– Она, – согласился с ним Гена. И почему-то потрогал фингал под глазом.
– Что делать будем?
– Не знаю.
– Я тоже.
– Тогда нужно Кроули рассказать!
– Верно.
И орки кинулись в подсобку, где у них был телефон.
А гости, ведомые секретарем, вышли меж тем на первый парадный этаж ратуши. Где их уже поджидал, в нетерпении потирая руки, руководитель кабинета Бургомистра Климент Чипизудов. Секретарь кинулся было к руководителю кабинета – не то желая что-то объяснить ему, не то собираясь на кого-то пожаловаться. Но Чипизудов только коротко рукой взмахнул, и секретарь отлетел в сторону, как теннисный мячик, отбитый профессиональным ударом Первой Ракетки Централя Эдсона Арантеса ду Насименту.
– Дамы и господа, я приношу вам свои извинения за доставленные неудобства, – церемонно обратился Чипизудов к гостям.
При этом глазами он пожирал Фанфанова, в котором без труда опознал своего литературного кумира.
– У меня была запланирована небольшая ознакомительная программа. К сожалению, – руководитель кабинета жестом руки умело изобразил разочарование, – мы уже опаздываем и прямо сейчас должны проследовать к месту встречи. Но я надеюсь, что после беседы с Бургомистром вы все же сможете уделить мне несколько минут.
На этот раз взгляд, что бросил Чипизудов на фантаста, оказался настолько пронзительным и откровенным, что Фанфанов невольно поежился. Гиньоль предупредил его, что руководитель кабинета Бургомистра является давним и преданным поклонником его творчества, но все же это было несколько не то, к чему привык Кимер. Говоря совсем уж честно и откровенно, опыт общения с поклонниками у Кимера был невелик. Большим, чего он удостоился от одного из них, была бутылка дешевого пива и пожелание кончать валять дурака и написать наконец-то что-нибудь стоящее. Но такое положение дел Фанфанова вполне устраивало. Поэтому фантасту трудно было даже представить, чем могло закончиться его хождение во власть. Власть – она ведь такая нестабильная. И к тому же – непредсказуемая. Нет, правда, Фанфанов вовсе не хотел быть обласканным властью. Но и от обещанной ему Национальной литературной премии отказываться не собирался. Во всяком случае, не просто так.
Со столика, стоявшего неподалеку, Чипизудов взял три светло-коричневые кожаные папки и вручил их гостям. В правом нижнем углу на обложке папки был вытеснен золотом контур ратуши. Внутри папки оказались пусты.
– Что это? – Гиньоль недоуменно посмотрел на руководителя кабинета.
– Так полагается.
– Зачем?
Гиньоль взял папку за угол и взмахнул ею так, будто собирался зашвырнуть куда подальше.
Чипизудов сжал губы, как будто у него вдруг заболели все зубы.
– Вам не все равно?
– Если бы было все равно, то я бы и не спрашивал, – улыбнулся Гиньоль. – А так, мне интересно.
– Этого требует процедура.
– Какая еще процедура?
– Процедура встречи с Бургомистром.
– Серьезно?
– Я специально пригласил вас пораньше, чтобы поговорить о процедуре.
– А я думал… – Гиньоль вскинул брови и взглядом указал на Фанфанова.
Вальяжное лицо Чипизудова обиженно вытянулось. Зрелище было то еще! Руководитель кабинета на самом деле боялся, что его секрет – тайная любовь к книгам Фанфанова – будет раскрыт! Гиньоль даже и не догадывался, что у него на руках не просто еще один козырь, а джокер!
– Что вас не устраивает, господин Гиньоль?
– Да расслабьтесь вы, Климент Ефремович. – Гиньоль дружески, но без панибратства, хлопнул руководителя кабинета по плечу. – Все в порядке. Мы вас не подведем.
– Отлично. – Чипизудов протянул Гиньолю белую пластмассовую авторучку, на которой, красным по белому, было написано «Городской Совет».
– Этого тоже требует процедура?
– Именно.
Гиньоль сунул авторучку в карман.
– А можно моим телохранителям тоже по авторучке? – спросил Гиньоль. – В качестве сувениров.
– Нет, – отрезал Чипизудов.
– Процедура этого не требует, – с пониманием кивнул Гиньоль.
– Процедура этого не допускает, – уточнил Чипизудов. И вручил по авторучке Кимеру и Кларе. – Ваши телохранители, господин Гиньоль, останутся здесь, – он указал на небольшой полукруглый альков в стене зала. Там стоял круглый мозаичный столик и два обитых голубым атласом кресла на изогнутых ножках. – Им будет подан чай, кофе и легкие закуски.
