— Хорошая идея, — одобрил я. — Беда в том, что мне неизвестно, где здесь завод.
— Чувачо-ок, — укоризненно протянул пёс, — ну, ты что запамятовал? Это город металлургов и машиностроителей. Заводов — как опят на пеньке. Впрочем, нас интересует всего один. Конкретно, СКЗСиСМ. Старокошминский, орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и Знак Почёта, завод среднего и специального машиностроения. Ныне про-сто «Хайдаровский Агрегат».
Я припомнил печальную судьбу Хайдарова-доп, чей агрегат отведал твёрдость Дашиного колена, и поневоле ухмыльнулся.
— Отлично. И где мы будем его искать? Блин, псина, говорил я тебе, надо брать машину с водителем. Сейчас проваландаемся тут до ночи.
— Отставить панику, рядовой Дезире! — весело тявкнул бес. — Правь пока прямо, только не разгоняйся. Генерал Жерар будет подсказывать, где и куда сворачивать.
— Разве ты здесь бывал? — озадачился я.
— Глупо было бы… В смысле, ни разу. Но ведь для чего-то существуют картографические интернет-службы? «Google Maps» и тому подобные.
Мне оставалось лишь пристыжено отвести глаза. Сам я пользовался интернетом только для просмотра видеороликов на Ю-тьюб. Да на некоторых других сайтах, о которых в приличном обществе не упоминают.
— Ну, трогай, — скомандовал лохматый проводник. — Ориентир номер один — вон тот дальний путепровод с плакатом «Единой России». После него метров через сто должен быть отворот направо. Туда и свернёшь.
Мы проехали под путепроводом и свернули направо. Километра полтора тащились вдоль унылого бетонного забора, а затем, миновав сосновый перелесок, выехали к большому пруду. Дорога раздваивалась. Грунтовка уходила вдоль берега, другая, асфальтированная, — на длинную плотину, засаженную тополями. На противоположном берегу виднелись строения и трубы фабричного вида.
— Туда? — спросил я.
— Туда, — подтвердил Жерар.
Стосковавшийся по скорости «Харлей» покрыл остаток пути за считанные секунды. Сразу за плотиной дорога вновь сворачивала — теперь уже направо — но нам туда было не нужно. А нужно нам было к заводоуправлению, белому зданию с колоннами, украшенному по фасаду гипсовыми барельефами орденов. Управу отделяла от плотины внушительная площадь со стелой посередине. Блестящий шпиль горделиво увенчивал аппарат, похожий на гибрид ракеты и сразу всех искусственных насекомых конструктора Мочало.
— Это что, космический спутник? — потрясённо спросил я.
— Да, чувачок. Только не космический, а ионосферный. И не спутник, а разведывательный беспилотник. Средним и специальным машиностроением в СССР называлась оборонка. Но это старьё, его лет сорок назад прекратили выпускать. Хотя у натовцев таких, кажется, до сих пор нету.
— Дела… — протянул я. — Слушай, получается, мы в запретной зоне?
— Получается так. Только в бывшей. Ты что, не заметил на въезде в город остатки за-бора из колючей проволоки?
— Не-а.
— Ну ты Зоркий Сокол! — хихикнул бес. — Ладно, двигай на стоянку. С мотоциклом нас на территорию завода всё равно не пропустят.
— А без мотоцикла пропустят?
— Ой-ой-ой! — Жерар схватился за голову. — Тебе, похоже, встречным ветром остатки мозгов выдуло. Когда это комбинатор входил на запретную территорию там же, где остальные граждане?
— Да постоянно, — возразил я на это провокационное и насквозь лживое заявление. — Постоянно! Гражданина, более законопослушного, чем комбинатор, просто не сыскать. К сожалению, бесы, ифриты и прочая нечисть изо дня в день принуждают нас поступать иначе.
Я подогнал «Харлей» к парковочной зоне, огороженной толстыми цепями на столбиках. Между прочим, там стоял чёрный «Гелендваген», очень похожий на Хайдаровский. Уже что-то.
Рядом с въездом на парковку виднелась табличка: «Только для служебных машин». И пусть наш мотоцикл не был по-настоящему служебным, но вручённые охраннику пять-сот рублей превратили его в таковой скорее, чем любое заклятие Сулеймана. У того же охранника я оставил каску и узнал, где расположена лучшая на «Хайдаровском Агрегате» столовая. И как в неё можно попасть, миновав проходную.
Оставив заводоуправление слева, мы прошли вдоль Г-образной пристройки, обогну-ли её и попали на задний двор, где с удовлетворением обнаружили предсказанную охран-ником невзрачную дверь. Из-за двери пахло съестным. Заперта она не была. За дверью находился тесный коридорчик, заставленный картонными коробками и алюминиевыми ящиками без крышек. В ящики были навалены картофельные очистки, хлебные корки и другие продукты, аппетитные только для поросят.
