— Ну, теперь-то имею, — заметила Тиффани.
Девушка снова принялась всхлипывать, и Тиффани шикнула на неё, чтобы та притихла.
— Я не знала, что всё так выйдет, — сказала Летиция, сморкаясь с шумом охотничьего рожка. — Просто хотела, чтобы Роланд поменьше думал о тебе. Ты и представить не можешь, что это такое — быть мной! Мне ничего не разрешают, лишь рисовать картинки, причём обязательно акварели. Никаких набросков углем!
— Ну почему не представляю? Представляю, — рассеянно ответила Тиффани. — Роланд однажды завязал переписку с дочерью лорда Карманника, Йодиной. Она тоже постоянно рисовала акварели. Мне кажется, это наказание какое-то.
Но Летиция не слушала.
— Тебе вот не нужно рисовать акварели. Ты летаешь, где хочешь, — продолжала она. — Командуешь людьми, делаешь что-то интересное. Ха, в детстве я и сама хотела стать ведьмой. Но мне не повезло, у меня длинные блондинистые волосы, бледный вид и богатый отец. Что в этом хорошего? Такой девушке никогда не стать ведьмой!
Тиффани улыбнулась. Они постепенно продвигались к правде, ей лишь следовало оставаться дружелюбной и любезной, пока плотину снова не прорвало и они не утопли в слезах.
— У тебя в детстве была книжка со сказками?
Летиция снова высморкалась.
— О, да.
— А там не было, случайно, страшного гоблина на седьмой странице? Лично я всегда закрывала в этом месте глаза.
— Я закрасила его чёрным карандашом, — тихо сказал Летиция, словно признаваясь, наконец, с облегчением, в страшном грехе.
— Я тебе не понравилась, и ты решила применить против меня кое-какую магию… — Тиффани произнесла это тихо, потому что в Летиции была какая-то хрупкость. Девушка потянулась за новым платком, но, похоже, у неё на секунду кончились всхлипы… всего лишь на секунду, как оказалось.
— Мне так жаль! Если бы я знала, что получится, я никогда бы…
— Наверно, следовало сказать… — продолжила Тиффани, — что я и Роланд были… ну, типа, друзьями. Может даже, единственными друзьями, для каждого из нас. Но, некоторым образом, это оказалась неправильная дружба. Нас не тянуло друг к другу, скорее, толкало. Так уж вышло. Если ты сын Барона, и всем ребятам это известно, у тебя остаётся не так уж много знакомых, с кем можно просто поговорить. И тут рядом очутилась я. Я была девушкой, достаточно умной, чтобы стать ведьмой, и, надо сказать, работа ведьмы не позволяет заводить слушком уж много друзей. Два человека, столь одиноких, какими были мы, неизбежно приходят к выводу, будто они чем-то схожи. Теперь-то я понимаю. К несчастью, Роланд понял всё это первым. Вот тебе правда. Я ведьма, а он Барон. Ты же скоро станешь Баронессой, и ты не должна беспокоиться, что ведьма и Барон, — ко всеобщему благу, — сохраняют хорошие отношения. Вот, собственно, и всё; ничего не было, а если что и было, то лишь призрак того, что могло бы быть.
Она увидела, как лицо Летиции светлеет от облегчения, словно освещённое восходом солнца.
— Я сказала тебе правду, мисс, и жду взамен правды от тебя. Слушай, может, смотаемся подальше? Боюсь, сюда могут нагрянуть охранники, и сунуть меня в такое место, откуда я не смогу легко выбраться.
Тиффани умудрилась усадить Летицию рядом с собой на метлу. Девушка заволновалась и нервно вздрогнула, когда метла скользнула с башен замка вниз, проплыла над деревней и тихо приземлилась в поле.
— Летучих мышей видела? — спросила Летиция.
— О, эти постоянно шныряют вокруг, если летишь достаточно медленно, — успокоила её Тиффани. — Ничего опасного, они запросто уворачиваются. А теперь, мисс, когда мы вдали от твоих и моих друзей, скажи, что ты сделала, отчего люди теперь ненавидят меня?
Летиция запаниковала.
— Не волнуйся, я не причиню тебе вреда, — успокоила её Тиффани. — Если бы я хотела, то сделала бы это давным-давно. Нет, я всего лишь хочу привести в порядок свою жизнь. Скажи, что ты сделала.
— Я использовала страусиный приём, — быстро сказал Летиция. — Сама, наверное, знаешь: то, что зовется несимпатической магией. Делаешь куколку, даёшь ей имя врага, и суёшь вниз головой в ведро с песком. Мне так сильно жаль…
— Это ты уже упоминала, — оборвала её причитания Тиффани. — Но о таком колдовстве я прежде не слыхивала. Не понимаю, честно говоря, как оно действует. Абсолютно нелогично.
