Мой помощник отправил гвардарца в отделение почты в ближайшее крупное селение с посланиями для гильдий и министерств, но пока соберут комиссию, оценят ущерб, составят план действий, закупит ресурсы и… Неделя не меньше. Временно довольствуемся добротой людей и ближайших к городу деревень. Их жители привезли все необходимое и снабжают нас едой, не давая замерзнуть от холода и умереть от голода.
— Кель, — облизал ложку Император. — А кто такой Ремиз?
Я вздрогнула.
— Откуда тебе известно это имя? — Отставила в сторону кружку с компотом.
— Думаю, ты прекрасно знаешь, Осантэйя, — неприятно ощерился эльф. — Или мне лучше называть тебя сестра? — Его глаза на миг вспыхнули яркой зеленью, а в следующую он упал, получив тарелкой в висок. Я встала, подошла к нему и проверила пульс. Хвала предкам, живой! И радует, что реакция у меня на прежнем уровне.
— Что опять?! — Рядом возник оборотень, привлеченный изумленными криками.
— Да так… рука дрогнула, — отговорилась я и обессиленно села на землю.
Что же мне теперь с Илем делать?
Иллинойс и компания
К вечеру того же дня до Корзаса добрался отряд. Лагерь радушно принял пополнение, накормил, напоил путешественников и выделил им палатку. Конечно, не просто так — лес не резиновый, запасы не бесконечные, но слово победителей демонов свое дело сделало. Единственное, о чем переживали темные, так это о демонах: негоже жителям Коразаса знать, кто и что скрывается под иллюзиями.
В общем-то Правая Рука настаивала на немедленном отъезде, но ди Кассино встал на дороге и сказал, что только через его труп. Оборотни из отряда сопровождения все, как один решили — сейчас он таковым станет, но герцогиня скрипя зубами согласилась, бормоча что-то насчет гвардарца, запропастившегося с письмами, которого ждать надо.
Гвардейцы переглянулись, двое восхищенно присвистнули, трое накинулись на двоих, поколотили товарищей и извинились перед женщиной за нелепые предположения, но она лишь спросила какие, холодно глянула, пожала плечами и отправила весь отряд дрова собирать и воду носить, дабы всякую дурь из головы выбить. Вампиры из ночного сопровождения отряда недолго зубоскалили насчет идиотов-оборотней. Пара неосторожных фраз и они поспешили на помощь своим дневным коллегам, учить простую истину: среди воинов должно быть взаимопонимание и поддержка, а не подначки и невысказанные оскорбления. Хотят соперничества? Да ради всех демонов: кто больше дров и воды натаскает, тот и премию получит в звенящих золотых. Демоны сперва помогали и тем, и тем, но вскоре тихонечко рассосались. Охранники вернулись к исполнению непосредственных обязанностей, гончих растащили играть детишки, а остальные присоединились к группам согласно своих увлечений. Мозголом читал небольшой компании стихи собственного сочинения, Жнец стряпал овощное рагу, удивляя всех виртуозным владением ножом, Нюхач с завязанными глазами угадывал, кому принадлежат подносимые к его носу предметы и находил спрятанное.
К самому ужину подоспел Ташеш. Он долго ругался на погоду, колючие конверты и сотрудников почты, которые в ответ на требование открыть именем Темного Властелина, к тому самому Властелину и посылают, причем в такую часть тела, о которой любой человек только подозревает! Подумаешь три утра, так и он не на свою свадьбу опоздал и теперь к бывшей невесте, а ныне жене лучшего друга, в ее первую брачную ночь ломится с советами!
Николос сдал лошадь, залпом опустошил кружку с водой, запихнул в рот два бутерброда и плюхнулся на скамейку перед Кель и Маской.
— Чего не едите? — Он взглянул на полные тарелки перед женщиной и демоном. — Не, ну с ним все понятно, а вы, герцогиня?
— Не хочется, — буркнула Кель и отодвинула еду в сторону.
— Тогда с вашего позволения… — и, не дожидаясь его, гвардарец придвинул к себе обе тарелки, потер руки и с хрустом за ушами набросился на еду, при этом он не переставляли делиться ужасами своего путешествия, а заодно отдал несколько писем, предназначенных Снэйку и герцогине.
В первом из них Подалевич жаловался на произвол желтоглазого, сразу после отъезда Кель устроившего праздник трезвости во всем замке. По словам жутко страдающего управляющего Снэйк даже винные погреба опустошил, а этот дословно «старый козел Нгатци» ни медяшки не выдает на лекарство от сердечного приступа, который вот-вот случится с Подалевичем.
