В тот момент он сидел в своей излюбленной позе, сложив перед собой руки на поверхности стола и упершись взглядом в точку пространства в двух футах выше правого уха Хейнса.
— Что произошло со счетом Дэвиса? — мягко спросил Пейтон.
— Ничего не случилось. Я сразу же…
— Ничего?! — Удивление, прозвучавшее в голосе Пейтона, заставило его приподняться. — Человек скрывается, а для вас это ничего не значит?
— Как я мог догадаться, что Дэвис собирается сбежать? — спросил Хейнс. Он пытался не возмущаться и говорить спокойно. — Я взял его карточку и отправился к нему домой. Он живет в трехэтажном доме в Кенморе. Однокомнатная квартирка с махонькой кухней. Дэвис сидел дома, и наша мебель стояла в комнате. Телевизор, диван и аквариум. Больше никакой мебели в той квартире не было. Я сразу ему заявил: или платите немедленно, или мы вывезем мебель обратно. Он умолял дать ему два дня отсрочки…
Глаза Пейтона были ледяными, словно их только что вынули из морозилки.
— И вы ему поверили?! Вы дали ему два дня отсрочки. Как мило! Я удивлен, что вы вообще не посоветовали ему принять вещи от нас в подарок.
Кулаки Уита непроизвольно сжались. Он с трудом заставил себя улыбнуться. Он знал, что если сейчас не улыбнется, то может сорваться и наговорить лишнего, в чем будет потом раскаиваться.
Уголки губ Пейтона еще больше поднялись, что должно было обозначать улыбку.
— Разумеется, — продолжал Пейтон, — с вашей стороны было благородно дать тому человеку отсрочку. В конце концов, он не заплатил нам ни пенни, не ответил ни на одно наше письмо, за два месяца ни разу не подошел к телефону и, насколько мне известно, задолжал за квартиру. От таких людей надо держаться подальше. К счастью, сегодня утром я нашел его карточку и послал вас принять меры. Только что возвратился наш грузовик.
Никого дома они не застали, зато удалось вернуть диван и телевизор. А если бы мы подождали еще два дня, как вам того хотелось, мы обнаружили бы совершенно пустую квартиру. Теперь же вам придется любой ценой отыскать и вернуть аквариум. Мы не можем допустить, чтобы нас морочили.
Уит не смог больше сдержаться.
Он наклонился вперед, и его рот оказался в нескольких дюймах от лица Пейтона.
— Но почему? Почему именно я? У нас есть специальный сотрудник, который выслеживает беглецов. Да, может, я и ошибся, но этот парень показался мне больным и буквально умирающим с голода. Я не охотник, не загонщик, я не люблю травить людей.
Пейтон отклонился назад. Его пальцы выбивали нервную дробь по подлокотникам, голос звучал холодно.
— Я вас, Хейнс, на работу не брал. Мистер Грейсан сообщил мне, что в течение этого года вы будете здесь работать. Это сообщение поступило ко мне полгода назад. Значит, еще шесть месяцев я не могу вас уволить. Но давайте договоримся на будущее: мне плевать, что вы собираетесь унаследовать этот универмаг, мне плевать, внук ли вы самого Р. С. Хейнса или просто клерк, который получил повышение. Этот отдел возглавляю именно я. И я делаю это так, как считаю нужным. Когда я приказываю вам сделать что-то, делайте — или подавайте заявление об уходе! Я с самого начала подозревал, что Дэвис — пустой номер. Так и оказалось. На следующий день после того, как он получил нашу мебель, он бросил работу. Может быть, он рассчитывал на то, что мы махнем рукой. Но мошенник глубоко ошибся. И в один прекрасный день он снова пойдет на работу. И вот тогда мы обрушим на него такой штраф за воровство! Он горько пожалеет, что так поступил с нашим универмагом!
Уит автоматически кивал, соглашаясь с начальником.
— Теперь о вас, Хейнс. Я хочу, чтобы вы его отыскали. Приступайте немедленно! Отправляйтесь по тому же самому кенморскому адресу и начинайте раскручивать.
Больше мне вам сказать нечего. Сами решайте, как лучше действовать.
Уит понял, что попался. Конечно, он мог бы отказаться и вообще уйти с работы. Мог бы, да не мог. Поэтому он побрел в свою комнатушку. И там он трижды снимал телефонную трубку и трижды клал ее на место.
