— А какие бывают споры? — заинтересовалась я.
— Если умирает кто-то, и не могут определить, к какой религии он принадлежал, — охотно ответил Ёшка, — тогда собираемся все мы, властители миров за Гранью, и решаем, к кому его направить. Ну и междусобойчик устраиваем, само собой. — Он хихикнул. — Когда демоны что-то не поделили между собой, я тоже решаю их конфликты, когда делать нечего. Они по мелочам ссорятся: кто у соседа грешника украл, кто-то дрова, потому что свои пропил.
— Пропил? — удивилась я.
— А что тут такого? Царская водка — лучшее средство от скуки и депрессии. Хе-хе, а врата-то все ближе!
Я умру? А зачем же тогда мне Ёшкин кот подмигивал? Или он радовался, что я попаду к ним?
— Нет! — воскликнула я и попробовала отодвинуться от врат. — Я не хочу!
Демон щелкнул пальцами, и перед ним появилась мисочка с жареным картофелем. Чавкая, он стал с интересом наблюдать, как я пытаюсь убежать.
Отодвинуться хоть на шаг было неимоверно тяжело. Просто неимоверно. Но возможно. Я, преодолевая силу, которая просто прижимала меня к полу, потихоньку двигалась куда-то, лишь бы подальше от огромных золоченых створок. Внезапно меня с силой потянуло к вратам. Я сопротивлялась, постанывая от ужасной боли.
— Это они тебя вытянуть пытаются и опять «хвост» задели, — радостно сообщил Ёшка, облизывая пальцы.
— Ирга… бы… такого… никогда… не… сделал…
— А, твой муж… Да, талантливый молодой человек, талантливый. Куда как превосходит своего отца, а тот ведь тоже молодец. Но Иргу твоего не допускают, нет. У него просто не хватит сил сделать хоть что-то.
Меня перестало тянуть к вратам, и я воспользовалась этим, чтобы передохнуть и еще немного отползти в сторону.
— Такой упрямец, — продолжал рассуждать Ёшка. — Уже и смертное проклятие на него наложили — нет, вырвался. А я-то планировал его демоном сделать, зачем талантам пропадать.
— Так смертное проклятие — это твоих рук дело? — разъярилась я и рывком отодвинулась от врат сразу на несколько шагов. — Да как ты посмел! Тебе же нельзя вмешиваться!
— Я и не вмешивался, — сказал демон, поджав губы, — это все людские игры. Я просто определил твоего мужа в надлежащее место в демонической иерархии, вот и все.
— Это твоя была идея — нашествия лунной нежити? — прошипела я.
— Вовсе нет! — возмутился Ёшка. — Не надо мне приписывать людские слабости. Я вообще-то был против! Ты хоть представляешь, какое количество душ через врата проходило? И мы тут, и они там, — он указал вверх, — просто с ног сбились.
— И ничего не сделали, — обвинила я.
— Это было дело рук одной обиженной женщины! — злобно рявкнул демон. — С какой стати нам вмешиваться? Если бы какой-то демоненок хотел план по душам выполнить или у какого-то ангела для небесного хора пары голосов не хватало, мы бы вмешались. А так… Какое отношение имеем мы, Подземные и Небесные Силы к тому, что кто-то кого-то в постель не пустил?
— Тебе известны и такие подробности? — удивилась я.
— Ну да… — неуверенно ответил Ёшка. — Я иногда… неважно.
— Подсматриваешь! — возликовала я. — Ах ты, извращенец!
— А что еще делать тоскливыми вечерами? — огрызнулся он. — Ты думаешь, они там, сверху, тоже безгрешные? Тоже подсматривают, еще как. Просто у них дел больше, к ним в молитвах все же чаще обращаются. Хотя я тоже… ведь у меня своя секта была.
— Да, да, они из-за твоего нежелания жениться вымерли, — кивнула я.
Ёшка разозлился, взмахнул когтистой лапой, и врата оказались ко мне так близко, что на мои пятки повеяло жаром, исходящим из королевства мертвых.
— Нет! — стиснув зубы, прорычала я. — Я не сдамся!
— Давай, умирай уже, — поторопил Ёшка. — За что ты цепляешься?
Пол вдруг наклонился, и я медленно начала въезжать в врата.
Я раньше никогда не боролась за свою жизнь. Я плыла по течению туда, куда оно меня выносило, лишь изредка делая ленивые движения, чтобы не прибило к берегу. Я хотела поступить в Университет, чтобы получить высшее магическое образование. Но сдалась, как только увидела, каких трудов стоит сдать экзамены на желанный факультет, и поступила туда, где было легче всего. Я противостояла обижавшим меня старшекурсникам, но только потому, что профессоров, которые могли ругать за опоздания на лекции, боялась больше. Я выбрала профессию, но только потому, что на этом настояла гномья родня моего лучшего друга, которая даже нашла мне репетитора. Я вышла замуж, но, если говорить откровенно, делала ли я что-то, чтобы завоевать или удержать Иргу? Нет, он упал на меня, как яблоко с дерева на спящего под ним крестьянина. Даже экспедицию по спасению моего мужа организовала не я, а Отто, который вполне мог ограничиться простым сочувствием.
