— Здрасьте, приятного аппетита, вижу, ужинаете? — мужик вполне очевидно желал составить нам компанию.
— Проходи, Сергей, не стой в дверях, — бабушка решилась пригласить гостя за стол.
Я пододвинул табурет, но гость, видимо, надумал сесть поближе к Владимиру, пошатнулся, ухватился за скатерть… Бутыль самогона, поистине драгоценная для нас с бабушкой, упала и… нет, не разбилась, но содержимое её постепенно вытекало на пол. Я бросился к бутылке, но когда поднял, внутри оставалось уже меньше половины содержимого. Тут подоспела бабушка с тряпкой, аккуратно собрала с пола то, что не успело впитаться в доски, и отжала обратно в бутылку. Видимо, наши бледные лица напугали Сергея, так как он поспешил удалиться, прихватив с собой Владимира.
— Эх, ты — неужели нельзя было запас сделать? — пожурил я бабушку.
— Был запас, да весь вылакали, лешак бы их унёс. Тайком таскали, пока я не хватилась. Одну бутыль всего и сберегла… Экспедиторы проклятые.
«Однажды мы с бабушкой пошли в лес…»
Вышли мы рано, рассвет застал нас в пути. Иногда тропинку почти полностью скрывали кусты, и осыпающиеся с них капли росы неприятно стекали за шиворот. Плечи оттягивал рюкзак, в левой руке я нёс сумку с пустыми пластиковыми бутылками, а правой прикрывал лицо, чтобы веткой не хлестнуло по глазам. Бабушка шла впереди, хотя я знал дорогу не хуже неё.
Вышли к оврагу. Почти отвесные, уходящие глубоко вниз склоны скрывал туман. Я стоял как будто на краю земли. Да, собственно, так оно и было.
— Не боишься? — спросила бабушка. Она каждый год меня об этом спрашивала.
— Всё будет хорошо, бабуля, — бросил я ей и шагнул в пропасть.
«Было жарко…»
Нещадно палило солнце, трава Иноземья упруго пружинила под ногами. Миллиарды насекомых вились вокруг, но мы, обильно смазанные настойкой из бабушкиных трав, были для них недоступны. Это первый заслон — полчища жалящих насекомых. Бабушка рассказывала, что когда она была совсем молодой, состав настойки ещё только подбирался, и чтобы уберечься приходилось натираться сырой глиной.
Невдалеке тускло поблёскивали скалы — второй заслон, и мы остановились, чтобы подготовиться. Автоматы Калашникова — основное средство борьбы с летучими тварями. Я сунул запасной рожок под ремень брюк, ещё два бабушка опустила в карман фартука, и мы направились к видневшемуся между скал проходу.
«У бабушки есть птицы — куры, гуси…»
Летающие твари атаковали небольшими стаями, как правило, впятером. Больше всего они были похожи на гарпий, какими их изображают в компьютерных играх. Видимо, они плохо переносили жару, поэтому часто зависали на одном месте, как мишени в тире. Выпустив пару коротких очередей, я перевёл автомат на стрельбу одиночными, добил ползущую по земле раненую гадину, бабушка же с самого начала экономила патроны. Обычно за время продвижения к третьему заслону твари атакуют не более пяти раз. Сегодня обошлось четырьмя. Мы перезарядили оружие, и двинулись дальше.
«Рыжий бабушкин котёнок умильно щурился на солнце…»
Третий заслон встретил нас сплошной стеной кустарника. Проход приходилось прорубать каждый год заново. Я достал из рюкзака лёгкий плотницкий топорик и неспешно начал вырубать гибкие ветви. Я старался не шуметь, но потревоженная птица подняла такой гвалт, что Большая Киса нас наверняка услышала. Бабушка тем временем готовила «куклу». В мешок с корнями валерианы был помещен привезённый мной кусок поролона, он пропитывался самогоном — игрушка для Кисы готова. Вот только самогона у нас маловато. Жаль, что на Кису не действует ни одно снотворное… Алкоголь же усыпляет почти мгновенно, но столь же быстро его действие заканчивается. Когда до скрывающейся за кустами поляны оставалось не более одного ряда кустарника, я отложил топор и легко перебросил «куклу» на ту сторону. В ответ раздался полный ярости рык, быстро сменившийся довольным урчанием. Киса нашла игрушку.