Второе письмо было от казначея. Тешкаш просил приструнить управляющего, ибо его ночные бдения под дверью покоев казначея и дневные просьбы вынудили несчастного, больного ревматизмом старика переселиться в сокровищницу и перейти на осадное положение. Нгатци грозился сожрать все золото, закусить серебром, но ничего (дословно) «алкашу и дебоширу» не дать. Прочие письма содержали донесения от отрядов. Демоны с большей частью гвардарцев подходили к границе и через пару недель обещались быть в условленном месте. Второй отряд продолжал зажигательное шествие по стране, несмотря на то, что в маскараде надобность отпала, но Правая Рука сказала гулять на широкую ногу вот они и гуляли. К письму прилагалась кипа долговых расписок из банков и от ростовщиков, а также записка с просьбой все оплатить сплошь покрытое следами от губной помады и разрисованное цветочками. Прочие конверты содержали шифровки с различными новостями. В частности сообщалось об очередном нападении на Гвардар.
Снэйк кругами бродил вокруг костра. Он вспоминал события, пытался сложить их в цельную картину, но раз за разом отступал. Получалось что-то или совсем невероятное, или… не получалось вовсе.
— К чему пришел? — Намекнула на тщательно вытоптанную тропинку, возникшая на границе пятна света от костра Правая Рука. Женщина протянула ему письма.
— Боюсь, я все это время шел в обратном направлении, — невесело усмехнулся желтоглазый. Излагать полученные соображения он не хотел — да герцогиня его на смех поднимет, а потом заставит два толстенных тома по анализу информации зубрить!
— Тогда ты вернулся к точке отсчета, — констатировала Правая Рука.
— Если бы! — Закатил глаза Снэйк. — Если бы… Ты только не ругайся и дай хотя бы договорить, — женщина скрестила на груди руки. На ее лице появилось живейшее участие. — Зачем нас надо заманивать в Гвардар. Да-да, именно заманивать! Если твой брат хотел бы его завоевать, то он бы давно это сделал. При этом он устраивает на тебя нападение в Корзасе. Согласен, это было проверкой, но что тогда в Гвардаре? Вторая? Пустая трата сил и времени.
— Мы не выясним это, пока туда не доберемся.
— А если мы туда не доберемся? Он будет бесконечно уничтожать страну и ее жителей, испытывая терпение Леса Вечности? Осантейя, нам это только на руку.
— Предлагаешь сломать игру? — Кель кусала нижнюю губу, похоже, Снэйк сумел ее заинтриговать.
— Почему нет? Представляешь, как будет весело, когда мы не явимся на назначенное свидание? — Хохотнул желтоглазый.
— Будет гораздо веселее, если мы явимся на свидание к другому! — Поддержала Правая рука его веселье.
— Неужели… — глаза помощника сверкнули в темноте отраженным светом костра.
— О да! — Подтвердила она догадку Снэйка и довольная отправилась спать, а кумба восхищенно смотрел ей в спину. Не ошибся он с ни выбором Империи ни с человеком, которого выбрал в наставники, ни с путем, которым ему теперь предстояло идти очень и очень долгое время.
Лассо ди Кассино не находил себе места. Сегодня он сумел остановить Кель, но на завтра у него аргументов нет. Ему нечем ей угрожать, а если опять рискнет своей жизнью, то она перешагнет. Нет, не через его жизнь, а через его труп, как целитель и предложил сегодня.
Последние четыре дня они шутили, они ругались и вроде бы отношения стали прежними: немного теплее, чем у всех остальных. Радостно? Конечно! Да только в смятении оборотень. Она ясно сказала — умер, а тут… Где же правда? Ди Кассино ударил кулаком по пятнистому стволу березы.
Все оборотни, как оборотни, а его угораздило вот распахнуть пасть на кусок, который и обильное слюноотделение вызывает и в горло никак не пролезет! Был бы умным — давно щенков нянчил. Видать, прав отец, знаний и опыта понабрался, но дурак дураком сделался. Ох, не надо было ему принимать должность придворного целителя… На сей раз береза получила пинок сапогом.
И все же… все же попробовать стоит!
Не помня себя, будто в бреду, с дико колотящимся сердцем, облизывая пересохшие губы Лассо вернулся в шумный лагерь. Тенью он прошел через него и остановился, когда на другом конце тропинки увидел Осантейю.
Ее взгляд был так похож на его: те же чувства, тот же огонь внутри, выжигающий все другое, кроме звериного желания обладать. И еще… кажется, боялся не только он… кажется, боялась она…
— Тея… — Шевельнулись губы оборотня. — Моя…
