— Сильный зверь, — сказал Александр. Это уже было лучше. — Роберт, возьмите к берегу.
— Зачем?
— Я вас прошу.
Роберт повернул штурвал. Шлюп двинулся к скалистому берегу, оставив кеч искать подранка.
— Если мы снова встретим этого снарка — можно его брать?
— Когда уйдем от кеча на две мили. И если они прекратят погоню.
— Ага, — сказал Александр. — Роберт, держите к тем скалам. Я займусь парусами.
Роберт стоял у штурвала, не задавая вопросов. Потом произнес:
— Я хожу в море тридцать лет. Десять из них — в одиночку. Я знаю повадки снарков. Они не прячутся у берега.
— Снарк вовсе не у берега, — ответил Александр. Он стоял у борта и смотрел в пенящуюся воду.
Роберт взглядом подозвал Алину, отошел от штурвала и перегнулся через борт.
Снарк плыл под килем, прячась в тени, которую отбрасывала на морское дно «Напасть». Прижатые потоком вибриссы вились вокруг головы снарка, будто волосы.
— Умный зверюга, — сказал Александр. — Раз мы не напали, то за нами можно прятаться. Вы попадете в него?
— На глубине? — Роберт засмеялся. — У меня нет гарпунной пушки. У меня ручной гарпун. Если он всплывет…
— Возьмите гарпун, — посоветовал Александр. Далеко за кормой кеч прекратил кружение. Развернулся и двинулся дальше на север, в край льдин и снарков. Роберт достал гарпун из чехла. Закрепил трос. Взвесил в руке, вспоминая ощущение готового убивать оружия. Лезвие из керамики на прочном деревянном древке, прочный нейлоновый трос. Снарки ловки и быстры, но они не отличаются силой и выносливостью. Китобоям из земной древности приходилось куда труднее.
— Убирай паруса, — велел он Александру. — Если шлюп остановится, снарк вынырнет.
Александр возился с такелажем, Роберт стоял у борта и смотрел на снарка.
Снарк плыл все медленнее, не выходя из тени. Но вот шлюп остановился, покачиваясь на волне. Снарк закружился на месте. Но шлюп медленно разворачивало носом к солнцу, тень сокращалась…
Снарк ударил плавниками и всплыл. Из воды поднялась голова в венчике вибрисс, длинная шея, грудные плавники, часто и сильно бьющие по воде. Темные глаза посмотрели на капитана. Снарк издал тихий, мяукающий звук.
Роберт поднял гарпун.
Глаза снарка сузились. На вибриссах полыхнули синие искры. Клиенты часто думали, что снарк собирается атаковать гарпунщика. Дурачье. Разряд опасен только в воде. Это было что-то вроде крика — беззвучного крика в ультракоротком диапазоне.
Роберт метнул гарпун. Двадцать сантиметров бритвенно-острого лезвия прошили шею снарка. Зубчатый кончик гарпуна прошел навылет.
Снарк забился. Роберт с самого начала оставил свободным лишь короткий отрезок троса и жестко закрепил гарпун. Снарк не мог даже полностью погрузиться — бился вокруг борта по дуге.
— Он же мучается! — закричал Александр.
Роберт хотел сказать, что это даже полезно: шок вызывает выработку гормонов, сердце обретает еще большую целебную силу. Но Александр его не слушал. Он прыгнул за борт, выхватив свои удивительные ножи. Прыгнул прямо на снарка — и съехал по нему в море, распарывая тело зверя двумя глубокими бороздами. Темная багровая кровь захлестала потоком. Снарк как-то сразу успокоился, сделал еще несколько ударов ластами и обмяк в воде.
— Вот так, — сказала Алина. Она смотрела на кровавое пятно и неподвижную тушу совершенно спокойно. — Нехорошо, когда животные мучаются понапрасну. Здесь ведь нет акул?
— Упаси боже. — Роберт видел фильмы о стремительных земных хищниках.
— Кидайте веревки! — крикнул Александр. Он плавал вокруг мертвого снарка, в струящихся потоках крови. — Не теряйте времени!
Они кинули за борт веревки — крепкие нейлоновые веревки. Пропустили сквозь блоки. Александр внизу сноровисто обвязывал тело снарка. Роберт снова восхитился: как хорошо у него все получается.
Потом Александр взобрался на палубу. От него пахло кровью, остро и тревожно. Они вместе тянули веревки, поднимая тушу на борт. Снарк весил не меньше тонны: крепкий, здоровый снарк. Впрочем, все снарки крепкие и здоровые. Никто и никогда не видел больного снарка.
Палубу окатили тремя ведрами воды, смывая кровь. Роберт протянул руку, и Александр послушно вручил ему свой нож. Роберт несколько раз провел по плавнику, чтобы почувствовать клинок. Нож рассекал плоть, будто резал мешок с крупой.
