Казанунда открыл один глаз и успел заметить проплывшую внизу крышу. Его резко замутило.
— Разница только в том, что помело дольше остается в летучем состоянии. К тому же его можно использовать для уборки, чего не скажешь о… Эй, ты там как?
— Честно говоря, неважно.
— Просто пытаюсь поднять тебе настроение.
— Не имею ничего против «настроения», но, может, обойдемся без «поднять»?
— Мы скоро уже приземлимся.
— А вот это мне нравится.
Башмаки нянюшки Ягг коснулись плотно утрамбованной земли во дворе кузницы.
— Чары выключать не буду, — сказала она. — Вернусь через минуту.
Не обращая внимания на отчаянные Казанундины призывы о помощи, она соскочила с помела и скрылась в кузнице через черный ход.
По крайней мере, сюда эльфы не забрались. Слишком много железа. Она схватила с верстака лом и поспешила обратно на улицу.
— На, держи, — сказала она Казанунде. И задумалась. — Удачи много не бывает, верно?
Она снова убежала в кузницу, но на этот раз вернулась значительно быстрее, пряча что-то в карман.
— Ты готов? — спросила она.
— Нет.
— Тогда полетели. И смотри по сторонам. Открытыми глазами.
— Что, ожидаются эльфы? — уточнил Казанунда, когда помело взмыло в ночное, озаренное лунным светом небо.
— Возможно. Эсме я не видела, а кроме нас здесь летает только банши, господин Иксолит, а он никогда не забывает подсунуть под дверь записку с указанием своего маршрута. Для упорядочивания воздушного движения, понимаешь?
Большая часть города была окутана тьмой. Лунный свет покрыл землю черно-серебристым шахматным узором. Через некоторое время Казанунда почувствовал себя лучше. Движение помела было в некотором роде успокаивающим.
— Ты, наверное, возила много пассажиров? — поинтересовался он.
— Время от времени, — туманно ответила нянюшка.
Казанунда, казалось, о чем-то задумался, а потом спросил тоном, свидетельствующим о строго научном интересе:
— Скажи, а никто не пытался заняться прямо на помеле…
— Нет, — перебила его нянюшка Ягг. — Обязательно свалишься.
— Но ты же не знаешь, о чем я собирался спросить.
— Поспорим на полдоллара?
Пару минут они летели в полной тишине, потом Казанунда похлопал нянюшку по плечу.
— Эльфы на три часа от нас!
— Да? Тогда все в порядке. Столько времени, мы успеем удрать.
— Я имею в виду, вон они!
Нянюшка покосилась на звезды. Что-то лохматое двигалось в ночи.
— Проклятье!
— Мы не сможем их обогнать?
— Нет. Они способны за сорок минут опоясать весь мир.
— Зачем? Глупость какая, у него же нет штанов, — удивился Казанунда, который сейчас не отказался бы от пригоршни пилюль из сушеных лягушек.
— Я хотела сказать, что летают они очень быстро. Мы не сможем уйти от них, даже если сбросим лишний вес.
— По-моему, я его уже сбрасываю… — пробормотал Казанунда, когда помело круто спикировало к деревьям.
Листья касались башмаков нянюшки Ягг. Луна на мгновение осветила чьи-то светлые волосы слева.
— Черт, черт, черт.
Три эльфа держались рядом с помелом. Любимое развлечение эльфов — они не прекращают погони, пока ты не упадешь, пока твоя кровь не застынет от ужаса. С другой стороны, если гномы вдруг возжелают твоей смерти, они просто при первом же удобном случае разрубят тебя на части топором. А все потому, что гномы гораздо добрее эльфов.
— Нас догоняют! — воскликнул Казанунда.
— Лом не потерял?
— Нет!
— Хорошо…
Помело выписывало зигзаги над безмолвным лесом. Один из эльфов обнажил свой меч и замахнулся. Выбить жертву из седла, а потом позабавиться с ней вдоволь, пока она еще жива…
Помело резко дало задний ход. Голова и ноги нянюшки Ягг ушли вперед, так что теперь она частично сидела на собственных руках, а частично — на пустоте. Эльф со смехом спикировал к ней…
Казанунда взмахнул ломом.
Раздался звук, очень похожий на «баммммм».
Помело рванулось вперед, и нянюшка оказалась на коленях у Казанунды.
— Извини.
— Не стоит. Можешь повторить, если хочешь.
— Ты его достал?
— Вышиб из него дух.
— Хорошо. А где остальные?
— Я их не вижу.
Казанунда улыбался как сумасшедший.
— Мы им показали, правда?
Что-то просвистело в воздухе и воткнулось в шляпу нянюшки Ягг.
