«Чтоб ты поскользнулся!» – Коля коснулся знамени.
Сбоку раздался приглушенный вскрик. Звука падающего тела и хруста сломанной ноги солдат не услышал, потому что гремели колеса кареты, да лошади громко цокали копытами по мостовой. Зато бранный вопль был громким.
– Работает! – прошептал, улыбаясь, парень.
На окраине города навстречу карете выехали три всадника – служащие особого королевского полка.
Они приказали кучеру остановиться.
– Что случилось? – спросил Коля.
– У нас распоряжение Хельмута Шпикунднюхеля сопровождать барона Николаса Могучего до границы королевства, – ответил один из всадников.
Всезнайгель высунул голову из окна кареты.
– Хотите исполнить волю начальника – следуйте за нами на расстоянии пятидесяти шагов.
– Но…
Голова придворного колдуна спряталась, возражать стало некому.
– Трогай! – крикнул Коля кучеру.
Так и поехали: карета и рыцарь впереди, троица сыщиков сзади. Веселенькое утро.
…А утро Хельмута Шпикунднюхеля обычно начиналось в шесть. Но сегодня он вернулся с работы в седьмом часу: пришлось разбирать идиотские срочные депеши.
Первый ворох донесений касался сущей ерунды. Якобы в западных окрестностях Зачарованного леса кто-то видел циклопа. Глава сыска потратил три часа, убеждая осведомителей в том, что примерно сто лет назад, в ходе войны между одноглазыми великанами и людьми, все циклопы были уничтожены.
Вторая кипа депеш была интереснее. Стукачи, близкие к темным колдунам и ведьмам королевства, сообщали: готовится массовый сбор, но не шабаш.
Вот это уже остренько. Случайно ли придворный мудрец вызвался провожать Николаса Могучего? Не нарочно ли он оставил Стольноштадт? А ведь именно близ столицы следующей ночью должны собраться чертовы маги. Ай да Всезнайгель…
Миндальничал с шабашниками, убеждал короля, что черный колдовской орден слишком слаб и не представляет серьезной угрозы, а теперь вот как все разворачивается!
Батюшки! Тилль сам же и настоял на посылке Николаса за рубеж! Все это заговор, огромный заговор с целью привести к власти хлюста-барона. Недаром юнец столь нагло себя вел… Сущий дьявол, а не пацан.
Значит, он едет спокойненько в Наменлос. А тут беда: бунт объединившихся магов. Николас Могучий прыгает на коня, скорей в столицу, на выручку к королю! Следом серой тенью катит в бричке кукловод Всезнайгель. Оба отлично понимают, что короля спасать не нужно. Достаточно вернуться, показать видимость войны и победы над магами-бунтовщиками (наверняка легендарное восстание Дункельонкеля было такой же липой, только соучастники чего-то не поделили!) и занять трон.
А кто может стать лучшей кандидатурой? Только Николас. Защитник деревень, отчаянный герой-любовник, лучший рыцарь королевства.
Теперь принцесса. Сама решилась сбежать? Маловероятно. Ее все тот же Всезнайгель подговорил и спрятал. А потом делал вид, что ищет. И Николас в Зачарованном лесу не ради забавы охотился! И еще…
Хельмут вызвал к себе чудака из Лохенберга, Засудирена.
Заспанный провинциальный законник предстал перед Шпикунднюхелем.
«Конец мне пришел. Не оправдал я…» – решил трясущийся Засудирен.
– Знаешь, кто я? – грозно спросил Хельмут.
– Да, господин, – проблеял лохенбергский законник.
– Отлично. Сейчас здесь появится художник, и ты расскажешь ему, как выглядит разбойник, которого ты, свинья, упустил! Нарисуете его портрет. И чтобы похожий. Иначе похороню. Понял?
– Понял…
– Выполняй.
Спустя час эскиз был готов. Вылитый Павел Иванович Дубовых.
Глава особого полка вызвал четырех лучших людей, вручил им портрет разбойника и дал задание следить за поездкой Николаса и мудреца. Остальным силам Шпикунднюхель велел оставаться в боевой готовности и усилить патрули в окрестностях столицы. Проинструктировав командиров насчет того, с каким противником случится заваруха будущей ночью, приказал художнику нарисовать еще десяток изображений преступника.
После сих праведных трудов он ушел домой и позволил себе поспать до одиннадцати. В конце концов, уж полдня-то его полк способен выстоять без своего командира.
Самое время дать краткую характеристику особому королевскому полку. Его по праву можно было считать элитным подразделением. У полка были разнообразные функции: от непосредственной охраны короля Генриха до разведывательной деятельности в Вальденрайхе и за его пределами. Нынешний глава делал особый упор как раз на разведку. Именно он выстроил сеть осведомителей, воспитал нескольких агентов, берущих не силой, а хитростью.