– Ждите меня здесь, ребята, – кивнул ограм Гиньоль. – И не стесняйтесь, требуйте добавки! Выпивка и закуска за счет Бургомистра!
Довольные таким поворотом событий, огры направились в альков. А гости с папками под мышками последовали за руководителем кабинета.
Сначала они поднялись по широкой мраморной лестнице, застланной темно-синей ковровой дорожкой. Затем пересекли Зеркальный холл (стены в нем действительно были зеркальные), прошли по Зеленой галерее (которая на самом деле оказалась синей), свернули в Коридор Свиней (название историческое, не имеющее никакого отношения к нынешнему составу Городского Совета), повернули направо, налево, еще раз направо и вышли в Зал Пяти Дверей (когда-то здесь действительно было пять дверей, но одну из них заколотили за ненадобностью, так что осталось всего четыре; но не менять же из-за такой мелочи историческое название!). По стенам зала были развешаны портреты всех шестидесяти двух Бургомистров. Все лица, как одно, достойные. Все картины в дорогих золоченых рамах. Даже полный профан в живописи не мог не узнать расчетливые и точные мазки кистей Сарафанова, Ухова или Стамескина. Что ни мазок – то купюра в сто грантов. Ну, в крайнем случае, пятьдесят.
К несчастью, у гостей не было времени любоваться шедеврами живописи – их ждал ныне живой и здравствующий Бургомистр. На встречу с которым, судя по нервно подергивающейся левой брови руководителя кабинета, опаздывали они уже катастрофически.
Чипизудов распахнул перед гостями тяжелую резную дверь с золотой ручкой и жестом пригласил войти.
Они оказались в приемной с четырьмя столами, за которыми сидели секретарши, занятые, по всей видимости, какими-то очень важными, быть может, даже государственными делами. Одна исступленно колотила по клавишам вычислителя, другая, сосредоточенно вперив взгляд в лежавший перед ней еженедельник, что-то объясняла прижатой к уху телефонной трубке, третья рвала пополам лежавшие перед ней бумаги, одну за другой, и передавала обрывки четвертой, которая, в свою очередь, разрывала бумагу на еще более мелкие кусочки и кидала их в мусорную корзину. Ни одна из этих государственных девиц даже не взглянула на вошедших.
Чипизудов открыл перед гостями следующую дверь, и они оказались в другой приемной, поменьше первой. В ней размещались всего два письменных стола. И, соответственно, две секретарши. При виде гостей обе разом вскочили на ноги и в унисон запели:
– Бургомистр не принимает! Бургомистр в отъезде! Бургомистр на совещании! Бургомистр обедает! Бургомистр!..
Скорее всего, ни одна из них понятия не имела, где сейчас Бургомистр и чем он занимается.
– Бургомистр занят! Бургомистр болен! Бургомистр ушел в отставку! Бургомистр…
– Сидеть! – привычно скомандовал руководитель комитета.
И секретарши, умолкнув, опустились на свои места.
– Они реагируют на слова или просто на голос? – поинтересовался Фанфанов.
– На запах. – Чипизудов выдернул из кармана белоснежный носовой платок и взмахнул им перед носом фантаста.
Аромат был настолько необычный, что Кимер только головой удивленно качнул.
Чипизудов довольно улыбнулся.
– Особый парфюм. Изготовляется по спецзаказу, на основе старинного фамильного рецепта парфюмерным домом «Бальдини и Гренуй».
Еще раз взмахнув платком, Чипизудов собрался было уложить его в карман.
– Секундочку!
Клара поймала руку руководителя кабинета за запястье, поднесла ее вместе с платком к своему носу, сделала легкий вдох и на миг прикрыла глаза.
– Корица, перечная мята, лаванда, гвоздика, немного меда и лимона, самую малость кардамона, экзотическая пряность хуидзяо из провинции Су-кич и, вы уж не обижайтесь, господин руководитель комитета, буквально капля козлиной мочи.
– Вы работаете в парфюмерной промышленности? – удивленно посмотрел на Клару Чипизудов.
– Нет, – обворожительно улыбнулась девушка. – Запахи – это мое хобби, – и добавила то, что велел говорить ей Гиньоль: – По своей основной специальности я – революционер.
– Эволюционист, – быстро внес коррективу Гиньоль. И, наклонившись к Чипизудову, шепнул как бы по секрету: – Эти ученые такие рассеянные. Порой даже имя свое вспомнить не могут, не то что профессию.
Чипизудов с пониманием кивнул и, дабы не вдаваться в дальнейшие обсуждения темы, которая казалась ему весьма деликатной, поспешил раскрыть перед гостями следующую дверь. За которой находился уже непосредственно кабинет Бургомистра.
