— Я бы свернул этим блохастым тварям головы, чтобы не орали по ночам, — буркнул Геренд. К кошкам, собакам, детям и прочей живности он относился равнодушно. Пока они ему не мешали.
— Фу, какой ты бука! — надулась Соня. — Тьфу на тебя!
Геренд проигнорировал ужимки демоницы.
— Зачем ты меня связала?
Демоница оказалась очень словоохотлива, но Геренд не давал заболтать себя, вычленяя из её речи только самое главное.
— Я просто беспокоюсь за тебя, солнышко, — пояснила Соня. Она строго погрозила Геренду когтистым пальцем. — И за себя тоже. Я же не знаю, вдруг ты с постели не с той ноги встанешь?
Геренд усмехнулся. Что-то ты не договариваешь, демонюка, что-то совсем другое у тебя в голове. И он догадывается, что именно.
— Ты зря затеваешь эти игры, — укоризненно сказал Геренд. — Нас могут в любой момент застукать. Часовой где-то рядом.
— Не волнуйся, солнышко, — ласково улыбнулась ему Соня. Её ладонь опустилась на голень Геренда, прошлась туда-сюда. — Тебе ничего не угрожает. Здесь, в этом застывшем мире, очень скучно. Десятки лет скуки. Ты настоящий бриллиант, такие крайне редко сюда попадают, и я хочу насладится тобой, каждым миллиметром твоего тела и души, — промурлыкала она и в следующую секунду оказалась совсем близко, лицом к лицу, крепко прижалась к Геренду. Тот, не ожидав такой прыти, растерянно уставился на пульсирующую жилку на виске демоницы.
— У тебя такие милые розовые острые ушки, — выдержав небольшую паузу, сказала Соня. — Можно я их оближу? М?
Она закусила нижнюю губу.
— Нет, — отрезал Геренд. Давать свои уши на растерзание слюнявой суккубе он не хотел.
— Я только самые кончики! — та скорчила жалобную рожицу.
— Нет! И они вовсе не милые.
— Мне со стороны виднее, солнышко, — Соня коснулась губами кончика его носа. — М-м-м, сочный эльфийский носик. Обожаю.
Одни из когтей демоницы случайно впился Геренду в плечо, и бывший вампир зашипел от боли.
— Ой! Прости, солнышко! Кажется, я увлеклась! — покаялась Соня, переместив руку на подушку.
— Ты ведь специально, да? — поинтересовался Геренд.
Он решил, что надо любым способом тянуть время. Пытаться выведать что-то полезное. Сейчас он опять во власти очередной озабоченной, и единственный способ спастись — проявить смекалку.
Только не как в прошлый раз, когда его затянуло со Зверокнигой в мир Часового. Хотя с другой стороны хуже чем сейчас уже не будет.
Наверное.
— Как ты мог такое подумать? — Соня обиженно надула губы. — Чтобы я причинила вред мужчине? Никогда в жизни!
— Так я же не… — Геренд замолчал, осознав смысл сказанного суккубом.
Только сейчас до него дошло, что она всё это время обращается к нему в мужском роде! Да и заигрывает как с мужчиной. Откуда суккуб знает, кто он на самом деле?
Соня, казалось, снова прочитала его мысли.
— Твое тело… оно женское, бесспорно. Молодая, сладкая самочка эльфийского рода, — она быстро облизала губы тонким раздвоенным язычком. — Хотя некоторых ваших мужчин от самок не сразу отличишь, но опустим это… Запах твоей души самый, что ни на есть, мужской. И запах непростой, это аромат души воина с сильным характером. Воина, запертого в женском теле. Как тебя угораздило, солнышко?
— Не с тем архимагом связался, — криво ухмыльнулся бывший вампир.
— Ох уж эти чароплёты, — скорбно вздохнула суккуб. — Из такого мужчины бабу сделали. Мужеложцы несчастные.
Мысленно Геренд усмехнулся. Ага, как же, скорбит она. Для неё он — просто игрушка, подарок судьбы, чтобы развеять многолетнюю скуку.
— Расскажи что-нибудь о себе, — предложил он. — А то я кроме имени о тебе ничего не знаю.
— Ой, да чего там рассказывать, — Соня закатила глаза и немного поёрзала по Геренду, устраиваясь поудобнее. — Я прибыла на западные окраины поохотится за мужскими душами, будучи молодой и неопытной девочкой. И естественно, ничего не знала о слове «время» и об этом мерзком Часовом. Кстати, здесь «время» можно говорить без опаски. Я, естественно, сама того не заметив, ляпнула «время», и за мной явился Часовой во всей красе, чтоб ему пусто было! И вот уже который год кукарекую здесь!