Моя жизнь была легкой и никчемной. Моя душа спала мирным сном, только иногда ворочаясь. Я не тратила душевных сил ни на любовь к родным, у которых появлялась время от времени, чтобы только наесться, никогда не интересуясь их жизнью и проблемами. А я ведь им нужна. Я — дочь и сестра, а не просто нахлебник! Я не тратила много сил на учебу, занимаясь тем, что давалось мне легко. Я не тратила сил даже на любимого человека, не испытывая никогда желания просто сесть и заглянуть ему в душу.
Неужели я так и умру бабочкой-однодневкой?
Нет.
Нет.
Я буду жить, что бы там ни говорили всякие демоны, пусть даже и высшие.
Ради меня Ирга преодолел смертельное заклятие. Уверена, он боялся, что, умерев, не сможет за мной присматривать, и я обязательно куда-нибудь вляпаюсь.
Ради меня Отто пошел на самую большую для гнома жертву — потратил большую сумму на организацию спасательной операции и, не задумываясь, рисковал жизнью. Даже полумертвый от ран и усталости, он вытащил меня из подвала после встречи с демоном.
Ради моей затеи — какие бы еще причины ими ни руководили — Живко, Рон, Трохим и Варсоня согласились рисковать своими жизнями.
Ради меня Беф пошел на противостояние с ректором, не боясь потерять работу, только чтобы уговорить архимагов меня спасти.
Моя мама меня любит. Мои сестры меня любят. Даже моя крошечная племянница — и та улыбается, когда меня видит.
Мой папа ждет, когда я рожу ему внука. Придется его разочаровать.
А для этого мне нужно жить.
И я буду жить.
— Я хочу жить! — закричала я, наконец-то поняв, какая пропасть лежит между «я не хочу умирать» и «я хочу жить».
— Да за что ты цепляешься?! — заорал демон.
Внезапно выяснилось, что я держусь за огромный якорь, который медленно, но уверенно тащит меня куда-то наверх.
— Плохо быть демоном, — с горечью сказал мне вслед Ёшка. — Даже ругнуться некем. Но ничего, мы еще увидимся…
Боль пронзила меня насквозь, как червяк прогрызает сладкое яблоко. Я открыла глаза и увидела перед собой чудовище: бледная кожа, глаза с яркими красными бликами, ярко-алый рот с рядами острых белых зубов, длинные уши и абсолютно лысый череп, на котором танцевали зловещий танец тени.
— А-а-а… — прохрипела я, проваливаясь обратно. Да что же это такое! Из огня да в полымя? Стоило избавляться от Ёшки, чтобы попасть в руки вампиру!
— Привет! — радостно воскликнул Ёшка. — Вернулась? Я же говорил, что увидимся. Иди ко мне, моя девочка, у дяди демона тепло и уютно…
— Отстань, противный, — сказала я, чувствуя, как меня поднимают чьи-то ласковые руки.
— Ола, милая, открой глаза, — прошептал мне на ухо голос, немного растягивая гласные. Тот самый голос, от которого у меня всегда бежали мурашки по спине. — Это я, Ирга.
Он прикоснулся к моим губам, словно пытался вдохнуть в меня жизнь.
Я открыла один глаз и, удостоверившись, что передо мной действительно лицо некроманта, освещенное магическими огоньками, открыла второй.
— А где чудовище? — прошептала я.
— Больше не будет никаких чудовищ, — ласково заверил Ирга. — Я с тобой. Теперь ни одно чудовище не посмеет обидеть мою милую.
— Обещаешь? — спросила я.
— Обещаю, — клятвенно заверил меня муж.
Я попыталась пошевелить конечностями, и, хоть и с трудом, мне это удалось. Поддерживаемая Иргой, я медленно села, поморгала, привыкая к свету многочисленных огоньков, и огляделась.
Все мои друзья сидели рядом. На их лицах читалось такое облегчение, что только ради этого стоило жить. Борода Отто напоминала воронье гнездо, а в руках он зажал клочья волос, которым особенно не повезло. Поймав мой взгляд, барон уронил лицо в ладони, Живко широко улыбнулся слегка подрагивающими губами, а Трохим закричал:
— Ура-а-а! — и заплясал по поляне.
Варсоня достал откуда-то из кармана колечко колбасы и стал нервно откусывать от него большие куски, глотая их почти не жуя.
— Мы рады, что ты вернулась, Ольгерда, — сказал Беф немного хриплым голосом. — Ты доставила нам несколько неприятных минут.
