— …А теперь из-за нее мы не можем поесть, — прорвались чьи-то слова сквозь мой сон.
Я открыла глаза и вскочила, стряхивая с себя остатки дремоты. На меня смотрели голодные мужские глаза. Причем в большом количестве. И мне это совсем не понравилось.
— Что случилось? — спросила я с холодной вежливостью.
— Дверь не открывается, — сообщили мне. — Нам завтрак приносили и не смогли ее открыть.
— А я тут при чем?
— Это ведь ты ее заблокировала.
Меня взбесило, что это было сказано с уверенностью в моей вине.
— Нет, это была не я.
— А эльф сказал, что это ты.
Мое мнение об эльфах вообще и о мужском поле в частности упало до нуля. Пришлось сказать с гордым видом:
— Да, я. И что дальше?
— Зачем ты это сделала, золотце? — спросил Отто.
— Чтобы к нам сюда никто не проник, — объяснила я. — Или ты забыл, что нас казнить хотели?
— Нас-то не хотели казнить, — заметил рыжий. — Нас как раз хотели покормить.
— Значит, — сказала я злобно, — вас устраивало ваше положение? Вы согласны были за кормежку отдавать все свои силы и сидеть месяцами в подвале? Да они наверняка вместе с едой сюда и тот артефакт, который энергию выкачивает, принесут. Вам бы мне спасибо сказать, а не ругаться!
Моя речь на магов не произвела никакого впечатления. То ли они дошли до крайней точки, то ли им просто нужен был общий враг, но лица дружелюбнее не стали.
— А насчет еды, — зачастила я, понимая, что при таком раскладе меня могут пустить на фарш, — хотели бы нас кормить, просунули бы еду в окошко!
— Оно очень уж маленькое, — сказал кто-то.
— Ничего, сосиски бы пролезли! — При воспоминании о полной кладовой усадьбы у меня заурчало в животе.
— Ольгерда! — заорали из-за двери. — Твоих рук дело?
Не дождавшись ответа, Лойд крикнул:
— Ничего, сейчас мы сломаем дверь, и вы у нас попляшете!
— Все беды от баб! — заявил рыжий.
Толпа утробно зарычала и начала надвигаться на нас.
Разве могли мы с Отто сделать что-то против толпы разъяренных магов? Разве может одна хрупкая девушка что-то сделать против толпы голодных мужиков, даже если ее поддерживает верный, но такой же голодный друг?
Ничего.
Оставалось только готовиться к смерти — смерти более ужасной, чем на плахе, потому что там один удар топора и — привет, демоны! А тут явно ожидается что-то похуже. Сжавшись в комок, я быстро помолилась Госпоже Удаче и Ёшкиному коту.
И вдруг…
Знаете, в книжках часто случается это «и вдруг». Как оказалось, в жизни оно тоже случается, только надо очень-очень захотеть, чтобы оно случилось.
И вдруг сзади нас, у стены с окошком, раздался взрыв и нестерпимо завоняло серой. Посмотрев на разом посеревшие лица сокамерников и на скорость, с которой они отпрянули и прижались к противоположной стене, я, приготовившись к худшему, обернулась.
— Ты! — рявкнул огромный демон шикарного красного цвета с витыми рогами на голове и хвостом с аккуратной кисточкой. Направив на меня палец с длинным черным когтем, он выдыхал клубы дыма и вообще меньше всего подходил под понятие «мирный». — Ты!
Определенно с мужским полом мне сегодня не везло.
— Я, — покорно согласилась я. Умереть от руки высшего демона — чем не достойная кончина для мага?
— Ты испортила мое животное! — заорал демон. Из его глаз посыпались молнии. Увидев, что я пялюсь на него в недоумении, демон уточнил: — Моего Кота!
— Ты — Ёшка? — пролепетала я, чувствуя, как схожу с ума.
— Да! — рявкнул демон. — Я — Ёшка!
Самый главный демон пантеона? Явился сюда, чтобы высказать мне свое «фэ» по поводу обращения с его Котом? Обхватив себя руками, я засмеялась. Отто, стоявший рядом, молча размахнулся и ударил меня по щеке.
— Спа-асибо, — проблеяла я, загоняя истерику внутрь. — Простите, Ёшка, я не специально.
— Пади ниц при лицезрении великого меня, — шепотом посоветовал демон.
— Разумно, — согласилась я, падая на колени. — О прости меня, Великий и Ужасный, за то, что я сделала с твоим Котом! А что, кстати, я сделала?
— Ты ко мне не так обращаешься! — капризно сказал самый высший демон. — И чему вас на демонологии учат?
Я честно попыталась вспомнить, но не смогла. От ужаса у меня в мозгу пропали все мысли до единой.
— Ты обещала основать храм, посвященный моему Коту? — вопросил меня демон.
