— Стой, Тиларин! — в пещеру, задыхаясь и хватаясь рукой за правый бок, вбежал мастер Груммботт.
— Это не Тиларин! — не отводя от меня нацеленного заклинания, крикнул Нарви. — Я этого золотого первый раз вижу! Это Неведомый!
Золотой? Что за ерунда? Я изогнул шею, рассматривая своё тело и у меня отпала челюсть. Чешуя приобрела насыщенный цвет золота! Откуда? Почему я этого не видел, когда старую шкуру сдирал? Или это я просто высох, когда летел, и цвет поменял? Или что? Я недоумённо смотрел на хватающего воздух и никак не могущего отдышаться учителя.
— Это он. Он просто перелинял. Я, старый дурень, не сразу догадался. Вот, сам посмотри, — наставник подобрал обрывок шкуры там, где я тёрся о стену и продемонстрировал его Нарви.
— Тиларин, превратись уже обратно, пусть убедятся.
А, ну да, действительно. Зелёная волна, и я уже в теле эльфа.
— Ваше величество, это действительно вы? — опустил наконец руки Нарви.
— Нет, блин, твоя бабушка! Я это, я! — ответил я, переводя дух. — Учитель, вы очень вовремя. Ещё мгновение, и я бы их поджарил. Я подумал, что Неведомые завладели их разумом. Извини, Нарви, — сказал я гному, которого явственно передёрнуло. Он только сейчас понял, чем могло кончиться наше противостояние. Магия на драконов влияет плохо, и у гномов не было ни единого шанса.
— Твоё величество, яйцо пошевелилось! — вдруг воскликнул Глим, который, конечно, тоже был здесь.
— Все вон! — заорал я, бросаясь к яйцам. — Дракончики должны первым увидеть своего отца, а не ваши рожи. Без обид, парни, но так положено.
Крайнее слева яйцо дрогнуло, и его поверхность пересекла трещина. Начинается!
Мои глаза прикипели к изумрудному яйцу, которое начало раскачиваться от внутренних ударов, угрожая вывалиться из гнезда. Боковым зрением я видел, как гномы вместе с учителем распределились вдоль стен и встали цепью на площадке перед пещерой. Свою службу парни всё же знали туго. Ну же, давай, ещё немного! Ох, совсем забыл! Я обратился в дракона, и придержал лапой яйцо, которое раскачивалось всё сильнее. Дракончику первым лучше увидеть меня в своём крылатом воплощении. Трещины на изумрудной скорлупе расширялись и множились, покрыв яйцо сплошной сеткой. Ну же, малыш, ещё чуть-чуть, папа ждёт тебя! Дракончик в яйце, видимо услышал мой призыв, так как изнутри последовал особо сильный удар, от которого скорлупа просто взорвалась изнутри, оставив среди изумрудных осколков крошечного дракончика. Господи, какой же он прелестный! Я наклонил голову, рассматривая это чудо. Свершилось. Драконы снова вернулись в мир.
Маленький, по сравнению с моей драконьей ипостасью, конечно, детёныш пытался подняться на лапки. Падал, недовольно пищал, но пытался снова и снова. Настырный! Я осторожно взял в лапы дракончика, который замер и стал принюхиваться, тыкаясь мордочкой мне в ладони. А потом поднял голову и наши глаза встретились. Это было как удар током. Я окончательно понял, что этот мир окончательно и бесповоротно стал моим. Я обрёл друзей и врагов, впервые в жизни по-настоящему влюбился, у меня только что появился ребёнок. И за всё это я буду драться до последней капли крови.
Дракончик зевнул, поворочался у меня в ладонях, укладываясь поудобнее, свернулся, положив голову на задние лапы и сладко засопел. Уснул… Я стоял, прижав самое дорогое и бесценное в мире существо к груди и на моей морде сияла счастливая улыбка.
— Кхм. Тиларин… — раздался вдруг шёпот слева от меня. Я автоматически отпрыгнул назад и плюнул огнём в то место, откуда донёсся звук.
— Ушастый, ты что творишь?! Это я, твой наставник!
Ой… А вот нефиг ко мне так подкрадываться! Наверное, сработал инстинкт защиты, вот я так и отреагировал. Мастер еле успел отпрыгнуть, гранит на том месте, куда пришёлся мой плевок, оплавился. Если бы не гоблинская реакция и увёртливость, то… Мда. Там и хоронить-то было бы нечего. Я осторожно положил дракончика в ясли — отдельное гнездо, которое приготовили хранители. Оно было выложено мягкой тканью и не давало детёнышам замёрзнуть, если их не грела мама. Но так, как мамы не было, греть дракошек предстоит мне. Придётся, ничего не попишешь.