— А других жертв Часового ты здесь встречала? — спросил Геренд.
— Периодически попадаются, особенно одна надоедливая крыса… — Соня поморщилась. — Но как правило долго люди здесь не протягивают. Большая часть сходит с ума, не выдержав давление изнанки. Постепенно они исчезают, истончаются. Плохие игрушки. А вот ты солнышко, бессмертный эльф! Ты, полагаю, протянешь очень долго.
Что ещё за крыса? Геренд сразу понял, что является самым полезным в словах суккуба. Кроме Сони есть ещё один старожил? С которым она враждует?
— А теперь ты расскажи о себе! — Соня с хитрой улыбкой потыкала Геренда пальцем по кончику носа. — Какие женщины тебе нравятся? Какие позы ты предпочитаешь? Я могу стать такой, какой ты пожелаешь! Могу быть ласковая как кошечка. А могу заставить кричать от боли каждую частичку твоего тела! Со мной ты познаешь удовольствие за гранью доступного смертным!
Похоже она уже хочет перейти от слов к делу…
— Мне всё равно. Сомневаюсь, что ты умеешь больше обычной шлюхи, — отгрызнулся Геренд.
— Почему ты так груб со мной, солнышко? — в этот раз Соня не стала притворятся, одевая на лицо маску обиды. Для суккуб слово «шлюха» не является обидным. — Позволь доказать, что обычные женщины ничто по сравнению со мной.
— Я всё же предпочту, чтобы моя душа осталась при мне, — усмехнулся Геренд. Ни в коем случае нельзя отвечать «да» суккубу. Всё, что ей нужно для пленения мужской души — одно слово, согласие.
— О, мне вовсе не нужна магия, чтобы заполучить твою душу, — Соня хихикнула. — Мне даже не нужно твоё согласие. Хотя это и замёт больше времени. Понадобится сломать твою личность. Хочешь расскажу, как это будет?
— Нет.
— Сначала я лишь тебя всех органов чувств. Завяжу глаза, заткну уши и нос, на рот одену повязку. Передвигаться ты будешь на четвереньках, на поводке. Чтобы получить немного воли, тебе надо будет её заслужить, а для этого надо будет ублажить свою хозяйку, выполнять её приказы.
— Скучно, банально. Придумала бы что-нибудь поновее.
— Я даже не начинала, солнышко, — голос Сони стал серьёзным, игривость исчезла бесследно. — Каждый день ты будешь подвергаться пыткам. Телесным и душевным. Без перерывов на сон и еду. Каждая твоя частичка будет вопить от боли. Перерыв будет для тебя величайшей наградой, но её получают только хорошие послушные мальчики. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не сломаешься. Огромное преимущество изнанки — здесь невозможно умереть. Через некоторое время ты станешь целеньким как прежде. Я могу не сдерживаться! — взгляд суккубы затуманился.
— Сколько слов, девочка, — усмехнулся Геренд. — Ты это в книжке прочитала или подруги рассказали?
Геренд и без Сони прекрасно знал о том, что именно суккубы делают с попавшими к ним в лапы жертвами. С теми, кто покорится, и с теми, кто даст отпор. Знающие люди рассказали. И тот и другой варианты выглядели достаточно грустно, но бывший вампир решил стоять до конца.
— Я хоть и молода, но уже неоднократно проделывала это, — тон Сони оставался серьёзным, в глазах промелькнуло что-то неуловимо зловещее. — Жаль, качество твоей души сильно упадёт. Она станет мерзкой на вкус, словно кусок резины. Ужас, да? Мне это не по нраву. Но многие демоны и подобной едой не брезгуют, а иные только её и предпочитают. Отбросы. Но я не из таких. Я считаю, что со вкусом души падшего святоши не сравниться ни одна мелкая греховная душонка. Ты нужен мне во всём великолепии. Так что если будешь хорошо себя вести и покоришься, я не сделаю тебе больно. Да, солнышко?
— Катись к чёрту.
— Хи-хи. Паршивец. Просто напрашиваешься, чтобы тебя наказали.
Коготь на крыле суккуба случайно царапнул Геренда по ноге.
— Ай! — поморщился Геренд. — Держи свои крылья сложенными!
— Тебя смущают крылышки, солнышко? Хочешь, чтобы я убрала их? — суккуб, снова надев личину послушной девочки, сложила крылья за спиной. — А как ты относишься к бёдрышкам? Или грудке?