Я порылась в памяти, ничего не вспомнила, и осторожно ответила:
— Да, наверное, обещала.
— Это кот! Ему не положен храм! — рявкнул Ёшка. — Он возгордился и теперь пишет книги. Кот! Пишет! Книги! Он же Кот! Ему положено что делать?
— Что? — тупо спросила я.
— Лежать на коленях у хозяина и мурлыкать, — снизошел демон до объяснения.
— Идея писать книги была не моя, — пискнула я.
— Все равно, слишком часто он с тобой общается!
— Ну так убейте меня за это! — не выдержала я. — Что вы все орете и орете! Так и оглохнуть недолго!
— Я бы тебя с радостью убил, — сказал демон, наклоняясь ко мне. От едкого запаха, который шел от него, у меня заслезились глаза и перехватило дыхание. — Да не хочу в очередь становиться!
— Демонам… без… очереди… — прохрипела я.
— Ах, с каким удовольствием я бы сделал вот так, — почти любовно сказал Ёшка, беря меня за шею огненными пальцами и поднимая над полом.
Мое сознание на этом отключилось, совершенно не сожалея о том, что может пропустить что-то интересное.
Очнулась я на прекрасной зеленой лужайке посреди леса от тяжести, которая мешала мне дышать и больно давила на живот. Оказалось, что это на мне лежит мой лучший друг, практически бездыханный.
— Отто, — просипела я, осторожно выбравшись из-под него. Горло, сдавленное Ёшкой, горело и саднило.
Перевернув полугнома на спину, я подивилась его на редкость паршивому виду. Не надо было быть целителем, чтобы понять: жизнь медленно, но верно покидает его тело.
— Отто, — всхлипнула я, ложась рядом и крепко обнимая друга. Выяснение того, каким образом мы очутились на поляне, может и подождать.
Прижавшись к полугному, я представила, что он — это артефакт, который требует моей энергии, и принялась вливать в него те крохи силы, которые скопились у меня за прошедшие сутки. Шептала другу на ухо о том, как он мне дорог и как я его люблю, просила не умирать и не оставлять меня.
— Давненько я такого не слышал, — хрипло отозвался Отто.
— Ты живой! — обрадовалась я, вытирая слезы.
— Почти, — пробормотал полугном. — Кажется, я немного надорвался, когда вытаскивал нас оттуда.
— Немного? — переспросила я. — Мне кажется, у тебя внутри кровотечение. Ты такой бледный, а живот твердый. Классический случай.
— Все может быть, — согласился полугном. — Мне довольно плохо. Зато я умру как свободный гном.
Я зажмурилась.
— Слушай! — сказал Отто. — Твой демон разворотил своим появлением половину усадьбы, и пока народ пребывал в шоке, я тебя на плечо — и бежать.
— Как же ты прорвался сквозь ворота?
— А их разнесли в щепки маги из подвала, — сообщил полугном и застонал. — Стражи помчались королеву спасать. Ее, наверное, обломками завалило. Это вообще чудо, что мы спаслись.
— Помимо всего прочего, я еще и виновата в смерти королевы, — подытожила я. — Казнят за государственную измену.
— Не факт, — возразил полугном. — Может, наоборот, награду дадут. Король, думаю, только рад вдовцом оказаться.
— Я Ёшку не вызывала, — вздохнула я, машинально прижимая руки к горлу.
— Он сам пришел, — согласился Отто. — Я бы тоже пришел, если бы мою единственную отраду в жизни начал кто-то к себе переманивать.
— Единственную отраду?
— Ну да. Скучная жизнь у демонов. Сиди да грешников мучай. Кота завел — и того испортили. — Полугном закашлялся кровью.
— Молчи, — сказала я умоляюще.
— Ничего, я крепкий. Тебе бежать надо, мы недалеко от усадьбы.
— Я тебя не дотащу, я еле на ногах держусь, — сказала я.
— Беги.
— Глупо. Я тебе уже говорила, что я тебя не брошу.
— Зачем я тебя тогда спасал? — возмутился Отто, но снова закашлялся и потерял сознание.
— Ы-ы-ы-ы!.. — завыла я, понимая, что этим делу не поможешь, но не в силах отказать себе в удовольствии пострадать.
— Ты такая некрасивая, когда плачешь!
— Живко? — Я подняла голову. — О, Живко!
Я кинулась к радостно улыбающемуся орку. Как же уютно было в его объятиях! Ах, как мне за последние дни надоела постоянная тревога и страх за собственную жизнь, и как я рада была, наконец, скинуть на кого-то хоть часть это тяжелой ноши.
— Живко, Отто умирает. — Я попыталась высвободиться из его объятий, но мне это не удалось.
— Ничего, — сказал орк, поглаживая меня по спине. — Сейчас Варсоня сюда подойдет.
