Галадриэль с трудом растолкала крепко дрыхнувшего Фредди, приложила палец к его губам и подала знак следовать за ней. Заспанный хоббит продрал глаза и вышел из палатки.
Галадриэль привела его в свой шатер. Неизвестно, где проводил эту ночь Келеборн, но внутри его не было.
— Можешь не рассказывать мне о том, что ты видел в моем зеркале, — сказала Галадриэль. — Я подсматривала.
— О, — сказал Фредди и преисполнился восхищения перед ее мудростью.
— Ты видел, как распадается Братство Кольца и все вы расходитесь в разные стороны, — сказала Галадриэль. — Еще ты видел Глаз.
— Да. — Фредди содрогнулся от кошмарного воспоминания.
— Это был Глаз Саурона, — сказала Галадриэль. — Его взор рыщет по всему Средиземью, и трудно найти тот уголок, что уберегся от всевидящего ока. Саурон ищет тебя, Фредди. Тебя и кольцо, которое ты несешь.
Фредди опять содрогнулся. На этот раз от кошмарного предчувствия.
— Кольцо Саурона является средоточием великой силы и великого зла, — сказала Галадриэль. — Не каждый может хранить его без негативных последствий для здоровья и рассудка, и не каждый способен расстаться с ним, когда придет срок.
— Да?
— Именно, — сказала Галадриэль. — Тебе кольцо точно ничего хорошего не принесет. Сначала у тебя вылезут волосы, а кожа покроется язвами и наростами. Потом у тебя выпадут все зубы. Ногти почернеют, а пальцы станут толстыми, как сосиски. Потом у тебя начнутся внутренние кровотечения, из носа выльются литры слизи, а уши приобретут фиолетовый оттенок и отвалятся. Потом с тобой произойдет еще очень много неприятных вещей, можешь мне поверить, гораздо более неприятных, чем те, которые я тебе уже описала, и в итоге ты умрешь мучительной смертью.
Фредди подумал, что легализация табака ему не так уж и нужна.
— И, что самое ужасное, ты будешь видеть, как с твоим организмом происходят изменения, ведущие к летальному исходу, — сказала Галадриэль. — Но ты ничего не сделаешь, потому что кольцо полностью поработит твой разум и ты не сможешь оставить его.
— Э… — сказал Фредди, и его рука сама нащупала цепочку, на которой висел артефакт. — Хотите, я вам его прямо сейчас отдам?
— Вот так просто возьмешь и отдашь? — уточнила Галадриэль, несколькими движениями взбивая гриву своих волос и эротично изгибая спину. — Безо всяких условий?
— Да, — сказал Фредди, глотая слюну. — Безо всяких условий.
— Не буду лукавить, заманчивое предложение, — сказала Галадриэль. — Долго я мечтала о том, чтобы заполучить колечко Саурона. Ух, я бы с ним развернулась. Но я не была бы темной, нет. Я была бы светлой, ослепительной, яркой, и вместо Темного Властелина вы получили бы Белую Королеву, жестокую, но справедливую. Я бы заборола зло по всему Средиземью, я причиняла бы добро насильно и насаждала всюду милосердие и любовь к ближнему. Все бы уважали меня и склоняли предо мной свои головы. Вы преклонялись бы предо мной, и я правила бы этим миром вечно. Вечно!
— Так правь! — вскричал Фредди.
— Обойдетесь, — сказала Галадриэль на полтона ниже. — Не заслужили вы еще такую Владычицу, как я. Лучше уж я останусь Галадриэлью и буду руководить достойнейшими из достойных. Галадримами то есть. А с кольцом ты сам парься. Тебе его вручили, у тебя пусть уши и отваливаются.
Измотанные походом Хранители не возражали бы если бы им дали выспаться, но звук горна был неумолим. Вставайте, кричал горн. Вставайте! Дорога ждет вас!
— Убить бы этого трубача, — ворчал Арагорн, вылезая из спального мешка. — Шесть утра, а он тут разоряется, как полоумный.
Невыспавшихся Хранителей накормили холодной овсянкой, Келеборн толкнул небольшую речь в стиле «Мы в вас верим, а фиг ли еще остается?», потом Хранителей проводили на берег реки и выдали им три хилые байдарки.
— Вот ваши лодки, — напутствовал их Келеборн. — А вот и весла. Так что гребите отсюда побыстрее.
А Галадриэль, чей носик был припудрен волшебным порошком, стояла на берегу и еще долго махала рукой неизвестно кому.
Здесь наши пути расходятся.
Иван Сусанин.
Три дня отряд передвигался на байдарках.
Плавание проходило спокойно и без приключений, что несказанно радовало всех членов Братства.