Дженис Грейсан не любила, когда ее подводили.
На четвертый раз он решился и набрал номер.
Он оказался прав. Когда он признался, что должен отказаться от ланча, голос ее стал холодным и чужим.
— Но, дорогой, — произнесла она с укоризной, словно обращалась к дурачку, — ты же должен прийти. Ты не умеешь себя поставить. Ты забываешь, что в один прекрасный день станешь полноправным партнером Грейсанов.
Ну как ей объяснить, что невозможно оскорбить Пейтона неподчинением? Пейтон отлично понимает, что неподчинение ему означает пресмыкательство перед самой Дженис Грейсан.
— Ну хорошо, — произнесла Дженис, и слова падали у нее изо рта, как сосульки. — Обойдусь без твоего драгоценного присутствия, если твоя работа означает для тебя больше, чем мое общество. Прощай!
Она бросила трубку, а он пожал плечами и подумал: хорошо бы ее мрачное настроение развеялось к вечеру. Они заказали столик в ночном клубе, новом и самом модном в городе.
Ее звали миссис Лоренц. Она видела, как тот человек тащил большой аквариум по черной лестнице.
— Мне было его так жалко! Он показался мне страшно изможденным. Я подумала, что он обязательно свалится с лестницы…
Ее вставная челюсть плохо держалась, и ей приходилось улыбаться, не раскрывая рта. Стараясь сделать это незаметно, она поправила челюсть и добавила:
— Не представляю, как он управился.
— Хорошо, — сказал Уит. — Значит, он далеко не ушел. Если, конечно, аквариум не был пустым.
— Ни в коем случае! Он всю лестницу облил. Но, в любом случае, он сейчас уже далеко, куда дальше, чем вы думаете.
Брови Уита поднялись.
— Так этой миссис Хильд и надо! Не будет совать свой нос в чужие дела. Он спер коляску ее Билли. Понимаешь?
Миссис Лоренц зашлась в визгливом смехе. Челюсть снова вывалилась, и Уиту пришлось ждать, пока она вставит ее на место, энергично двигая губами.
— Я в окно его видела. Он поехал на север.
— Спасибо, миссис Лоренц! — Уит приложил два пальца к шляпе и поспешил вниз по черной лестнице.
Конечно, беглеца и след простыл. Но Уит надеялся на то, что человек, везущий большой аквариум на детской коляске, обязательно привлечет внимание.
Миссис Лоренц сказала, что он отправился на север. Не исключено, конечно, что он только сделал вид, что отправляется на север, чтобы обмануть эту миссис Лоренц.
Но до вечера оставалось много времени, и Уит отправился на восток, к большому озеру, которое располагалось в двух кварталах отсюда.
У отеля «Прибрежный» дежурил полицейский. Он не мог не заметить Дэвиса, если тот проходил мимо.
— Остановился у светофора, — сказал полицейский. — Странный парень. Чокнутый какой-то. Глаза сверкают, как уголья. И спрашивает у меня, где здесь есть пляж. Говорит, что ему надо искупать рыбку. Мне хотелось, конечно, посмотреть, что за рыбку он волочит в аквариуме, но там было столько водорослей и тины, что ничего и не увидишь.
Уит поблагодарил полицейского, перешел на восточную сторону Шеридан-стрит и пошел вдоль берега озера.
Он закурил и принялся размышлять. Конечно, это псих. Какого черта ему понадобился аквариум? Ладно бы он потащил с собой диван — за него можно получить баксов двадцать. Телевизор нетрудно загнать и подороже… Но аквариум, пусть даже с рыбкой?
Двое мальчишек попали в поле его зрения. Они были в трусах и явно намеревались купаться. В воде виднелись головы купающихся, а на узкой, замусоренной полосе песка загорали немногочисленные бездельники. Но ни Дэвиса, ни коляски, ни аквариума…
Уит нашел газету, расстелил ее на песке и стал смотреть на то, как солнечные зайчики играют на воде. На небе не было ни облачка, день выдался теплым и приятным. Уит старался думать о Дэвисе и аквариуме, но вскоре махнул на это дело рукой и погрузился в бездумное спокойствие.
Что-то больно ударило его в висок и, отскочив, упало на песок. Уит испуганно взглянул на резиновый мячик.
— Ой, простите, мистер, я нечаянно!
