Халай Джи Беш говорит всё быстрее и неразборчивее. С Креола и Шамшуддина градом льёт пот – нелегко удерживать такой темп. Каламы уже опустели больше чем наполовину, место на свитках скоро закончится, а учитель всё чешет языком. Перечисляет виды и подвиды вампиров, рассказывает об их особенностях, повадках и слабостях...
– Иные твари подобны вампирам в образе питания,– продолжал Халай, жестикулируя обглоданной костью,– Сосуны, живущие за счёт вытягивания чужой энергии. Но уже не праны... о, в человеке множество, великое множество самых разных энергий! Некоторые из этих тварей вытягивают саму душу, оставляя пустую оболочку! После этого ты даже в Кур не попадёшь!
Креола передёрнуло. Тростниковый калам едва не выпал из пальцев, по спине пробежала холодная дрожь.
– А ну-ка!..– резко вырвал у него свиток учитель.– Та-а-а-ак... Это что такое, шакалья моча?! Ты не записал и половины изречённого мной! Ты безнадёжно отстал! И ты тоже!..– рявкнул Халай, выхватив свиток и у Шамшуддина.– Вы позорите меня, мерзавцы! Почему не записываете, выродки?!
– Но мы не успеваем! – взмолился Шамшуддин.
– Молчать, ничтожества! Только тот настоящий писец, чья рука не отстаёт от уст! Вы должны писать с той же скоростью, что и говорите! Пфе!.. Противно даже тратить на вас время!
Халай резко поднялся, отшвырнул прочь баранью лопатку, отхлебнул вина из кувшина и раздражённо фыркнул. Пояс с кистями упал на землю, подол туники задрался, и пламя костра жалобно затрещало – его оросил бурный поток. Креол, Шамшуддин и боязливо сидящий в сторонке пастух оцновременно покривились – в воздухе запахло вонючей стариковской мочой.
– Вот так-то,– угрюмо кивнул Халай, завязывая пояс,– Вот что я думаю о вас о всех.
Креол с Шамшуддином смотрели настороженно, ожидая подвоха. Неужели это всё? Неужели мерзкий старик их лаже ни разу не ударит? Подозрительно. Обычно в таких случаях он бьёт учеников ногами и жезлом, а потом справляет им на лица малую нужду.
А один раз – даже большую.
Но на этот раз Халай Джи Беш ограничился тем, что потушил костёр. Бросив взгляд на заходящее солнце, старик недовольно покряхтел, проверил наличие за поясом жезла и размашисто зашагал к чернеющим вдали деревьям.
Потеха потехой, а работа работой. Демонолога Халая обвиняли в бесчисленном множестве грехов, но ещё никогда – в некомпетентности.
– Так печально, что эти два идиота – мои ученики...– грустно пробормотал Халай, зажигая над головой магический фонарь,– Я самый несчастный учитель на свете...
Луна сегодня яркая, всё хорошо видно даже без чародейского света. Но войдя под лесную сень, Халай сразу замедлил шаг. Крючковатый старческий нос чуть дёрнулся. Волосатые ноздри раздулись, с шумом втягивая воздух. Демонолог почувствовал присутствие нечистой силы.
– Это не демон...– самому себе сказал Халай, привычным жестом выставляя защитный барьер и медленно шагая в самое сердце чащи.– Не нежить... Не дух... Не проклятый... Что-то... что же это такое?..
Спустя несколько минут в воздухе чем-то запахло. Теперь уже не сверхъестественные витания, заметные только опытному магу. Совершенно материальная вонь. Звериный пот и мускус.
– Чудовище, значит...– недовольно хмыкнул Халай, перехватывая поудобнее жезл.– Ну-ну...
Не самый лучший вариант. Демонологу привычнее иметь дело с потусторонней тварью, отродьем Тьмы из иного измерения. В нашем мире подобное создание – чужак, его можно выдворить туда, откуда оно явилось.
Если обладаешь нужными навыками, конечно.
Но существуют и такие порождения Тьмы, что появились на свет в мире людей. Чудовища. В отличие от демонов их изгнать невозможно – попросту некуда. Приходится убивать. А это не всегда удаётся легко
– чудовища бывают всевозможных пород и обладают самыми разными свойствами и способностями.
С некоторыми нежелательно сталкиваться даже опытному магу...
– Хашшшшшшш!..– выкрикнул Халай, резко разворачиваясь.
С кончика жезла ударила ослепительная молния, прошившая насквозь древний дуб.
В свете заклинания что-то метнулось. Тёмный силуэт промелькнул между деревьями и исчез. Старик прищёлкнул пальцами, увеличивая яркость магического светильника.
– Я найду тебя...– зло проворчал Халай, неподвижно замирая.– Найду... Пятнадцать сиклей золота, пятнадцать сиклей золота... я хочу их! Ради них я убью шестьдесят... нет, сто двадцать человек! Или одно чудовище.
