– Ничего личного, приятель. – Гиньоль прижал рукоятку трости к горлу охранника. – Но я не люблю подобного обращения. А ты явно не с тем связался.
– Чтоб тебя за край, – не зло, а скорее удивленно прохрипел охранник. – Тебя хочет видеть господин Чипизудов.
– Кто такой?
– Руководитель кабинета Бургомистра.
– Ну, так и надо было сразу сказать.
Гиньоль перехватил трость за рукоятку и протянул гоблину руку, чтобы помочь подняться. Охранник не стал отказываться от предложенной помощи. Поднявшись на ноги, он отряхнул пиджак и, усмехнувшись, посмотрел на Гиньоля.
– А ты, однако, ловкий парень.
Похоже, он не затаил на Гиньоля обиды. Для гоблинов вообще характерно такое поведение. Они яростны в драке, но отходчивы.
– Пошли.
На этот раз охранник не стал хватать Гиньоля за руку, а лишь махнул ему пальцами и пошел вперед, указывая дорогу.
Они пересекли холл и вошли в лифт, который, словно ожидая их, уже стоял с распахнутой дверью. Гоблин поймал за воротник и выкинул из лифта какого-то простака, сунувшегося было в кабину прежде него. Пропустив вперед Гиньоля, охранник вошел следом, нажал копку пятого этажа и замер, как изваяние, скрестив руки на животе.
– А по какому поводу встреча? – поинтересовался на всякий случай Гиньоль.
– Вот этого я не знаю, – едва заметно качнул головой охранник.
Собственно, другого ответа Гиньоль и не ожидал. Так, на всякий случай спросил.
Не удивило его и то, что господин Чипизудов занял кабинет директора Телецентра. Должно быть, хозяина кабинета выставили за дверь столь же бесцеремонным образом, каким охранник избавился от нежелательного попутчика в лифте. Насколько Гиньоль знал государственных чиновников, а знал он их неплохо, именно такую манеру поведения они считали наиболее естественной. И даже удивлялись, если кто-то с ними не соглашался.
Господин Чипизудов был высоким, статным мужчиной, чуть более пятидесяти лет, с холеным лицом, пронзительно-голубыми глазами, полными чувственными губами и густыми, красиво уложенными темно-русыми волосами с едва наметившейся проседью. Впрочем, цвет волос, скорее всего, был таким же искусственным, как и ровный загар на лице руководителя кабинета.
Одарив Гиньоля белозубой, заученной перед зеркалом улыбкой, которую сам господин Чипизудов, должно быть, считал приветливой, а то и дружеской, руководитель кабинета непринужденным жестом руки выставил за дверь доставившего гостя гоблина. После чего улыбка его сделалась умильной, а голова склонилась к плечу. Что это должно было означать, Гиньоль не понял. А потому, на всякий случай, насторожился. Гиньоль вообще недолюбливал чиновников. И, как у всех, у него имелись на то причины. Как в свое время сказал Император Ху: «Ох уж эти чиновники! Жить с ними невозможно, однако ж и убить их нельзя». А уж он-то знал, о чем говорил.
– Господин Гиньоль!
Руководитель кабинета развел руки в стороны, как будто собирался заключить Гиньоля в объятия. Но при этом не двинулся с места.
– Господин Чипизудов!
Гиньоль повторил тот же жест. При этом в одной руке у него была шляпа, в другой – трость.
– Господин Гиньоль!
– Господин Чипизудов!
Это было похоже на дурацкую игру.
Вот только непонятно было, почем нынче дураки?
– Господин Гиньоль!
Оттянув манжет, Гиньоль посмотрел на часы.
– Я вообще-то пришел на передачу.
– Да, я в курсе.
Гиньоль вскинул брови, давая понять, что ждет продолжения.
– Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить.
– Я весь внимание!
– Присядьте.
Руководитель кабинета сделал приглашающий жест рукой.
Дождавшись, когда Гиньоль усядется в кресло для гостей, Чипизудов сел напротив него, непринужденно закинул ногу на ногу и сложил руки на коленке.
– Господин Гиньоль, полагаю, вы разумный человек? – так начал беседу руководитель кабинета.
– Не извольте сомневаться, господин Чипизудов, – улыбнулся в ответ Гиньоль.
– Как вам, должно быть, известно, я являюсь руководителем кабинета Бургомистра Централя.
– Кто же этого не знает? – изобразил удивление Гиньоль.
При этом он старательно пытался припомнить имя Чипизудова. Наверняка же где-нибудь слышал. Хотя бы раз, краем уха.
Чипизудов польщенно улыбнулся.
Как и всякий чиновник, давно и плотно сидящий на своем месте, он не просто был падок на примитивную лесть, но воспринимал ее всерьез. Настолько серьезно, что даже страшно становилось при мысли, что эти люди принимают ответственные, а кто-то и судьбоносные решения. Удивительно, на какой же тонкой грани балансирует наш мир? И – от чего зависит, сохранит ли он равновесие или ахнется в бездну?
