Заинтригованные, ребята застыли на месте, вопросительно глядя на меня. Эх, люблю я, когда они так смотрят, так и хочется время потянуть, помучить их, как можно дольше оставляя в неведении. Я смотрела на них невинными глазками и молчала.
— Да колись же, давай, не томи общественность, я как–нибудь потерплю, — нетерпеливо сказал Матвей, опускаясь на стул.
— Тогда держитесь, — начала я, окидывая мужчин торжествующим взглядом. — Маруся сказала, что камни в браслете драгоценные: бриллианты, рубины, изумруды, ещё что–то там, — в общем, тянет эта красота на сотню тысяч в долларовом исчислении.
Я замолчала, с нескрываемым удовольствием считывая с лиц ребят эффект от произнесённых слов. А посмотреть было на что: мужчины напоминали отрытые археологами прекрасно сохранившиеся мумии, живые оригиналы которых в своё время накрыло и мгновенно убило на месте взглядом Василиска. Причём накрыло их в тот самый миг, когда они нечаянно наткнулись на лягушку, подобно стриптизёрше на сцене лихо сбрасывающую с себя кожу и на глазах превращающуюся в прекрасную человеческую царевну.
— А ещё она сказала, — довольная, продолжала я, — что браслет старинный и при продаже с аукциона может потянуть на квартиру с видом на Кремль.
— Ох, ничего же себе, — присвистнул Матвей.
— И где теперь его хранить? На базе сейф есть? — озабоченно спросил Иван, но вопросы его прозвучали риторически.
— На себе хранить, — спокойно ответил Матвей. — Спасибо Марусе за то, что не разболтала. Так что если будем держать язык за зубами — никто на него не позарится.
— Точно! — обрадованно подхватил Иван. — Просто будешь постоянно носить его на руке.
— На рыбалку в браслете за сотню тысяч долларов?! — я вытаращила глаза на ребят. — Меня рыба засмеёт!
— Э–э–э… м-да… — протянул Иван, задумавшись. — Фиг с ней, с рыбой–то, а вот потерять ты его действительно можешь: начнёшь удочку забрасывать — и соскользнёт с руки, придётся потом аквалангистов вызывать, чтобы его из ила выудить.
Мы посмотрели друг на друга, не зная, на чём порешить: оставлять дома — опасливо, с собой брать — тоже не самый лучший вариант.
— В общем, так, — подвела черту я. — Поскольку его подлинной стоимости никто не знает, а Маруся никому не скажет, буду вести себя как ни в чём не бывало — и на себе носить, и дома оставлять… только нужно придумать, куда его в этом случае прятать. На рыбалке на левую, нерабочую руку стану его надевать, чтобы не соскользнул. Дома браслет будет охранять Баксик, правда, малыш?
Последнюю фразу я адресовала щенку, тихо сидевшему на полу перед нами и внимавшему каждому нашему слову. Баксик встрепенулся и громко тявкнул, словно подтверждая готовность взять на себя охрану ценного украшения.
— Вот и славно, — тепло улыбнулась я и потрепала щенка по голове.
— А теперь самое интересное, — заговорщицким тоном сказала я, когда, казалось, все обсуждения подошли к логическому завершению и Матвей уже нацелился взглядом на дверь в ванную комнату. — Не буду ничего говорить, просто смотрите.
Поставив руку локтем на стол, я закатала рукав и, осторожно расстегнув застёжку, поймала соскальзывающий браслет на лету.
— Первое интересное, — сказала я и показала пальцем на крохотный оттиск. — Это дельфин в короне, мы с Марусей рассмотрели его в лупу. Второе интересное и, пожалуй, самое интересное и необъяснимое, — сказала я и обернула браслет вокруг запястья.
Как и ожидала, концы украшения немедленно потянулись друг к другу, проделывая оставшуюся часть работы за меня, плотно обвили запястье, и замок сам собой защёлкнулся. Я победоносно посмотрела на ребят и снова с удовольствием обнаружила на их месте две ошалевшие мумии. Довольно улыбаясь, я снова сняла браслет, потом снова накинула его на руку — и фокус повторился.
— Ещё? — хитро прищурившись, спросила я.
— Достаточно, — в унисон прошептали шокированные ребята, не отрывая потрясённых взглядов от украшения.
— Что это было? — опасливо спросил Иван.
— Вот бы узнать, — довольно ответила я и добавила: — Мало того что он оживает… Вы, наверное, не помните, как выглядел браслет, когда мы его только нашли, но до тех пор, пока я не надела его впервые на руку, он был другим — откровенно мужской вариант и намного длиннее. Я полагала, что придётся убирать одну пластину. Попав ко мне на руку, браслет не только на глазах видоизменился — стал более женственным, резьба на нём появилась, но ещё и укоротился. После трансформации в нём так и осталось семь звеньев, но, похоже, они стали короче, поскольку теперь браслет как будто подогнан под мою руку.