Новая магическая вспышка. На краткий миг чащу озарило так, словно начался пожар. Взгляд Халая забегал туда-сюда, ища скрывшееся чудовище. Но вновь успел заметить только смутный силуэт, мелькнувший где-то вдалеке.
– Не играй со мной, мерзкая тварь! – прошипел старик, нашаривая за поясом коробочку порошка Вурх.– Я не из тех, кто позволяет подобное!.. Тха!.. Рес!.. Ши!.. Дала!..
Щепотка магической пыльцы на долю секунды повисла в воздухе, а потом взметнулась кверху, расходясь белоснежной дугой. Вокруг начало светлеть.
– Посмотрим, как ты теперь спрячешься...– усмехнулся Халай... и осёкся.
В лунном свете он увидел на земле тень. Довольно необычную тень. Сначала маг даже не понял, что в ней неправильно – вроде бы просто человеческий силуэт. Очертания плеч, головы, два глаза, рот...
А потом он сообразил. Глаза и рот. Откуда у тени могут взяться глаза и рот? Их никак не может быть. Тень всегда безлика.
Но здесь они есть. Беспросветно-чёрное пятно на земле – а внутри два светлых кружка и изогнутая линия. Словно у хозяина этой тени в голове три сквозные дыры.
По костлявой спине пробежал холодок. Старый маг сразу же понял, с чем повстречался в этом страшном лесу. Только одна тварь в Шумере отбрасывает подобную тень.
В Гильдии полагали, что этот кошмар полностью вымер много веков назад... и до сегодняшней ночи Халай Джи Беш тоже так считал.
– Гаситель Света...– в ужасе прошептал маг, дрожащей рукой поднимая жезл.
Жуткая тень шевельнулась в ответ. Халай уставился на неё омертвелым взглядом, только теперь замечая знакомые черты в силуэте. Это его собственный силуэт – силуэт Халая Джи Беш.
Незримые щупальца уже проникли под кожу...
– Ииииииииии!..– раздался истошный визг.
Грозный маг в одно мгновение обратился в перепуганного старикашку. Халай попятился, развернулся и, едва не роняя жезл, бросился бежать. Защитный барьер бесславно рухнул – его создатель утратил концентрацию.
В спину что-то ударило. С чуть слышным звоном рассыпалось заклятие Личной Защиты. Потеряв равновесие, демонолог запнулся о корень и повалился ничком, раскинув руки. По всклокоченной бородёнке потекло что-то липкое – Халай разбил скулу о камень.
– Мардук, спаси и защити, Мардук, спаси и защити...– исступлённо забормотал старик, съёживаясь в комочек. Он и думать забыл о волшебстве – за всю историю Шумера ещё не бывало такого, чтобы человек побеждал Гасителя Света, вышедшего на охоту.– Маа-а-а-а-а-аа-ар!.. ахрррррр...
Шею пронзило острой болью. В лопатки вошли острые когти, копчика коснулось что-то скользкое. Халай Джи Беш забился в агонии, на губах вспенилась слюна, белки глаз налились кровью.
Потом сознание милосердно померкло.
Креол зевнул и раскинул руки, глядя на звезды. Счастливы те, кому довелось родиться и жить в благословенном Шумере. Полуденное солнце печёт кожу, но наступает ночь – и на смену жаре приходит блаженная прохлада. Боги смотрят с небес на людей, радуясь их удачам и огорчаясь бедам.
– Не спишь, брат?..– сонно пробормотал Шамшуддин, приподнимаясь на локте,– Что-то учитель долго не возвращается...
– Может, его сожрали? – предположил Креол. В голосе прозвучала искренняя надежда.
– Скорее уж бык даст молока...– усомнился Шамшуддин.
– Да, наверное. Но вдруг? У меня такое предчувствие, что сегодня мне повезёт.
– А мне?
– Не трогай моё предчувствие. Пользуйся своим.
Шамшуддин потянулся и легко вскочил на ноги.
Юноша с кожей цвета эбенового дерева сделал несколько гимнастических упражнений, с хрустом мотнул головой влево-вправо и замер, скребя в затылке. Предрассветную тишину нарушило голодное бурчание.
– Мясо ещё осталось? – поинтересовался Креол, тоже поднимаясь на ноги.– Надеюсь, поганый утукку вчера не все сожрал?..
Мясо осталось. Старый пастух увёл стадо ещё час назад, не дожидаясь восхода, но тушу ягнёнка, разумеется, уступил гостям. В благодарность за безопасную ночь.
Шамшуддин вынул из-за пояса нож и нарезал остывшую баранину плоскими ломтями. Креол молча подгрёб к себе добрую половину и принялся уписывать. Белоснежные зубы кушита-полукровки тоже занялись делом.
Оставить что-то учителю ни один из учеников даже не подумал.
– Смотри-ка, бредёт кто-то,– невнятно прочавкал Шамшуддин, облизывая жирные пальцы.– Учитель?..