Если в российском полку насчитывается от одной до трех тысяч служащих, то вальденрайхский был скромнее – всего шестьсот человек.
В полк брали только здоровых неглупых солдат. Потом учили. Боец умел стрелять из лука и арбалета, фехтовать на мечах, метать ножи, биться на кулаках, маскироваться на местности, сидеть под водой, дыша через соломинку, ориентироваться по солнцу, звездам, мху на пеньках, – в общем, делать те экстравагантные вещи, за которые подразделения обычно и получают статус элитных.
В народе ходила песнь об уволенном в запас герое – бойце особого королевского полка. Парня звали Ремборднунгом.
Ремборднунг якобы воевал за короля Генриха против маленького желтого народца, прятавшегося в норах, потом вернулся в родной Вальденрайх.
Там его никто не ждал.
Один городской законник, никогда не знавший настоящих тягот войны, хотел посадить нашего героя в тюрьму, но Ремборднунг не позволил заточить себя в темницу. Сбежал, отправив на тот свет нескольких стражников.
Законник решил догнать и уничтожить Ремборднунга, скрывшегося в Зачарованном лесу. Но не тут-то было! Стражники зашли в лес, где стали добычей разбушевавшегося дембеля.
Тогда туда приехал сам глава полка, легендарный Хельмут Шпикунднюхель.
«Ха-ха, – сказал он местному законнику. – Отзовите людей, иначе все они погибнут. Я лично учил этого парня делать из коряги и резинки от рейтузов смертельную рогатку. Я закалял его, опуская голым задом в пчелиный улей. Я открыл ему тайные возможности человеческого тела, у которого наглухо отказали мозги!»
Но законник не внял речам главы особого королевского полка и загубил еще невообразимую кучу народа, благо стража набирается из крестьян, а их в славном Вальденрайхе всегда было, как собак нерезаных.
Вот и резал их Ремборднунг самодельным ножиком, справленным из клюва птицеящера.
К пятидесятому куплету славной песни Ремборднунг попал в окружение, и к нему отправился Хельмут Шпикунднюхель. «Солдат, – сказал он старому воспитаннику, – это не твоя война».
«Тогда убей меня, славный Шпикунднюхель! – истерично воскликнул Ремборднунг. – Здесь, в мирной провинции, я оказался лишним».
А Хельмут ответил ему ласково: «Убить-то я тебя всегда успею. Поедем лучше со мной обратно – в особый королевский полк! Я пошлю тебя на новую войну, на войну против восточных людей, научившихся добывать из-под земли ценную вязкую жидкость черного цвета!»
«Вариант!» – обрадовался Ремборднунг. На том песнь и заканчивалась.
Вранье, конечно, но очень трогательный сюжетец.
Глава 23
Товарищ прапорщик в столице, или Орден объявляет войну
Замок Хельги Страхолюдлих скрылся в густом тумане. Туман сыграл злую шутку с каретой графини и прапорщика: она угодила в яму. Яма была неглубокой, лошади не пострадали. Кучер улетел в кусты. Поцарапался да испугался.
Карета нырнула и перевернулась на бок. Палваныч приложился боком о стенку, а сверху на прапорщика навалилась Хельга. Колдунья была нетяжелой, но придавила больно. Ускорение, однако.
Выбравшись наружу, Дубовых вытянул из опрокинутого транспорта спутницу.
– Ну, блин, и дороги у вас, – прокряхтел Палваныч, потирая ушибленный бок. – Никакого планового ремонта.
– Товарищ прапорщик, – Хельга показала на яму, в которую угодила карета. – Да это же след Гроссмалыша.
– Циклопская морда! – Дубовых зло сплюнул. – Вот и твори добро после этого! Поневоле осатанеешь!
– Он не виноват, – сказала бывшая графиня.
– Это же дорога! Под ноги смотреть надо! Встречу, глаз натяну на… – прапорщик осекся – все-таки не на плацу. – Назад теперь топать за конями… Не на гужевых же ехать, и седел нету. А возвращаться плохая примета. Не будет дороги, блин.
Стонущая парочка и молчаливый исцарапанный кучер, ведущий кобылок, дошли обратно.
Подали лошадей.
Страхолюдлих переоделась в верховой костюм. Черные просторные брюки, жакет, берет, под который она спрятала собранные в узел волосы. Алый платок на шее. Черные сапоги.
Прапорщик залюбовался.
– Знаешь, Хельгуша, – сказал он. – Ты бы одевалась чуточку повеселее. Хотя бы в темно-синее, что ли. А то как на похоронах… И не такой бледненькой выглядеть будешь.
– Хорошо, товарищ прапорщик. Как прикажете. Я готова хоть обнаженной.
