— Ус-спокой с-свою жену! — велел тизарр, стряхивая меня в руки Талейну, и попытался оттереть со своего лимонно-желтого одеяния след от подошвы моего сапога.
— Не смей меня успокаивать! — Из рук Талейна я вывернулась ужом и умоляюще взглянула на мужа. — Лучше помоги! Он хочет убить своего сына!
— С чего ты взяла? — недоуменно воззрился на меня супруг.
— Тизарры составляют одно целое со своими деревьями!
— Каким образом?
— Долго объяснять. Просто поверь!
— Договорились. — Талейн развернулся к Арсанару: — Я же сказал, что не хочу высшей меры для твоего сына!
— Мне жаль, мой друг, но ты не вправе х-хотеть! — спокойно парировал тизарр. — С-судьбу прес-ступника реш-шает народ. К тому же я не только отец, но и правитель. Мое мнение не может быть предвзятым лиш-шь потому, что с-судят моего с-сына. Ты с-сам с-сказал, Танай едва не развязал войну между народами. Думая о с-своей мес-сти, он не подумал ни о ком, в том чис-сле и обо мне. Почему я должен теперь думать о нем? Также, зная ис-стинное отнош-шение моего с-сына к моей нынеш-шней дайне Ис-сан и ее родивш-шимс-ся детям, я не могу допус-стить, чтобы Танай причинил им зло. Глупая ревнос-сть, которая гложет моего с-сына, дос-стойна лиш-шь нес-смыш-шленой юнос-сти. Танай уже не юнец. Значит, глупос-сть, коварс-ство и мс-стительнос-сть ис-сточили его с-сердце, с-словно черви — с-свящ-щенный д-х-хоа. Ему не мес-сто с-среди нас-с.
— А может, дело в другом? — бесцеремонно вмешалась я, еще не до конца соображая, что именно вытворяю, но точно зная, какого результата хочу достичь. — В том, что сердце Таная, его мысли и его поступки прежде всего следствие твоих собственных ошибок! Твой сын — это твой провалившийся отцовский опыт! Но, разумеется, теперь, когда у тебя в запасе есть целых четыре наследника, можно не обращать внимания на досадную мелочь вроде сына-неудачника! И использовать первый попавшийся повод для того, чтобы избавиться от него!
Все, стоп! Я закрыла рот, давая правителю и всем тизаррам возможность переварить озвученную во всеуслышание мысль. Готова биться об заклад: теперь, неважно до чего мы тут договоримся, Танай в любом случае останется жив! Арсанар не хочет, чтобы его мнение насчет сына считали предвзятым, но ведь предвзятость легко повернуть обратной стороной — именно так, как я сейчас и сделала.
— С-сумас-сш-шедш-шая! — вдруг зашипел, словно масло на раскаленной сковородке, Арсанар, кидаясь ко мне с вряд ли миролюбивыми намерениями. — Да как ты с-смееш-шь обвинять меня в подобной гнус-снос-сти!
— Нет? А так похоже! — пискнула я, ввинчиваясь в толпу, стремясь оказаться как можно дальше от протянутых в мою сторону рук правителя. — Ну честно!
— Предлагаю решить дело иным способом! — вмешался Талейн, подходя к тизарру-дровосеку и забирая у того местный аналог топора. — Поскольку никакого непоправимого урона не нанесено ни моему, ни вашему народу, убивать никого не будем. Но ты… — Он повернулся к Танаю, что-то быстро шепнул в сжатый кулак, а затем быстро сдул с ладони в сторону тизарра что-то невидимое. — Ты должен знать: я наложил на тебя заклятие, которое больше не позволит тебе подняться в наш мир. Точнее, поднимешься ты без проблем, если пожелаешь, но умрешь, как только вдохнешь воздух нашего мира. Это и будет твоим наказанием. Оставаясь в долине, ты будешь жить долго и, надеюсь, счастливо. Арсанар, позволь дать тебе последний дружеский совет: быстрей найди сыну достойную дайну. Тогда у него не останется ни времени, ни сил на глупости. — Он лукаво улыбнулся. — А теперь нам пора!
С «топором» в одной руке он беспрепятственно прошел через толпу, выхватил меня буквально из-под носа застывшего с обиженным видом правителя, и повел в обратную сторону, по направлению к скале, рядом с которой работал портал перемещения. Тизарры остались на месте. Догонять нас никто не решился. Никаких криков вдогонку также не последовало. Нас сопровождала лишь тишина. Зная феноменальный слух тизарров, мы шли молча, отложив все разговоры на потом. Лишь обменялись взглядами. В глазах Талейна я прочла полное одобрение своему поступку.
Мы уже подошли к скале, когда в траве послышалось характерное шуршание. Пришлось остановиться, дабы ненароком не наступить на догонявших нас змей.
— С-спас-сибо! — перевоплотившись, Арсанар приобнял меня, прощаясь, и тихо выдохнул на ухо заветные слова: — Ты с-спас-сла моего с-сына! Я с-счас-стлив, что у меня теперь ес-сть с-своя Лайс-са!
— Желаю тебе яркого солнца во все твои дни, повелитель! — счастливо рассмеялась я. — Признаться, в первый момент я искренне поверила, что ты готов свернуть мне шею.