Мы быстренько проскочили мимо ящиков, затем мимо двери, ведущей на кухню и двери, ведущей в мойку, и оказались в чистеньком обеденном зале. Судя по тому, что зал был пуст — в нём орудовала лишь уборщица, — на обед мы опоздали. Впрочем, надежду терять не следовало.
— Милая сударыня, — окликнул я работницу скребка и швабры. — Скажите, пожалуй-ста, может ли усталый странник получить здесь хотя бы тарелку супа?
Уборщица обернулась. Это была пухлощёкая казашка лет сорока. Или китаянка.
— Нельзя с собаками! — воскликнула она.
— С какими собаками? — притворно удивился я. — Это же игрушка. Плюшевая. По-смотрите сами!
Поднятый за шкирку Жерар с готовностью изобразил плюшевую игрушку. Висел абсолютно неподвижно, только хлопал глазками. За тарелку супа этот проглот изобразил бы и не то.
Очарование внешности йоркширского терьера, помноженное на бесовский гипнотизм, действует на женщин убийственно. Не смогла устоять и уборщица.
— Ой, какой лапка! Да отпусти ты его, парень. Задушишь.
Я покорился. Жерар немедленно сел на задницу, склонил голову на бок, одно ушко вздыбил, другое опустил и умильно улыбнулся. А напоследок для надёжности «пальнул контрольный»: поднял согнутую правую лапку, изобразив зайчика. Готово. Из уборщицы теперь можно было вить верёвки.
— Покушать, значит, хотите? Почему же так опоздали?
Я вздохнул:
— Командированные мы. Только что с дороги…
— Ладно, что-нибудь придумаем. Раздевайся пока.
Она умчалась в сторону кухни. Я снял плащ и шейный платок, повесил на спинку стула и отправился мыть руки. Когда вернулся, вокруг Жерара уже водили хоровод целых три представительницы прекрасного пола. Давешняя уборщица. Очень толстая дама с красным распаренным лицом, наверняка повариха. И смазливая молодка в чепце и кружевном переднике. К переднику был приколот бэйдж: «Ася. Официантка».
Мне пришлось познакомить женщин с псиной (он под восторженное кудахтанье благонравно подавал лапку), рассказать о породе, рыночной цене за одного щенка (дамы не-притворно ужаснулись) и только в последнюю очередь немного о себе. Что работаю в Императрицыне курьером, ежедневно мотаюсь по области как проклятый, и ещё неизвестно, чья доля более собачья, моя или Жерара.
Потом уборщица, которую звали Акылжан, и повариха Савельевна отправились по своим делам, а Ася принесла мне салат из помидоров, отличную солянку, порцию макарон с титаническим шницелем, два стакана фруктового сока и нежнейшее пирожное «Наполеон».
— А что кушает пёсик? — спросила она, расставив тарелки и стаканы.
— Ну, наша-то невестка всё трескает. Мёд, и тот жрёт. Хотя предпочтение отдаёт мясным и молочным продуктам.
— Ясно, — со смехом сказала Ася.
В результате бес получил такой же шницель как у меня и полстакана сметаны с саха-ром. Кушать ему разрешили прямо на столе.
Утолив первый голод, я завязал разговор. Сказал, что слышал о каком-то ЧП и поинтересовался, не намекнёт ли Ася, что здесь творится. К сожалению, ничего нового она не сообщила. Ночью в механосборочном цехе пострадало несколько рабочих третьей смены. Будто бы у дорогущих игрушек, которые изготавливали на экспорт, оказалась неправильно рассчитана какая-то пружина. Во время сборки пружины начали лопаться и травмировали двух сборщиков. Одному вышибло глаз, другому сильно распороло щёку и шею. Оба в больнице, к ним никого не пускают. Остальных сборщиков отправили в загородный санаторий, выплатив огромные суточные. Сказали, что для психологической реабилитации. Хотя всем в городе ясно, что руководство просто хочет замять скандал.
— Спасибо, Асенька, — сказал я, допив сок, и почти невинно пожал ей пальчики. — Всё было божественно вкусно. Тем более, в вашем приятном обществе.
— Чего там… — сказала она, не пряча довольной улыбки.
— А вот скажите, Асенька, в связи с этим несчастным случаем… Есть мнение, что в нём замешан главный технолог. Как его… Узбеков, что ли?
— Улугбеков, — поправила она. — Искандер Махмудович. Слушай, Паша, а ты точно простой курьер? Что-то больно много хочешь знать.
Я заговорщицки подмигнул, приложил палец к губам, а вслух сказал:
— Конечно, самый простой курьер.