Продолжая улыбаться, руководитель кабинета взял со стола пульт, направил его на большую телепанель у Гиньоля за спиной и нажал кнопку.
– Полагаю, вы это уже видели?
Гиньоль даже оборачиваться не стал. Зачем? И без того было ясно, о чем спрашивает Чипизудов.
Нет, Гиньоль ни секунды не сомневался в том, что интересы господина Чипизудова могли оказаться весьма разносторонними. К примеру, его могут интересовать особенности нереста пираний в дельте Аматыря. Или – урожайность кукурузы на севере Настрании. А почему бы и нет? Климента Чипизудова – Гиньоль наконец-то вспомнил его имя! – как частное лицо и как руководителя кабинета Бургомистра могло интересовать все что угодно. Он даже мог оказаться истым поклонником Федора Беликина. Или – тайным почитателем Кимера Фанфанова.
Но только не сегодня. Не в этот самый час.
Сегодня сознание, да заодно и подсознание Климента Чипизудова, руководителя кабинета Бургомистра, могло быть занято лишь одним.
Догадываетесь, чем?
Естественно – толпой у стен ратуши Городского Совета.
Поэтому Гиньоль лишь улыбнулся, глядя в честные глаза руководителя кабинета.
– Как видите, я сейчас нахожусь не на своем рабочем месте, а сижу перед вами. Но все эти люди…
Чипизудов умолк, не закончив фразу, и выжидающе посмотрел на Гиньоля.
– Да? – вскинул брови Гиньоль, всем своим видом изображая заинтересованность.
– Разве не вы призвали их выйти на площадь? – вкрадчиво поинтересовался Чипизудов.
– Ни в коем разе! – решительно отказался Гиньоль.
Чипизудов взял стопку газет и кинул ее на стол перед Гиньолем.
– Спасибо, я уже просмотрел сегодняшнюю прессу.
– И что вы можете сказать?
– Меня тревожит перспектива истощения гипсовых рудников в Южной Сардонии.
Чипизудов даже не улыбнулся. Должно быть, не понял шутку. А может быть, решил, что сейчас не время шутить.
– Я говорю о статьях, написанных от имени Центра Угрозы Панспермии.
– А что с ними не так?
– Вы полагаете, нет никакой связи между этими статьями, публикацию которых инспирировали вы, господин Гиньоль, и тем, что происходит сейчас возле Желтого Дома и Телецентра?
– Что бы там ни происходило, я не имею к этому никакого отношения.
– Разве?
– Конечно.
– А как же ваши статьи?
– Их писал не я, а ученые специалисты, давно и серьезно занимающиеся вопросами инопланетной угрозы. Я лишь организовал публикации.
– Почему?
– Потому что меня, как честного, здравомыслящего гражданина Централя и к тому же исправного налогоплательщика, тревожит угроза инопланетного вторжения.
– Господин Гиньоль…
– Я хочу быть уверен, что мне ничто не угрожает!
– Господин Гиньоль!..
– А между тем я не чувствую такой уверенности! Понимаете? Не чувствую!
Гиньоль откинулся на спинку кресла, будто внезапно почувствовал страшную усталость. Он достиг того, к чему стремился. Климент Чипизудов смотрел на него и не мог понять, кто перед ним? Крепко больной на голову, хотя и исправный налогоплательщик, или искусный мастер игры в бисер? Пока он этого не понимал, тактическое преимущество было на стороне Гиньоля.
– Знаете, что лично меня тревожит больше всего, господин Гиньоль? Нет, не пугает, а именно слегка тревожит?
– Устойчивость гранда на мировом валютном рынке?
– Я говорю про это, – Чипизудов пультом указал на экран. Как будто по каким-то суеверным причинам не хотел называть происходящее своим именем. – Никогда прежде массы не выдвигали столь странных требований. Они требовали дешевого пива, крепкого чая и продолжения закрытого по непонятным причинам телесериала «Вова и Медведь». Но никак не защиты от угрозы инопланетного вторжения. И, знаете, господин Гиньоль, мы уверены в том, что нынешняя странная и, чего уж там скрывать, совершенно неожиданная для нас активность населения Централя спровоцирована вашими публикациями.
Гиньоль усмехнулся и рукояткой трости передвинул поближе к Чипизудову стопку газет.
– Покажите мне хотя бы одну статью, да что там, хотя бы строчку, в которой содержится призыв к гражданскому неповиновению!
Вот так!
В чем Гиньоль был абсолютно уверен, так это в том, что помимо бреда в его статьях ничего нет. И уж точно не было в них ни слова крамолы. Ни единого! Тот, кто осмелится выдвинуть против него обвинение, пускай для начала выставит счет Додекаэдру за то, что тот не светит по ночам.