— Признатьс-ся, в первый момент я с-сам тебе поверил! — усмехнулся тизарр, выпуская меня из объятий, и переключил свое внимание на Талейна.
— Ты с-снова ух-ходиш-шь, Лайс-са! — грустно улыбнулась мне Исан. — Мне жаль. Но это правильное реш-шение! Я желаю тебе с-счас-стья!
— И я желаю тебе счастья! — Я порывисто обняла подругу. — Тебе, твоим детям, твоей семье, твоему народу, вашей земле! Яркого солнца во все ваши дни!
Исан отстранилась, вновь адресовала мне улыбку и мягко подтолкнула, глядя мне за спину. Я обернулась.
Танай стоял поодаль, либо не решаясь приблизиться, либо не желая мешать нашему прощанию. Я подошла сама и, дружелюбно улыбнувшись, заговорила первой:
— Яркого солнца тебе, Танай! Думаю, теперь у тебя все будет хорошо! Вспоминай нашу встречу, как одно большое приключение, и знай, что я не держу на тебя зла. Надеюсь…
— Думаеш-шь, с-соверш-шила очередное благодеяние? — вдруг свистящим шепотом перебил меня тизарр. — С-спас-сла жизнь неудачнику?
Несмотря на тихий и размеренный тон собеседника, я буквально кожей ощутила исходящую от него ярость. Едкие нотки ненависти разливались в воздухе, пронизывая его отравленными флюидами. Еще немного, и я сумею ощутить на языке терпкий привкус змеиного яда, как в том напитке, который в незапамятном прошлом давала мне Исан, пытаясь отправить на тот свет, как считала, соперницу.
— С-сначала пос-смеялас-сь надо мной, с-сбежав от алтаря. Затем унизила перед вс-семи, рас-сказав моему отцу, какой непутевый у него с-сын! Вдобавок ещ-ще и выручила, ос-становив казнь в пос-следний момент, не преминув при этом объявить во вс-сеус-слыш-шание, что моя жизнь никому не нужна, даже правителю, пос-скольку у него ес-сть другие нас-следники! Унизила меня, рас-стоптала мое с-сердце и ос-ставила жить, с-словно подала милос-стыню? А меня ты с-спрос-сила? Ес-сли х-хочеш-шь знать, мне не нужна такая жизнь. Ты в очередной раз вмеш-шалас-сь не в с-свое дело, и, уверяю тебя, с-соверш-шенно напрас-сно. Как только закончитс-ся этот балаган, я заверш-шу начатое, и никто не с-сможет мне помеш-шать.
Я несколько мгновений молча смотрела на безумца. Затем заговорила, тоже тихо, но без ядовитой ненависти в голосе:
— Твоя жизнь — поступай, как хочешь. Но, прежде чем обвинять в своих ошибках других, научись смотреть правде в глаза и прояви мудрость. Жизнь — это бесценный дар, и ты не вправе растрачивать его столь бездарно на никчемную месть. Ведь даже покончив с собой, ты прежде всего попытаешься отомстить мне, доказывая, что я не сумела спасти тебя. Но пойми, я об этом не узнаю никогда. А ты лишишь себя права на счастье, на будущее, на все. Лучше не делай этого! А если жизнь, которой ты живешь, тебя не устраивает, попробуй измениться. Встретиться лицом к лицу со смертью может каждый. Это легче всего. Но пересмотреть свои мысли и поступки, изменить свой внутренний мир и свое сердце удается далеко не всем, поскольку это тяжелая и трудная работа. Обычно слабые сдаются. Но сильные побеждают. Я желаю тебе удачи! Прощай!
Я подошла к Талейну, он крепко сжал мою руку в своей ладони. Вдвоем мы отошли от тизарров и, повинуясь заклинанию, в воздухе повисло уже знакомое марево портала.
Прежде чем шагнуть в серебристый туман, муж шепнул в сжатый кулак какое-то слово и, раскрыв ладонь, сдул в сторону оставшихся тизарров что-то невидимое.
— Простите, друзья, но будет лучше, если ни один представитель вашего народа не выберется в наш мир. Вы слишком уникальны и необычны, чтобы обрекать себя на войны и другие проблемы, которые неизбежно появятся, если о вас узнают. Берегите себя и будьте счастливы!
В портал я вошла следом за Талейном. Мягко толкнувшийся в спину порыв ветра принес с собой едва слышный шепот:
— Ты не с-сможеш-шь меня забыть, Лайс-са! Я вс-се равно прис-снюс-сь тебе в с-страш-шных-х с-снах-х…
Жизнь моя, я нашла твою истину,
Оценила уроки и правила,
Перемерила, переосмыслила,
И ошибки, надеюсь, исправила.
И хочу просто счастья земного,
Настоящего, без перепадов:
Мир, семью, и… остаться дома.
Только так. Другого не надо.
Время в долине тизарров текло действительно иначе, чем в нашем мире, поэтому в замке мы оказались в самое подходящее время, когда нежный рассвет мягко окрасил в розовое золото острые шпили нашего дворца. Вышли сразу в нашей спальне, что позволило избежать любых вопросов со стороны вездесущей прислуги.