Я вопросительно рыкнул, посмотрев на учителя, на что он просто ткнул пальцем в остальные яйца.
— За остальными смотри, бестолочь ушастая! — громко прошептал гоблин, неодобрительно качая головой. — Остальные вот-вот проклюнутся.
Ой, и правда! Я дал себе мысленный подзатыльник. Расчувствовался, блин, совсем мышей не ловлю. Остальные три яйца явственно покачивались. Ждать пришлось недолго. Маленькие дракончики выбрались из своего тысячелетнего заточения, и ползали по гнезду, пища и натыкаясь друг на друга. Я по-одному брал детёнышей на руки, дожидался зрительного контакта и укладывал в ясли. Зрительный контакт — это важно. Детёныши драконов рождаются зрячими, и принимают первое лицо, вернее, морду, которую увидят, за маму. Плюс ещё запах запоминают. Это я в древних гномьих хрониках прочитал. Хранители бережно относились к своей истории, и у них осталось много свитков, где подробно объяснялось, как надо ухаживать за птенцами. Вот я и изучал, благо, у меня высший уровень доступа, выше просто не бывает.
Ну вот. Спят, птенчики мои разноцветные. Два зелёных, красный и белый. Не знаю, почему так. Может быть, драконы как кошки? У тех тоже в одном помёте могут быть котята разного окраса. Или яйца были от разных самок? Я спрашивал хранителей, но и они ничего не смогли толком ответить. Сведения об этом после гномьих войн были утеряны. Да это и неважно на самом деле. Какая разница — красные, зелёные… Может, они, как и я, после первой линьки цвет поменяют.
Я сменил облик и поправил сбившееся шерстяное одеяло, которым был накрыт белый дракончик. Он среди всех остальных был самым маленьким и изящным. Девочка? Кстати, вот ещё вопрос на засыпку. Хранители сказали, что пол новорожденных дракончиков сразу определить невозможно. Кто мальчик, а кто девочка, станет ясно позже, где-то через месяц, когда малыши подрастут. У мальчиков вдоль хребта начнёт пробиваться гребень, и расти шипы на хвосте. У девочек такого нет.
Ох, им же ещё имена надо будет дать! Как я об этом сразу не подумал? Как называют драконов? Надо в свитках поискать, там я вроде видел имена древних драконов. Или уже самому придумать? Хотя, нет, я такое понапридумываю… пусть уж лучше хранители составят список имён, а я потом выберу. Решено! А сейчас было бы неплохо отдохнуть. Столько стрессов за один день — линька, рождение дракончиков…
— Эй, идите все сюда! — громко прошептал я и замахал рукой обернувшимся гномам. Они имели право увидеть самое большое сокровище своего народа. Гномы подходили по одному, и в их глазах я видел такую радость и благоговение, что это невозможно передать словами. Внезапно возле стены я услышал слабое журчание. Бросив туда взгляд, я увидел, что поилка, уже тысячу лет стоявшая сухой, наполняется прозрачной водой. Звук услышал не я один, и все гномы, увидев моё изумление, повернулись туда же.
— Магия драконов вернулась… — услышал я рядом шёпот Нарви. — Через тысячу лет. Теперь всё будет хорошо.
***
— Пошли скорей, все уже собрались!
— Глим?! — Ситана едва не выронила гребешок. — Ты постучал?
— Ну… ты же девушка. А когда заходишь к девушке, надо стучаться, — Глим смущенно покрутил новенький брачный браслет.
«Не иначе, молодая жена постаралась, — хмыкнула про себя Ситана. — Хоть кто-то научил.
Ей было совсем не до смеха, но сконфуженная физиономия рыжего могла рассмешить кого и когда угодно.
— Так ты идешь? — спросил он.
— Нет.
— Что значит, нет?! Его величество король Морхин будет вручать… — Глим замялся и продолжил уже шепотом: — Это очень большой секрет: его величество будет награждать героев.
— Пусть награждает, я-то тут причем?
— Еще как причём! — возмутился Глим. — Пошли сейчас же!
— Это приказ, дочка.
Ситана оглянулась: таким мрачным, она, кажется, не видела отца еще никогда.