— Давайте, — попросил Александр. — Давайте, капитан! Роберт вспорол снарку брюхо. Снова хлынула кровь.
Внутренности еще бились. Сокращались опавшие вены. Подрагивали легочные мешки.
Раздвинув внутренности, Роберт взял в руку сердце снарка. Оно пряталось между легкими и действительно походило на огромное, больше бычьего, сердце. К нему подходила целая гроздь сосудов.
Вначале Роберт рассек тяжи и перепонки, удерживающие сердце в грудной полости. Потом сосудистую ветвь.
Извлеченная из тела снарка железа уже меньше напоминала сердце. Рыхлая, губчатая масса, пронизанная тысячами капилляров. Единая железа организма. Эликсир жизни. Воплощенная панацея.
— Вот, — Роберт окунул железу в ведро, смывая кровь. Очень быстро, только чтобы чуть-чуть улучшить вид. Напитанную гормонами кровь внутри железы вымывать не стоило. — Ешьте сырой. Не бойтесь, это ко всему еще и очень вкусно.
— Мы знаем, — сказал Александр. — Вы будете? Роберт покачал головой. Он не был болен, а впрок сердце снарка не едят.
— Ешьте.
Он поднялся на бак. Постоял у штурвала, прошел на нос. Посмотрел на уходящий кеч в свой бинокль — простенький, куда хуже, чем у Алины. Кажется, Мигель так и не понял, куда делся его снарк. Роберт подумал и решил, что рассказать все же придется. Никто раньше не знал, что снарки умеют прятаться.
— Капитан…
Александр подошел к нему. В окровавленных руках он держал тарелку, на ней — нарезанное тонкими ломтиками сердце снарка. Обычно клиентам не хватало выдержки, они ели сердце как придется, хватали руками, вгрызались в мякоть, давились и захлебывались соленой, концентрированной жизнью.
Роберт подумал о том, что теперь они здоровы. И этот храбрый, умелый мужчина, и эта храбрая, умелая женщина. Болезни покинули их тело. Смерть снарка подарила им жизнь.
— Вы должны попробовать! Я был уверен, что тут нужен лимонный сок!
Сердце снарка и впрямь было чем-то посыпано и сбрызнуто. Роберт взял ломтик, попробовал.
Да, вкусно. Роберт ел сердце снарка трижды. Один раз — из любопытства. Один раз — когда сломал ноги. Переломы срослись через два часа. И еще раз, когда начало сбоить его собственное сердце, и доктор поставил его перед выбором: таблетки на всю жизнь или сердце снарка.
Конечно же, он выбрал сердце снарка.
Роберт взял второй ломтик. Чем он его посыпал? Какие-то травы… и лимонный сок…
— Когда нам рассказали, что сердце снарка — это очень вкусно, я сразу подумал о лимонном соке, — сказал Александр. — Сок, мята и совсем чуть-чуть сахара. На границе вкуса. Интересно, да? Жаль, что нельзя сделать его на гриле…
— Чем вы больны? — спросил Роберт.
— Что? — Александр отправил в рот еще один кровавый кусочек.
— Чем вы больны? Что вы хотите вылечить сердцем снарка?
— Мы не больны! — Александр протестующее помотал головой. — Капитан, не беспокойся! Мы совершенно здоровы. Мы — гастрономы. Любители вкусной пищи. Мы услышали, что сердце снарка — это не только лекарство, но и деликатес. Только в тысячу раз дороже черной икры и фуа-гра. Мы богаты. Мы можем это себе позволить. Мы прилетели сюда. Я вижу, что мы прилетели не зря. Это замечательно, капитан!
Он повернулся и пошел к жене. Роберт, оцепенев, смотрел на них: две фигуры над окровавленной, вспоротой тушей. Словно две птицы-падальщицы над выброшенным на берег снарком.
Потом Роберт с тоской понял, что если он попытается дать Александру в морду, то получит сам. А если прыгнет в воду и поплывет к берегу — они спокойно приведут яхту обратно в порт.
— Присоединяйтесь, капитан! — крикнула ему Алина. Роберт сел на палубу и закурил. Табак был крепкий. Кружил голову и успокаивал.
Он подумал, что на обратном пути ему надо больше курить.
Зимы здесь никогда не было. Длинное, теплое, сухое лето — и короткий сезон холодных дождей.
Дождь шел третий день. Они сидели в таверне, глядя на грустящие у причала суда.
— Расслабься, друг, — сказал Мигель. — Судьба — слепая от рождения. Они могли прийти ко мне. Тогда дураком был бы я.
— Жизнь снарка берут за жизнь человека, — ответил Роберт. — Это честно. У меня есть только парус и гарпун. Снарк может уйти. Но взять жизнь снарка ради вкуса?
Мигель поднял тяжелую кружку. Посмотрел на густое темное пиво.
— Я пью это пиво ради вкуса, — дипломатично сказал он.
— Но ты же за этот бокал не вырезал сердце снарку!