Хорошая погода, ясное небо, неторопливое течение реки, монотонная работа веслами и полное отсутствие орков — что еще может доставить людям удовольствие во время героического похода?
Фредди тревожило только одно — как там дела в Шире. Он опасался, что за время его долгого отсутствия другие семьи могут обрести силу и вытеснить клан Баггини из бизнеса. Таталья, Барзини и в особенности Cопрано готовы были использовать любую возможность для усиления своего влияния.
После выполнения порученной доном Элрондом миссии об этом надо будет позаботиться в первую очередь. Что толку от экономических соглашений, если сливки со сделки будут снимать другие?
Остальные хоббиты мыслили примерно в том же ключе.
Леголаса и Арагорна больше всего беспокоил Боромир. Он наверняка так и не расстался с идеей завладеть кольцом в пользу Гондора и не допустить смены власти в своем родном государстве. Будучи прямым наследником Денетора, он был кровно заинтересован в том, чтобы Арагорн не воплотил в жизнь свои притязания на престол.
У Джека и Гарри хватало своих забот.
И лишь один Гимли, сын Глоина, мог похвастаться полной незамутненностью сознания.
Ближе к вечеру отряд причалил к берегу возле очередных живописных развалин.
— Это бывший порт Гален, — сказал Арагорн. — Переночуем здесь, а утром переправимся на ту сторону реки и дальше пойдем пешком.
— Может, сразу переправимся? — спросил Гимли. — Чего зря время терять?
— Ночью там полно орков, — сказал Арагорн. — Их там и днем полно, но днем они более медлительны и нам будет легче прорваться сквозь их патрули.
— Наконец-то будет драка, — сказал Гимли. — А то я с самой Мории никого не убивал. Скучно.
За неимением бочонка пива и толпы гномьих женщин Гимли мог развлечься только в бою.
Продолжая что-то ворчать себе под нос, гном занялся разведением костра, а Гарри со вздохом развернул скатерть-самобранку. Когда все это закончится, подумал он, сяду на овощную диету и буду чистить организм. Эта скатерть постоянно все пережаривает. Страшно подумать, сколько шлаков я уже нахватал.
Арагорн закурил трубку и подозвал к себе Леголаса.
— Надо уже что-то решать, — сказал он. — Боромир не нравится мне с каждым днем все активнее и активнее.
— Мочить его надо, — сказал Леголас.
— Я сам, — сказал Арагорн. — Такие дела тонкого подхода требуют. Вот ты вроде бы эльф, а работаешь топорно. Удивляюсь я, как после Мории никто ничего не заподозрил.
— Пришлось импровизировать, — признался Леголас. — Не каждый день под руку так удачно подворачивается Балрог. Вот во времена Моргота их было много…
— Тогда все и резали друг друга почем зря, — сказал Арагорн. — Скажи, правду ли говорят, что эльфы отличаются тонким зрением и слухом?
— Конечно, — сказал Леголас.
— Орки поблизости есть? — спросил Арагорн.
Леголас прислушался.
— Копошится кто-то неподалеку, — сказал он. — Подожди, сейчас разговор подслушаю. Ага, отряд, рыл сто-сто пятьдесят. За главного у них некий Углук.
— Известная личность, — сказал Арагорн. — Встречался я с ним при довольно пикантных обстоятельствах, тот еще тип. Далеко они?
— Километров пять к югу.
— Так-с, — прикинул Арагорн. — По пересеченной местности орк бегом километров десять в час выдает, даже при полном снаряжении. Выходит, они могут быть здесь в течение получаса.
— Ты что задумал, Киллер?
— Используем орков так, как ты использовал Балрога, — сказал Арагорн. — Тут главное — трупов побольше навалять, чтобы потом никто лишнего мертвеца не заметил.
— На Боромира намекаешь?
— А на кого ж еще, — подтвердил Арагорн. — Только как бы нам их внимание привлечь?
— Это я могу устроить, — сказал Леголас.
— Тогда обсудим остальные подробности, — сказал Арагорн. — Я беру на себя Боромира, а ты проследи, чтобы хоббиты откололись от отряда и двинули в сторону Мордора. Особенно тот, что с кольцом.
— Кстати, что-то я его не наблюдаю.
Киллер осмотрелся и признал правоту слов Леголаса. Фредди в лагере отсутствовал.
— Мерин, Пиппин! — крикнул Арагорн. — Где ваш босс?
— Он покурить пошел, — отозвался Мерин. — Хочу, говорит, в одиночестве воздух никотином попортить.
— Только сдается мне, что не одним только никотином он там балуется, — сказал Пиппин.
— И Боромира давно не видно, — заметил Леголас. — Не опоздали ли мы?
