— Зачем?
— Чтобы противники расслаблялись и не брали его в расчет. Тогда отпор воспринимается неожиданно.
— Но почему он притворяется? Это ведь ваша академия…
— Потому что академия хоть и наша, но здесь собраны представители древнейших родов Норленда. Многие из них — перебежчики. Лишь единицы хранили преданность династии дей Штеллемов столетиями. Сейчас наш дом — сильнейший, но это во многом благодаря стараниям деда. Притом что монархия — лишь красивая формальность, не несущая реальной власти. Тем не менее Кафра, Серпентейлиум — все за нами. И это сила, с которой приходится считаться.
Задумалась. А ведь действительно, я никогда не воспринимала монарших особ как политиков. А лэра Максимилиана знают везде. Знают, уважают и опасаются.
Я заметила, что к нашему пристанищу шустро приближается Хелена. Девушка широко улыбалась, но в серых глазах бушевал ураган.
— Уиллем, дорогой, чудом тебя нашла, — ласково проворковала брюнетка, бросая в мою сторону свирепый взгляд. — Не составишь компанию?
— Хорошо. — Куратор взял лэри под ручку, но как-то нехотя. — Не скучай, Миранда, — кивнул мне и ушел.
Глава 5
Снова я осталась одна. Только собралась пройтись, как услышала, что музыка смолкла, а на сцену поднялся ректор.
— Дорогие адепты, сейчас перед вами выступит группа, которую вы все прекрасно знаете и любите. — Лэр сделал выжидательную паузу, а затем продолжил: — «Зов стихий», прошу!
Ректор зааплодировал, удаляясь, и его примеру последовали окружающие. Я же мгновенно подскочила и захлопала в ладоши, наверное, громче всех.
Виктор одним прыжком взобрался на сцену и подошел к микрофону. За ним Марк. Маг ветра направился к своим клавишам, пока остальные участники группы занимали свободные инструменты. Вспыхнуло пламя за их спинами, и я услышала такой любимый бархатный голос с волнующей хрипотцой.
— «Пылай», — без лишних слов выдохнул Виктор название одной из моих любимых зажигательных песен. И тут же взревела музыка.
Послышались восторженные девичьи визги и крики парней.
Народ перераспределился в зале, подобравшись поближе к сцене и энергично отплясывая. Ритмичная музыка звала, а низкий чарующий голос действовал подобно гипнозу. Усидеть на месте было невозможно. Повскакивали абсолютно все, даже преподаватели пританцовывали. А я с каким-то детским восторгом смотрела на парня в черной шелковой рубашке, уже без галстука, с закатанными по локоть рукавами, с пылающими глазами и упоительным выражением на лице. Он получал явное удовольствие от того, что делал, а еще наслаждался реакцией толпы, которую заряжал своей мощной энергетикой. Такая вот взаимозависимость. Я тихонько подпевала, двигаясь в такт. Плевать на все, один этот момент стоил того, чтобы поступить в эту бесовскую академию!
Виктор исполнил еще одну потрясающую песню, а потом заговорил в микрофон, посмеиваясь:
— Друзья, — сразу же раздались одобрительные вопли, — я тут случайно узнал, что мой почетный титул самого паршивого музыкантишки в академии пытались незаслуженно отнять… — Ребята притихли, с азартом вслушиваясь в его слова. — Поступиться им не готов, так что восстанавливаю справедливость. Итак, песня о том, как не стоит признаваться девушке в любви. — Адепты захихикали, а я прикрыла рот ладошкой, понимая, что дальше услышу. — Музыка — наша с Марком. Слова, — огневик сделал многозначительную паузу и, криво улыбаясь, медленно обвел шальным взглядом присутствующих, — уважаемого лэра Сэмюэла ван Фильсинга. Прошу, поаплодируем ему.
Зал разорвали аплодисменты вперемежку с диким гоготом, причем чего было больше, не разобрала. Сэм же стушевался от такого повышенного внимания к своей персоне и, предчувствуя неладное, с плохо скрываемым раздражением покосился на Виктора.
— Да, да, Сэм. Твои таланты не должны остаться незамеченными, — мстительно протянул огневик, вызвав этим очередную волну смеха.