Так и застыв с вытаращенными глазами, Иван напряжённо о чём–то размышлял, начёсывая уже порядком покрасневший подбородок. Матвей отсутствующим взглядом блуждал по помещению, словно передвигающийся в темноте от стенки до стенки пьяный. М-да… задала я ребятам задачку… Ничего, пусть попотеют — возможно, вместе мы всё же найдём всему этому логическое объяснение, без которого я уснуть спокойно не смогу: как можно спать в одной комнате с «живым» неодушевлённым предметом, не представляя, чего ещё от него можно ожидать?
— Жду ваших соображений насчёт увиденного, — улыбаясь, сказала я.
— У меня только одно соображение, — угрюмо начал Матвей и, помолчав немного, сокрушённо закончил: — Пить надо меньше.
— Иван?
— У меня тоже только одно соображение… это волшебство, — сказал Иван и растерянно посмотрел на нас, очевидно сам не понимая, как мог сказать такое.
— И тебе тоже, — угрюмо пробурчал Матвей, косясь на Ивана.
— Что мне тоже? — не понял Иван.
— И тебе тоже пить нужно меньше, — так же угрюмо пробурчал Матвей и совсем сник.
— Я что, тоже перебираю со спиртным? — прыснула со смеху я. — Простите, но я сегодня вообще ни капли не выпила. Дыхнуть?
— Тогда, может, сазан был галлюциногенный? — не унимался Матвей.
— О да–а–а… — поддержала я его шутку, едва сдерживаясь от смеха. — Наверняка наркомана слопал.
— Тогда твоя версия?
— Без понятия, — откровенно призналась я. — Если притяжение ещё и можно было бы с натяжкой объяснить действием каких–нибудь магнитов, то появление резьбы и укорачивание… Разве что завял и усох.
Ребята вскинули на меня удивлённые глаза, и, как по команде, мы весело расхохотались.
— Нашла петрушку, — хохотал Матвей, откровенно потешаясь над моей идеей.
— В общем, так, — твёрдо сказал Иван, снова становясь серьёзным. — Предлагаю перестать ломать мозги и на этом закончить, потом подумаем.
— Дело говоришь, — охотно согласился Матвей и юркнул в ванную комнату.
По правде говоря, я не чувствовала никакой угрозы — по крайней мере, для себя лично — от браслета, но его живучесть меня немного смущала. Поразмыслив, я взяла с полки банку с растворимым кофе и пересыпала содержимое в пакет; потом сняла с руки браслет, положила его в небольшой чистый целлофановый пакетик и аккуратно опустила на дно банки, а банку закрутила крышкой. Теперь пусть попробует выбраться… хотя если он умудряется оживать, то может найти способ и выбраться. Бррр, лучше не думать об этом, иначе такого понапридумываю, что единственным способом обезопаситься от украшения сочту не что иное, как снова затолкать его в рот проплывающей мимо и ничего не подозревающей громадной рыбине…
Этой ночью я долго не могла уснуть — снова калейдоскоп мыслей, рисующих в воображении сменяющие одна другую картинки. Вначале это был браслет, превращающийся в прекрасного Ивана–царевича, слепящего голливудской улыбкой; затем сазан, подобно сказочному киту, проглотившему целую флотилию кораблей, заглатывающий в Карибском море царскую яхту с прекрасным принцем на борту… на руке принца, разумеется, мой браслет; потом ещё какая–то белиберда… Понятия не имею, как я умудрилась заснуть, но точно помню, что во сне, до самого утра, наслаждалась просмотром многосерийного приключенческого фильма о похождениях бравого волшебного браслета…
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. Знакомство с Машенькой и… не только с ней
Я проснулась от странного ощущения, что на меня кто–то пристально смотрит. Быстро скользнув полусонным взглядом по сторонам, я упёрлась в… Баксика, скромно сидящего у изголовья кровати в ожидании моего пробуждения и тихонько жалобно поскуливающего, переминаясь с лапы на лапу.
— Привет, малыш, — ласково сказала я и почесала за ушком мигом подскочившего ко мне щенка.
Счастливый Баксик уткнулся мордой мне в лицо и принялся поспешно — пока не прогнали — его вылизывать своим тёплым, шершавым языком.
— Говоришь, умываться пора? — засмеялась я, отворачивая лицо в сторону — точно дырку пролижет. — Сейчас я тебя выпущу, — сказала я и, спустив ноги с кровати, влезла в тапочки.
