Ангел кивнул:
— Да, так мои шансы удвоятся. К тому же насколько я понимаю, именно пленник не должен передвигаться, а если, скажем, магия Отступника отшвырнет его в сторону, это не будет признано нарушением договора?
— Именно. — Хель нежно провела ладонью по растрепанным волосам ангела.
Азраэль поднялся и наконец посмотрел в сторону друзей.
— Отговаривать тебя бессмысленно? — горько уточнила Таня, теребя в руке злосчастную туфлю: бантик уже был оторван, а по подошве шла извилистая трещина, каблук же висел буквально на честном слове.
Элли только развел руками. Он совершенно не боялся и, более того, считал это весьма веселым и интересным приключением. Никто из компании его не понимал, а Анабель даже пыталась быстро найти слова, которые бы заставили Элли отказаться от затеи. В конце концов, Габриэль велел присматривать ангелу за ней, а он решил нагло увильнуть от своих обязанностей! Хотя, конечно, Гэбриэл был основной опасностью, но это не означало, что через какое-то время (при условии, что Азраэль справится) на горизонте не появится кто-нибудь другой.
Однако Темную княгиню опередила Хель:
— Это маленькая, неудобная, но реальная лазейка, которую нам подарила Алив. Если сможем пролезть, то разойдемся на долгие годы добрыми друзьями. А самое главное: друзьями живыми! Я верю в нашего ангела, и он тоже верит в себя. Осталось только убедить вас, что Габриэль умел выбирать себе соратников.
Первой согласилась Таня, сказав, что даже и не думала сомневаться в Элли. Алир осторожно спросил, смогут ли они помочь чем-нибудь. Убийца ответила, что только быть рядом в нужную минуту. Ририэль похлопал ангела по плечу. Анабель только сухо кивнула. Ей было страшно, но она умело этого не показывала.
— Что ж, — Хель тоже поднялась на ноги, — осталось только правдоподобно разыграть нашу пьесу. А для этого, чтобы Алив смогла изобразить кипучую деятельность по поиску нашего ангелочка, нужно ненадолго затаиться в каком-нибудь укромном уголке.
— И ты, конечно, уже договорилась с хозяином этого уголка? — Признаться, Таня просто-таки сгорала от любопытства, что же это было за такое место, где можно было бы укрыться от взгляда всемогущих творцов.
Остальные также проявили крайнюю степень заинтересованности.
— Конечно, не с самим хозяином, но с его полномочным представителем.
Позади друзей раздалось вежливое покашливание, и из-за раскидистой ивы вышел прекрасный ангел с огромными белоснежными крыльями и сияющим над головой нимбом. Его светлые одежды, вышитые золотой нитью, развевал легкий ветерок, а во взгляде этого совершенного творения Единого читались любовь к каждой частице множественной вселенной, понимание и всеобъемлющая радость.
Элли при виде родственника заметно побледнел и сделал шаг назад. Но тот, казалось, не заметил такой реакции.
— Друзья мои! — ослепительно улыбнулся архангел Михаил. — Позвольте пригласить вас в рай!
Тебе роют яму — не мешай. Закончат — сделаешь себе бассейн.
Просто рекомендация
Несколько минут все восхищенно разглядывали архангела (Таня даже отважилась пощупать крыло, пока Михаил не передумал), представлялись друг другу и вежливо расшаркивались, будто на королевском приеме. Элли, в первые секунды спрятавшийся за Хель, начал маленькими шажками пятиться к выходу с детской площадки, надеясь улизнуть.
Не получилось.
Убийца ловко сцапала ангела за запястье и буквально втолкнула в объятия старшего брата. Азраэль придушенно и обреченно пискнул, приготовившись к худшему. Михаил, оправдывая его ожидания, стиснул тоненького Элли так, что все услышали хруст ребер. Ририэль и Анабель же не сговариваясь подались вперед, жадно наблюдая за сценой воссоединения. Им двоим было прекрасно известно, что, пожалуй, единственное, чего по-настоящему страшился их храбрый ангелочек, это попасться в руки родственников. Почему? Это оставалось тайной за семью печатями. И сейчас им представлялся редкий шанс узнать причины.
И было не похоже, что Михаил собирался творить с Элли что-то ужасное. Скорее он светился от счастья и, не выпуская братишку из крепкого захвата, приговаривал, как же он рад наконец встретиться с ним.
— Не надоело от нас таиться? — упрекнул он Элли. — Ты, когда пропал, мы все небеса вверх дном перевернули! Хотя бы весточку послал — успокоил. И потом, когда стал тут появляться, зачем прятался? Это меня Гавриил отговорил сразу тебя за шкирку выловить и по ушам надавать. Решили, что сам когда-нибудь придешь и объяснишь, в чем же мы провинились, что ты от нас, как от чумных, убегаешь.
