— Это не смешно! — воскликнула баронесса обиженно. — Сэр Роберт был таким гадким чернокнижником! Как прекрасно, что ты его убил! Он подавлял мою волю! Заставлял делать всякие гадости! Как хорошо, что ты расколдовался! А ты больше не будешь превращаться в дракона? Мне так нравилось, когда ты в перьях…
Мелвин поморщился.
— Да хватит тебе нос воротить! — рассмеялась Изабелла. — Я люблю разнообразие в любви! Мелвин, милый, пойдем в спальню, прямо сейчас! Чего ты такой скромный? Мог бы раньше признаться, кто такой, а то заладил: рыцарь знатного рода, рыцарь знатного рода, а какого рода, не скажу… Я так соскучилась по мужской ласке! В облике дракона ты тоже хороший, но мужчина — это мужчина!
Будь Мелвину лет тридцать или хотя бы двадцать пять, он бы отвернулся с негодованием от неприкрытого разврата, непосредственно граничащего со скотоложеством. Но Мелвину было восемнадцать лет, и юношеская пылкость еще не уступила место в его душе зрелой мудрости.
— Пойдем, — сказал он и облизнулся. — Я тоже… гм… соскучился.
Баронесса увлекла его в спальню, и следующие полчаса между ними не происходило ничего, что можно было бы описать в обычном тексте, не относимом к числу порнографических. Но замаскированные в опочивальне видеокамеры передавали все происходящее на спутник и далее во всемирный информаторий Земли, где трансляцию смотрели в прямом эфире полтора миллиона зрителей. За полчаса эта трансляция собрала более тысячи комментариев, большинство зрителей ругали оператора за плохое освещение, тот вяло отругивался, дескать, фильм документальный, категория amateur, чего вы хотите?
Закончив дело, Мелвин откинулся на подушки, и некоторое время расслабленно лежал, а его взгляд блуждал вдоль и поперек потолочных балок. Мелькнула внезапная мысль: «А вот если бы какой-нибудь мастер сумел бы сделать зеркало, достаточно большое и легкое, чтобы повесить на потолок, тогда можно было бы смотреть со стороны, как кувыркаешься с девкой, занятно, должно быть…»
Белла облизнулась в последний раз и сказала:
— Мелвин, милый, я так счастлива! Когда мы поженимся?
«Ну вот», подумал Мелвин. «А как все хорошо начиналось».
— Не знаю, — ответил он вслух. — А почему ты думаешь, что мы поженимся?
Большие глаза баронессы Изабеллы стали еще больше.
— Ты обещал! — воскликнула она.
Мелвин улыбнулся и помотал головой из стороны в сторону.
— Ошибаешья, красна девица, — сказал он. — Я тебе ничего не обещал. Я впервые увидел тебя менее часа назад.
Изабелла нахмурилась.
— Вот, значит, как, — сказала она. — Решил отвертеться. Типа, я не я, и дракон не я…
— Дракон не я! — подтвердить Мелвин. — Не стану отрицать, по божьему благословению я приобрел свойства оборотня, но конкретно в дракона я оборачиваться не умею. В пса умею, в святого Михаила умею и еще умею в стаю неведомой хуйни, и это все. Драконом я никогда не оборачивался. Дракон — мой враг, мы с ним дважды сражались, но никто никого не победил. Видишь ли, милая, когда дерутся два оборотня, никто не может одолеть другого, у нас же раны заживают в считанные мгновения…
— Ах ты сука, блядь, мудило! — закричала Белла, набросилась на Мелвина и стала полосовать ему морду острыми когтями.
Мелвин вначале хотел дать ей в морду, но потом подумал: «А зачем?» И отпал на подушки, и лежал смирно, и терпел. А вернее, забавлялся.
Через минуту Белла стала уставать, и тогда Мелвин одновеременно исцелил все царапины. Белла перекатилась на другую половину постели и стала плакать.
— Я же тебе говорил, милая, — сказал Мелвин с улыбкой. — У нас, оборотней, все раны заживают очень быстро. Ты перед тем, как когтями размахивать, лучше сначала слушай, что умные люди говорят. Утомилась, бедненькая…
Он приподнялся на локте, притянул девицу к себе и попытался поцеловать в сосок. Она увернулась и ударила его кулаком в нос (тот хрустнул, но сразу выправился), затем долго и безуспешно пыталась выковырнуть глаз. А потом снова стала плакать.
— Слезами горю не поможешь, — сказал ей Мелвин. — Повернись-ка чуть-чуть вот в эту сторону…
— Я тебе не шлюха! — заорала Белла и спрыгнула с постели.
— Ошибаешься, — спокойно ответил Мелвин. — Ты как раз шлюха. Я тебя силком в постель не затаскивал, сама впрыгнула.
— Ты меня обманул, мудак! — прорыдала Белла.
Мелвин саркастически улыбнулся и сказал:
— Экая ты несчастная девочка. Все тебя обманывают. То Роберт, то дракон, теперь я. Ты, леди Изабелла, не просто шлюха, ты глупая шлюха. И сейчас ты утрешь сопли, нагнешься и будешь стоять смирно. Либо я тебя изобью. Выбирай, милая.