«Тем не менее, на меня подействовало, — подумала она. — Эта девчонка не настоящая ведьма, а все её штуки — не настоящее колдовство, но ведь сработало же!»
— Магия не обязана быть логичной, — с надеждой в голосе заметила Летиция.
— На первый взгляд, не обязана, но где-то в глубине она безупречно логична, — возразила Тиффани, глядя, как на небе разгораются звёзды.
— Ну, я вычитала рецепт в книжке «Любовные заклинания» Анафемы Анхузы, если тебе хочется знать.
— А, там ещё портрет авторши на обложке. Верхом на метле, да? — вспомнила Тиффани. — Причём задом наперёд, не могу не заметить. И без страховочного ремня. А ещё, ни одна из знакомых мне ведьм не пользуется специальными очками от ветра. Да и кошку тащить с собой на метлу никому из них даже в голову не придёт. Имя у неё тоже ненастоящее. Видела эту книжку в каталоге Боффо. Полная дрянь. Извини, ничего личного, но только полные рохли воображают, будто вся магия заключается в покупке дорогущей метлы с полудрагоценным камнем, приклеенным к ручке. С тем же успехом можно выдрать прутик из плетня и назвать его «волшебной палочкой».
Без лишних слов Летиция направилась к плетню, отделяющему поле от дороги. В подобной ограде всегда можно отыскать подходящий прутик, если постараться. Она неловко взмахнула им, и за прутиком потянулся в воздухе голубой мерцающий след.
— Вот так? — спросила она.
Довольно долгое время над полем висела полная тишина, не считая уханья сов, да еле слышного хлопанья крыльев летучих мышей.
— А вот теперь нам пора поговорить серьёзно, как тебе кажется? — сказала, наконец, Тиффани.
— Я ведь говорила тебе, что всегда хотела быть ведьмой, — сказала Летиция. — Ты и представить не можешь, как это трудно, когда твоя семья живёт в огромном особняке и имеет историю столь древнюю, что держать щит на семейном гербе не хватает рук, приходится ноги подрисовывать. Всё это страшно мешает, я не раз желала родиться в таком же, извини, простонародье, как ты. О каталоге Боффо я вообще узнала чисто случайно, когда застукала двух служанок, хихикающих над ним на кухне. Они убежали, всё ещё хихикая, но книгу, к счастью, оставили на столе. Всё равно я не могла заказать, что хотела, потому что служанки постоянно шпионили за мной и тут же докладывали Матушке. К счастью, мне помогала кухарка, добрая душа. Я говорила ей номер и давала деньги, а она получала товары на свой адрес в Ветчине-на-Хлебе. Но всё равно, ничего крупного я заказать не могла, служанки постоянно обшаривали всю мою комнату, под видом уборки пыли. Мне страшно хотелось заполучить один из тех котлов, что кипят зелёной пеной, хотя ты и говоришь, что это всё лишь ради шутки.
Летиция выдрала из плетня ещё два прутика и воткнула в землю перед собой. На них тут же зажглись голубоватые огоньки.
— Ну, для других, может, и шутки, — сказала Тиффани, но для тебя он, вполне возможно, готовил бы жареных кур.
— Правда? Ты правда так думаешь? — взволнованно спросила Летиция.
— Сомневаюсь, могу ли я думать как следует, будучи закопанной вниз головой в ведро с песком, — проворчала Тиффани. — Знаешь, твой трюк, который вроде как из книжки мисс Анхузы, напоминает, скорее, магию волшебников. Слушай, мне очень жаль и всё такое, но эта книга — чистое боффо. Она не настоящая. Она для людей, которые полагают, будто ведьмовство заключается в цветах, приворотных зельях и танцах под луной без трусов. Представить не могу, какая настоящая ведьма на такое способна… — тут Тиффани сделала паузу, и (потому что была по натуре честной девушкой) добавила: — ну, разве что, Нянюшка Ягг, когда на неё найдёт. В той книге колдовство в чистом виде, без шелухи, хотя настоящее ведьмовство только шелуха и есть, если разобраться. И вот, ты отнимаешь эту глупую книжку у хихикающих служанок, применяешь рецепт на меня… и он работает! У тебя в роду были настоящие ведьмы?
Летиция покачала головой, и её длинные светлые волосы заблестели даже в лунном свете.
— Ничего такого не слышала. Мой дед был алхимиком, но не профессиональным, конечно. Вот почему у нашего особняка напрочь отсутствует восточное крыло. Моя мать… нет, представить не могу, как она колдует! А ты можешь?
— Она? Никоим образом!
— Вот и я ни разу ничего подобного не видела. Хотя она желает только добра. Говорит, моё счастье — её единственная цель. Она потеряла свою семью на пожаре, знаешь? Потеряла всё.