— Теперь они знают, что у нас есть железо, — сказала нянюшка. — Приближаться не станут. Да этого и не требуется, — добавила она с горечью в голосе.
Помело обогнуло дерево, оставило след на папоротнике и выровнялось над заросшей тропинкой.
— Нас больше не преследуют, — сообщил Казанунда. — Мы их, наверное, напугали.
— Не мы. Они боятся близко подходить к Верзиле. Не их территория. Ты посмотри, во что превратилась тропинка. На ней уже выросли деревья. А когда я была девушкой, на ней и травинки нельзя было увидеть. — Она улыбнулась, вспомнив что-то. — Летом Верзила был крайне популярным местом.
Сам лес тоже изменился. Он был старым даже по стандартам Ланкра. С уродливых нижних ветвей свисали моховые бороды. Под ногами летевших между деревьев ведьмы и гнома шелестели древние листья. Что-то услышало их приближение и предпочло скрыться в густых зарослях. Судя по звуку, это что-то было с рогами.
Нянюшка заставила помело плавно остановиться.
— Здесь, — сказала нянюшка, отодвинув лист папоротника. — Вот он, Верзила.
Казанунда выглянул из-под ее локтя.
— И все? Это же всего лишь старый могильный холм.
— Три могильных холма, — поправила его нянюшка.
Казанунда внимательно оглядел окрестности.
— Ага, — кивнул он, — теперь понял. Два круглых и один вытянутый. Ну и что?
— Впервые я увидела их сверху, — сказала нянюшка. — Чуть с помела не свалилась от смеха.
Возникла пауза, в течение которой Казанунда пытался обдумать ситуацию.
— Чтоб мне провалиться! — наконец воскликнул он. — Я-то думал, эти типы, что возятся с могильными холмами и прочими земляными работами — серьезные друиды, а не… В общем, никак не мог себе представить, что на самом деле они выкладывают всякие похабные картинки, место которым… в отхожем месте, извини за каламбур.
— Похоже, ты не сильно шокирован?
Она готова была поклясться, что под париком гном покраснел.
— Ну, есть еще такая вещь, как стиль, — пожал плечами Казанунда. — Утонченность, наконец. Нельзя же просто орать во всеуслышание:
«Эй, смотрите, какая большая и толстая у меня колотушка!»
— Тут все немножко сложнее, — возразила нянюшка, пробираясь сквозь кусты. — Здесь сама местность, как ты выразился, орет. Вообще, по-моему, колотушка — это гномье словечко?
— Ага.
— Очень точное.
Казанунда попытался выпутаться из очередного куста шиповника.
— Эсме сюда никогда не приходила, — раздался где-то впереди голос нянюшки. — Говорила, мол, хватит с нее всяких народных песенок и майских деревьев, мол, целый непристойный пейзаж — это уж слишком. Конечно, — продолжала она, — изначально это место не предназначалось для женщин. Моя прапрабабка рассказывала, что в давние-давние времена мужчины приходили сюда совершать свои странные ритуалы, которых ни одна женщина никогда не видела.
— Разумеется, кроме твоей прабабки, прятавшейся в кустах, — добавил Казанунда.
Нянюшка даже остановилась.
— А ты откуда об этом знаешь?
— Ну, можно сказать, у меня развилось некоторое понимание сущности женщин из рода Ягг, — объяснил гном.
Колючки уже разодрали весь его парадный камзол.
— Она говорила, они тут строили парилки, воняли, как подмышки кузнецов, глотали укипаловку, плясали вокруг костров, нацепив рога, и мочились на деревья, — поделилась впечатлениями нянюшка. — А еще она сказала, что на самом деле это выглядело немного по-бабьи. Но лично я всегда считала, что мужчина — это всегда мужчина, даже если ведет себя по-бабьи. А что случилось с твоим париком?
— Видимо, остался где-то на дереве.
— Лом не потерял?
— Ни в коем разе.
— Тогда приступим.
Они подошли к подножию длинного холма. Арка из трех неровных камней служила входом в неглубокую пещеру. Нянюшка пригнулась и шагнула в затхлую, пахнущую аммиаком темноту.
— Пожалуй, дальше не пойдем. Хватит, — сказала она. — Спички есть?
Серное пламя осветило плоский камень с грубым рисунком. Охра надежно въелась в глубокие царапины. Картина являла миру пучеглазого мужика с рогами и в звериных шкурах.
Из-за мерцающего света спички создавалось впечатление, будто фигурка танцует.
Под изображением была накарябана руническая надпись.
— А что здесь написано? Кто-нибудь пытался ее перевести? — спросил Казанунда.