Белла поплакала еще немного, затем утерла сопли и нагнулась. Она выбрала.
Мелвину стало брезгливо.
— Разгибайся, — приказал он. — Можешь одеваться. Как оденешься — вали на хуй отсюда.
Он оделся и вышел из спальни. В коридоре ему встретился барон Гельмут. Барон заискивающе улыбнулся и сказал:
— Позвольте почтительнейше поприветствовать ваше высочество и выразить глубочайшее удовлетворение…
— Пошел на хуй, — сказал ему Мелвин и прошел мимо.
Он вышел во двор. Рыцари, кнехты, монахи и простолюдины-крестоносцы жрали вино, трогательно демонстрируя единство во Христе всех сословий. При виде ярла они перестали жрать вино и начали орать что-то восторженное.
— Кубок мне! — повелел Мелвин.
Кто-то сунул ему в руку медный стакан, несвежий и позеленевший от ненадлежащего ухода. Ничего, вино обеззаразит.
Мелвин окунул стакан в бочку, вытащил и выпил залпом. Кислятина, конечно… да насрать! Зачерпнул и выпил еще раз.
Кто-то сильно толкнул Мелвина в бок.
— Сейчас как дам пизды! — возмутился ярл, но сразу осекся: — Простите, святой отец, не признал.
— Да ладно, забей, — добродушно проговорил Бенедикт заплетающимся языком. — Давай еще выпьем.
Они выпили еще.
— Приколись, Мелвин, — сказал Бенедикт. — Этот злоебучий дракон, оказывается, не терял времени даром. Тут в замке есть одна баронесса, Изабелла ее зовут…
— Знаю, — перебил Мелвин святого отца. — Уже трахнул два раза.
Бенедикт заржал во всю глотку, затем вдруг посерьезнел.
— А ты в курсе, что она сатанинскому созданию давала? — спросил он.
— Мне похуй, — ответил Мелвин. — Пусть хоть самому Люциферу.
Бенедикт нахмурился.
— Ты за языком следи, — посоветовал он. — Святое благословение — оно как монаршая милость, в любой момент могу отозвать. Скажу этим баранам, что ты все-таки чернокнижник или ебну святой молнией…
Мелвин резко вытянул руку, но промахнулся, клацнул пальцами мимо чудотворного посоха отца-настоятеля. Странно, выпил всего-то два стакана, а как повело… Может, в это вино мухоморов добавили или конопляных шишек… Нет, по вкусу было вино как вино…
Бенедикт отпрыгнул на шаг и выставил сломанный посох перед собой как копье.
— Ты, блядь, сука, тут мне не балуй, — прошипел он. — Может, и устоишь перед чудотворным пламенем, хер тебя знает, но даже если и устоишь, без моего благословения от этих долбоебов никакой преданности не дождешься. Так что не тяни ручонки куда не надо, а лучше извинись, пока не поздно.
— Извините, святой отец, — сказал Мелвин. — Был неправ.
— То-то же, — сказал Бенедикт. — Так о чем я… Да, баронесса! Надо эту долбоебку на костре спалить.
Мелвину показалось, что он ослышался.
— Чего? — переспросил он.
— На костре спалить, — повторил Бенедикт. — Поганую дьяволоебку. Дьявололожницу. Изабеллу Айронсайд. Понял?
Мелвин понял, что он ослышался.
— А на хера? — спросил он.
— Блудила с дьяволом, принявшим облик богомерзкого пернатого дракона, — объяснил Бенедикт. — Разве можно такое прощать?
— Откуда мне знать, я же не духовное лицо, — пожал плечами Мелвин. — Но, исходя из здравого смысла, я бы не стал ее жечь. Послушайте, святой отец, может, она вам отсосет, и забудем это недоразумение? Она такая умелая…
Бенедикт снова перекосился и зашипел.
— Ты мне тут дурачка не строй, — прошипел он. — Отсосет… Сейчас сам у себя отсосешь! Это же ведьма! Ведьма, понял, мудозвон, ведьма! Сказано в священном писании: ведьму не оставляй в живых!
Мелвин вспомнил Бонни Черную Зайку и нахмурился.
— Ты мне рожи не корчи! — продолжал бесноваться Бенедикт. — А то как закричу сейчас, что тебя ведьма околдовала!
Мелвин огляделся. До сих пор Бенедикт возмущался негромко, вполголоса, никто и не смотрит на них, но если закричит… Может, попросить потом Реджи, чтобы организовал несчастный случай… Нет, барон зассыт поднимать руку на почти святого, самому придется… А какие, кстати, проблемы? Принять какую-нибудь необычную форму… потренироваться с Бонни… Но это на будущее, а пока…
— Ладно, хуй с тобой, — решился Мелвин. — Жги баронессу. Но с ее отцом будешь сам объясняться. Я ему скажу, что не одобряю, но не смею открыто противостоять.
