Разглядывая дыры, я ощутил холодок, пробежавший по затылку. Еще бы ему не пробежать — тут и без ясновидящих понятно, что дело близится к развязке. Либо мы распутаем Парадокс, либо, ха-ха, он нас…
Дверь в регистратуру была приоткрыта. Из-за двери доносился шум вентилятора, чьи-то тихие голоса. Я осторожно постучался и заглянул внутрь.
За заваленным бумагами столом сидела Рита Львовна. Из уголка ее сухих, бледных, плотно сжатых губ торчал мундштук. Пустой. На столе слева стояла бутылка «Туборг», наполненная золотистой жидкостью. Справа — два бокала, наполненные тем же. Из-под больших толстых очков на меня смотрели два желтых львиных глаза.
Перед столом, полуобернувшись в мою сторону, сидел профессор Беттон. Хаотичная его шевелюра предполагала мощнейший взрыв в области темечка. Белая рубашка оказалась застегнута на одну пуговицу неправильно, от чего воротник морщился и выпирал вверх. Профессор Беттон, как всегда, безумно улыбался.
На мгновение мне стало немного не по себе. Все-таки, я так несправедливо отнесся к этому ученому. Пусть он немного безумен, на мой взгляд, путанный и чрезмерно эксцентричен, но он, выходит, ни капли не виноват в случившемся Парадоксе.
Рита Львовна плавным движением выудила из губ мундштук и положила его на край стола.
— Проходите, молодой человек, — сухо сказала она, — мы заждались уже.
— Меня так и подмывает рассказать вам свою новую теорию Парадоксов и Чушизмов Вселенной! — заговорил профессор Беттон, отчего-то пригрозив мне пальцем, — вы заинтриговали меня своим неверием! А уж сколько раз мне пришлось с вами сталкиваться! Признаться честно, я давно так ни с кем не спорил. Конечно, надеюсь, что сегодняшним вечером вы обязательно придете на обсуждение моей теории жизни за Краем Вселенной. Будет интересно.
Тут я сказал:
— Вы знаете, у меня есть доказательство, что жизнь за Краем Вселенной существует.
Бровь профессора Беттона стремительно поползла вверх:
— Неужели? — произнес он с нотками иронии в голосе, — откуда же оно у вас?
— Есть источники, — сказал я, — я еще точно знаю, что этот допрос затеян совершенно зря. Вы не при чем здесь. Парадокс в гостинице не из-за вас.
За моей спиной тихонько ахнула Юлик. Я же почувствовал, что делаю все совершенно правильно. Не знаю почему — просто почувствовал. Может же у работника гостиницы развиться шестое чувство?
Рита Львовна взяла один из стаканов и сделала ощутимый глоток:
— Молодой человек, откуда такая уверенность?
— Да вот есть и все, — пожал плечами я, — профессор, а во сколько у вас начало…
Договорить я не успел. В кармане требовательно задилинькал сотовый. На дисплее высвечивалось имя — Влад. Тот, с пышными усами, который организовывал вечеринки в гостинице… С чего бы это?
Рита Львовна и профессор Беттон молча наблюдали, как я подношу сотовый к уху.
— Артем? — спросили в трубке, — это Владик. Тебя Сьерра срочно вызывает.
— А ты откуда знаешь?
— Глупый вопрос, Артем. Я на дежурстве, — хмыкнули в трубке, — давай, дуй живо. Фаворит, блин!
— У нее голос злой или как?
— Фиг его знает, — ответили в трубке, — какой у Сьерры может быть голос? Командирский, вот какой. Не задерживайся, а то сожжет, и пепел один останется. Она может.
— Уж знаю, — ответил я, — бегу.
Я убрал сотовый в карман. Рита Львовна, похожая на престарелую львицу, порылась в бумагах, извлекла откуда-то пачку сигарет и стала засовывать одну из сигарет в мундштук.
— Ох уж мне эти клиенты, — проскрипела она, — ходют, ходют. Будь с ними поосторожней.
— А что с допросом? Мне очень интересно, по какому поводу меня сюда вызвали и почему вдруг решительно отменили? — спросил профессор Беттон, — я питаю глубокое уважение к Игнату Викторовичу, и только из-за него прибыл сейчас сюда. Но я не понимаю, что мне здесь делать?
— Давайте-ка выпьем бальзаму, — предложила Рита Львовна, — как в старые добрые времена. Помните, когда мы еще учились в аспирантуре!
— Вы были на два курса младше, — заметил профессор.
— А у вас были короткие волосы, — парировала Рита Львовна.
— Эээ, мне надо бежать. — сказал я, словно кто-то ждал здесь моих оправданий, — профессор, во сколько у вас собрание?