— Я… я… — Азраэль все-таки выбрался из объятий и сделал осторожный шажок назад, опустив взгляд в землю, — мне было стыдно, и я думал, что ты сердишься.
Ририэль укусил себя за руку, только чтобы не рассмеяться, Анабель часто моргала, осмысливая услышанное. Даже Таня и Алир прониклись. Только Хель улыбалась чему-то своему, прекрасно зная, что даже самое бесчувственное существо, находясь рядом с обычными людьми (или нелюдьми), подверженными страстям, радостям и порокам, начинает рано или поздно ощущать.
Особенно, когда дело касается семьи.
Михаил смешно фыркнул.
— Может, первое время я и сердился, что ты исчез, не оставив даже записки. Твои обязанности повисли в воздухе — никто ведь из братьев не был наделен этим даром. Но время шло, мир менялся, ты не возвращался, и мы приспособили жнецов, которые и поныне достойно справляются с потоком душ. В конце концов, от злости и обиды не осталось даже следа. Мы все очень скучали, брат.
— У меня больше нет крыльев, — почти прошептал Элли, перестав пятиться и недоверчиво смотря на Михаила. — Необязательно так меня называть.
— И все равно, даже бескрылый, ты мой младший, вредный братишка! И пусть кто-то только посмеет возразить! Сразу поймет, что рай может быть куда хуже ада, — недобро пообещал архангел и, наконец вспомнив, что они отнюдь не одни (и на них не мигая смотрят пять пар глаз), спохватился: — Так, разговоры продолжим позже. Врата открыты!
В этот момент площадку затопил ровный чистый свет, и сразу на сердце каждого, даже Хель, стало тепло и спокойно, будто бы все проблемы мира разом исчезли и впереди ждало только хорошее. Медленно в этом свете истаяли качели, песочница с недостроенным замком, горка и лавочка, чуть позже дома. Долгое мгновение казалось, что вся реальность растворилась и они так и останутся навсегда где-то между землей и небом.
Затем краски вернулись.
Таня ахнула от восторга, и ее немедленно поддержала Анабель. Они стояли на краю самого настоящего и просто-таки огромного облака, а под ними далеко-далеко внизу расстилалась гладь океана с небрежными складками волн и тонкой линией берега где-то на самой грани видимости. И облако, отбрасывая тень на лазурные воды, торжественно плыло куда-то вперед, подгоняемое ветром.
Ноги мягко пружинили, и Таня, не сумев совладать с любопытством, чуть-чуть оттолкнулась носками — этого хватило, чтобы подпрыгнуть на добрые полметра, быть заботливо подхваченной ветром и опущенной обратно.
— Класс! — поделилась она впечатлением, и Ририэль, не выдержав, тоже прыгнул.
Еще, вопреки всем законам, воздух здесь был свеж и очень вкусен. И дышалось так легко, как больше нигде во всей множественной вселенной. Правда, вместо огромных золотых врат, которыми друзьям представлялся вход в рай, из тонких, причудливо преломляющихся лучей света соткалась маленькая калитка.
— Серьезно? — удивилась даже Хель.
Михаил охотно пояснил:
— Образно говоря, мы зайдем через черный ход. Так надежнее. — Он толкнул калитку от себя и посторонился, пропуская гостей вперед.
Первым конечно же оказался Элли. За ним поспешили остальные: высокому Алиру даже пришлось пригнуться, чтобы не задеть лучи. Ририэль заходил последним — совесть по-прежнему грызла его за предательство, несмотря на прощение Габриэля и то, что сейчас с ним общались как с добрым другом. И казалось, что стоит эльфу только переступить порог райского сада, как немедля его ударит молнией по макушке. Может, даже несколькими. А потом пара незнакомых ангелов, больше напоминающих обликом и массой вышибал, оттащат его обратно на край облака и пинком отправят в полет до грешной земли. Но ничего не произошло, и, осмелев, Ририэль огляделся по сторонам.
Просто сказать, что сад бы прекрасен, значило бы не передать и сотой части того божественного великолепия, которое их окружало. Все вокруг сделалось контрастнее и четче, будто бы каждую деталь специально обвели и выделили, наделив ирреальной многомерностью. Краски стали насыщеннее, казалось, что с глаз упала серая пелена, до того смешивающая все оттенки. Трава под ногами была темно-зеленого цвета, сочная, густая и аккуратная, словно ее стригли по линейке. Невысокие деревца утопали в цвету. Бледно-розовые бутоны, казалось, светились изнутри.