Вырубив последние ветви, я сунул топорик в рюкзак и осторожно выглянул на поляну. Так и есть — Киса безмятежно спала. И никакой это не грифон, а обыкновенная кошка с недоразвитыми крыльями. Правда, весит около трехсот килограммов…
Мы почти бесшумно крались мимо Кисы, когда зловредная птица снова подняла гвалт. Мы замерли, наблюдая, как Киса приоткрыла один глаз, обвела взором поляну, сощурилась… И вот её взгляд выделил из привычной остановки что-то неправильное, а именно — нас с бабушкой. Эх, мало было самогона. Я, недолго думая, сорвал с плеча автомат и длинной очередью полоснул по вытянутому пушистому телу. Киса рассерженно мяукнула и вскочила на ноги. Чуть замешкавшись, бабушка тоже открыла огонь. Автомат в её руках дергался, как живой, посылая в сторону разъяренного животного пули со стальными наконечниками.
— …Миша, у Савелия внук погиб, — прокричала бабушка, перезаряжая автомат. Это значит, что остался один я… Киса плавно перемещалась в сторону бабушки. Патроны быстро кончались. Я отшвырнул бесполезный автомат в сторону и выхватил топорик. Правда, против Кисы это — не оружие.
Расстреляв последний магазин, бабушка достала нож. Киса, почувствовав, что больше в её шкуру ничего не вонзается, приготовилась к прыжку, и через мгновение уже подмяла под себя бабушку.
— Миша, беги! Теперь всё зависит от тебя! — услышал я сдавленный крик. Это значит, я должен бежать к роднику, набрать воды и покинуть это место, пока тварь жрёт бабушку? Ярость наполнила меня, я кинулся к Кисе и вонзил топорик в основание шеи. Видимо, я родился везучим, потому что внезапно Киса дёрнулась, всхлипнула и замерла.
Ноги бабушки были придавлены туловищем Кисы, глаза закрыты, но дыхание ещё можно было различить. Я бросился к центру поляны, где из земли тонкой струйкой пробивался ключ с удивительной розоватого цвета водой — целью нашего путешествия. Набрав полные пригоршни, я бегом возвращался к бабушке, брызгал водой ей в лицо, смачивал платье в тех местах, где оно насквозь было пропитано кровью… Потом снова бежал к источнику. Спустя, кажется, бессчётное количество минут бабушка открыла глаза, глубоко вздохнула. Я помог ей вытащить ноги из-под мёртвой туши.
— Ты набрал воду? — первое, о чём спросила меня бабушка.
Радуясь, что она ожила, я подхватил сумку и помчался к ключу. Вода медленно наполняла бутылки, переливаясь в лучах солнца розоватыми змейками, будто живая. Да она и была живая…
Вода сохраняла свои волшебные свойства лишь в руках того, кто никогда её не пил, поэтому со смертью внука дяди Савелия, я остался единственным, кому она даётся в руки, до тех пор, пока у меня не будет детей. Потом уже я поведу их в Иноземье, и, может быть, меня будет терзать новая Киса… Вода позволяла нам жить сколь угодно долго, вылечивала от любой болезни, но тем, кто однажды её выпил, приходилось принимать эту воду не реже, чем раз в год. В противном случае старость неумолимо брала своё. Если мы не приготовим запас воды этим летом, то до зимы доживу один я.
Совсем немного времени ушло на обратную дорогу. Больше нас никто не атаковал, твари чувствовали воду и отступали. На закате мы входили в деревню. Было решено сразу раздать воду соседям, двухсотсорокалетнему дяде Савелию, девяностолетним Алёне и Павлу. Две бутылки я увезу домой, моим родителям.
«Я очень люблю свою бабушку…»
— Ты что, заснул? — Славка бесцеремонно тряс меня за плечо. — Дописывай скорее, сейчас звонок будет. Ух, я тебе такое расскажу…
«Я очень люблю свою стошестидесятилетнюю бабушку и желаю ей долгой и счастливой жизни», —
вывел я в тетради, перечитал и жирно заштриховал возраст. Всё равно мне никто не поверит…
По пыльной степной дороге шёл странно одетый босой старик. На плече он нёс суковатую палку. Взгляд был отрешённым, выдавая постоянную работу мысли. Но что-то в его лице говорило о том, что этот человек умеет и улыбаться.
Внезапно старик остановился и, поднеся ладонь козырьком к глазам, всмотрелся вдаль.
Впереди, недалеко от дороги, он увидел странное сооружение. Возле него суетился непривычно одетый человек.
Хорошо, можно будет порасспросить его…
Так далеко в будущее он ещё никогда не забирался.
* * *
Сооружение походило на повозку. Во всяком случае, наличием четырёх колес. Вот только лошадей или быков поблизости видно не было.
Хозяин повозки представлял собою мужчину лет сорока пяти, полного и на вид грубоватого.
— Приветствую тебя, — обратился к нему путник. И добавил осторожно:
— … добрый человек.
Хозяин вытер пот, выступивший на лбу и одутловатых щеках:
— Здорово! Вы, случаем, не разбираетесь в гравимобилях? Сдох что— то…