— Вечером, — туманно ответил профессор, — если нынешний Парадокс не превратит всю существенную материю в глубокое и пустое Ничто, я буду ждать всех видных деятелей науки в актовом зале в двадцать два ноль-ноль. Приходите, молодой человек. Мне будет приятно.
— Мне тоже, — рассеянно отозвался я, — извините, до свидания.
Я вышел в коридор и уткнулся взглядом в большие и круглые глаза Юлик.
— Ты что творишь? — прошептала она, захлебываясь эмоциями, — ты же всю контору попалишь! Как же без допроса? Я ж для чего вообще с тобой шла? Я ж хочу, как лучше! Я ж… чтоб нам с Настей… чтоб всех… это… ну…
— Чувствую, сегодня будет горячий день, — произнес я, взял Юлик за плечи и крепко ее поцеловал.
Глава четырнадцатая
Готовясь к встрече с инопланетным разумом,
не стоит забывать, что для них вы тоже — инопланетянин.
Пусть и не такой симпатичный.
Юлик Колесникова
А ведь день действительно будет горячим, непредсказуемым, бешеным и диким.
Подходя к гостиничному номеру Сьерры, я еще размышлял об этой туманной перспективе, но когда открыл дверь и увидел, что происходит в номере, понял, что перспектива резким скачком переместилась в область материального.
Все мысли о Юлик — ничуть не смутившейся и вернувшей горячий поцелуй — выветрились мгновенно. Мысли о профессоре Беттоне, о Парадоксах, об Игнате Викторовиче и, кажется, забытом открытом кране в ванной, просто-напросто растворились в нахлынувшей внезапно волне паники.
Еще бы.
Вы когда-нибудь видели настоящего разозленного пришельца? Когда из глаз его бьет пламя, волосы развеваются в стороны, а тело словно окутано рыжим ореолом света? А вот я только что увидел.
В довесок к вышеуказанному, Сьерра в номере была не одна. Ой, не одна. На кровати сидели Анн и Танн. Их рюкзаки лежали там же. У ног Танн крутился котенок.
Я застыл на пороге, не зная, что произойдет дальше — сожгут ли меня ярким пламенем или просто снесут голову броским ударом.
Сьерра повернула голову в мою сторону, и брызги огня с ее глаз едва не опалили мне волосы на голове. Отчаянно пахнуло жаром.
Губы Сьерры приоткрылись.
— Проходи, — холодно сказала она, — прикрой за собой дверь.
Я повиновался. Вот ведь влип. Во все, во что только можно было влипнуть в этой гостинице. Лучше бы шаурму кушал на вокзале, честное слово.
Видя, что я остановился посреди комнаты, Сьерра молча указала на табурет, стоящий возле окна. За окном, к слову, открывался великолепный вид на какой-то мегаполис. Возле гостиницы росли пышные деревья, а вот вдалеке виднелись многоэтажные дома из голубоватого стекла, упирающиеся в небо, разрывающие облака, играющие лучами солнца.
— А теперь объясни мне, Артем, — сказала Сьерра, и я мгновенно забыл и о домах, и о солнце и о мире за окном, — что здесь делают эти две девушки?
— Эээ, — пробормотал я, поймав себя на мысли, что в последнее время отвечать на любой вопрос невразумительным мычанием стало моей «фишкой», — а что они здесь делают?
— Артем, мы честно искали дверь с миром в другой мир, — сказала Анн, — но Танн услышала, что в этом номере живет котенок, настоящий, земной. И она решила заглянуть. Он просил есть. Танн его накормила.
— Я бы уничтожила их в первый момент, как только увидела, что они забрались в мой номер, — сказала Сьерра, — а потом вызвала бы Игната Викторовича и показала бы ему эту кучку пепла. Но они вовремя успели сказать, что знают тебя. И теперь ты, Артем, должен будешь вразумительно объяснить мне, что делают эти две девушки в моем номере.
Я посмотрел на Анн и Танн. Если Анн еще заинтересованно наблюдала за нами, то Танн была полностью поглощена котенком, бродящим у ее ног.
— Они же сказали, — ответил я, — Танн решила покормить котенка, ну они и зашли…
— Что значит — решила покормить? — вспыхнула Сьерра, — это, молодой человек, нарушения моего права на частную собственность! Это покушение на мою личную собственность! Кто давал им право проникать в мой номер без моего согласия? И откуда они вообще знают тебя! У них даже нет разрешения на проживание в гостинице!
— А вы откуда знаете?
— Она умеет вытягивать ответы, — произнесла Анн.
— Только моя личная симпатия к вам, Артем, не позволила мне сразу же пойти к вашему начальству, — сухо заметила Сьерра, — но моя симпатия стремительно тает. Я не вижу причин доверять человеку, который может завести знакомство со столь сомнительными личностями.