Виктор же взял микрофон, махнул ребятам — и зазвучала музыка. С первых аккордов я поняла, что от первоначального варианта остались только слова. Музыка была чудесная, легкая и игривая. А огневик пел, расставляя голосом акценты в нужных местах и растягивая слова в своей привычной издевательской манере, которая отлично ложилась на подобранный ритм.
Здравствуй, сладкая девица.
Для меня ты как царица.
Я попал в твой водный плен,
Он мне дорог, вожделен.
Первые строчки Виктор пел, оскалившись и пристально глядя на Сэма, отчего тот не знал, куда себя деть. Послышались жаркие аплодисменты и улюлюканье.
— Вот именно поэтому с Виктором Штельмом опасаются связываться, — зашептала, подкравшись, Анги. — Стихия. Непредсказуемый сволочной характер. Если не подпалит файером, то словом припечатает так, что потом со стыда сгоришь. А прилюдный позор забывается медленнее, чем сводятся ожоги.
Я заметила, что адепты стали качаться в темпе мелодии, а Виктор взялся за второй куплет. Медленно обвел озорным взором присутствующих и остановился на мне. С самым серьезным видом чувственно выводил свои трели, пока я зажимала рот ладошкой, чтобы не рассмеяться во весь голос. Из глаз уже текли слезы.
Без твоей любви, цветочек,
Пропадает мой росточек.
Чахнет, засыхает,
Он твоей любви желает.
К концу второго куплета с удивлением поймала на себе завистливые девичьи взгляды. Парни же откровенно ухохатывались.
Третий куплет начал огневик, по-прежнему глядя на меня, а потом развернулся к основным зрителям. К тому моменту ребята ему уже подпевали. Похоже, слова Сэма успели разнести сплетники по академии, а запоминающийся обновленный мотивчик не смог никого оставить равнодушным.
— Миранда, — снова активизировалась Анги, — это все ужасно, но я бы убила, чтобы сейчас оказаться на твоем месте. Как можно такую пошлятину петь так, что хочется кинуться ему на шею и расцеловать?! И держится так… Сексуальный мерзавец!
Вот и мне было не только смешно, но еще и невероятно приятно. И почему-то очень сильно захотелось его обнять.
Музыка стихла, и раздались дружные овации, радостный свист.
— Ну что, удалось мне отстоять свой гордый титул? — шутливо спросил музыкант у взбудораженных адептов.
— Ты лучший! Мы тебя обожаем! — послышались девичьи крики.
— Да, мистер Штельм, если у «Зова стихий» и остальной репертуар в том же духе, — весело заговорил ректор, — то я начинаю сожалеть, что пригласил вашу группу выступить на сегодняшнем балу. Юноша, вы же обещали, что все будет в рамках приличий.
— К сожалению, уважаемый ректор, — озорно отозвался огневик, совсем не обидевшись, — такой хит у «Зова» в единственном экземпляре. — Он сделал акцент на слове «такой». — Но ничего, мы будем стараться, а если сами не справимся, то, возможно, сможем склонить лэра ван Фильсинга к долгосрочному сотрудничеству, — подмигнул маг, повернувшись к Сэму, а тот аж подпрыгнул и постарался затеряться в толпе.
Снова послышались хохотки.
— Бедняга Сэм, знатно ему досталось. После такого позора не скоро оправится. Зато дурные стишки писать перестанет, — шепнула подруга.
— Да, Викториан, — медленно протянул лэр Максимилиан, а в зале мгновенно воцарилась мертвая тишина, — подобный титул вы определенно заслуживаете…
По лицу парня скользнула тень, но лишь на долю секунды, а потом он широко улыбнулся и счастливо отозвался.
— И я им невероятно дорожу, — обратился он сначала к лэру, а затем развернулся к ребятам: — Ну что, продолжим?
Раздались одобрительные возгласы, и зазвучала другая песня. Я села на свободный диванчик, наслаждаясь волшебным выступлением. Даже с моего места ощущалась его бешеная энергетика и влияние харизмы. Удивительный талант не только петь, но и воздействовать на толпу. С таким умением он с одинаковым успехом может и стадионы собирать, и призывать людей к бою, как известные ораторы или средневековые воины. Его увлечение музыкой, должно быть, оказалось сильным ударом для семьи…
