На незнакомце был, безусловно, скафандр, но какого-то странного образца. Успехами в учебе Дарья не отличалась, потому и угодила в эту дыру, но что касается моделей скафандров – тут она была первой. То, что было надето на незнакомце, в каталогах штатного обмундирования не значилось. Шлем был абсолютно непроницаем, и лица Дарья не различала, но по характерной выпуклости в нижней части туловища она сразу определила мужчину. В правый манжет у него был встроен короткий прямоугольный ствол, от которого отходили, скрываясь за спиной, два витых шнура. Там же за спиной висело что-то еще, видимо, тоже оружие, больше похожее на длинную палку с шестигранным дулом.
«Частник, – подумала она с презрением. – Охотник скорее всего. Ишь вооружился! Сейчас я ему поохочусь!..»
– Все оружие на землю, руки к небу!
Мужчина сделал шаг навстречу и остановился. Требования дежурной он игнорировал.
– Что, не отстегивается?.. – Дарья немного растерялась. – Тогда сам ложись. Понял?!
Человек чуть склонил голову набок – при этом ей почему-то показалось, что он улыбается, – и, согнув правую руку, выстрелил.
– Поле!! – взвизгнула Дарья, отпрыгивая в сторону.
– Защитное поле активировано в момент выхода на поверхность, – сообщил Анализатор.
– Ага… Спасибо тебе… Ну, охотничек!..
Прежде чем подняться на ноги, отряхнуться и сделать все остальное, что обычно делают женщины-военные на учениях, Дарья подтянула к себе Лайф Секвестр и без дальнейших увещеваний пришкварила нарушителя к земле. Так ей показалось.
Когда ветер отнес дым и пар в сторону, она обнаружила, что незнакомец продолжает стоять – так же склонив голову и все так же посмеиваясь.
Дарья недоуменно хмыкнула и выстрелила еще два раза. Нарушитель тут же пальнул в ответ – она инстинктивно дернулась вбок, но сумела удержаться на ногах. По невидимому куполу защитного поля рассыпались пронзительно-зеленые брызги. Воздух хлопком заполнил образовавшийся после разряда вакуум, и с земли поднялось новое облачко пыли. Рядом с незнакомцем висело такое же облачко, разве что побольше размером. Сам он не пострадал.
– Матвей! – вызвала Дарья. – Матвей, ты где?!
– Адрес «Матвей» не отвечает, – прошелестел Анализатор.
– Алкоголик… – буркнула она, перемещая бегунок на ЛС к самому упору.
Индикатор показывал 31 – два мощнейших выстрела по двенадцать единиц, и еще так, на сдачу. Дарья была уверена, что до «сдачи» дело не дойдет. Любительская охранная система, которой, вероятно, пользовался охотник, такого разряда выдержать не могла. Дарья улыбнулась.
– Мужик! Тебе конец! – весело крикнула она и выстрелила ему в живот.
От нарушителя осталась одна только яма. Дарья с сожалением покачала головой и ковырнула носком ботинка скудную серую почву.
– Анализатор! Благодарю за поддержку… Снимай поле.
– Противоречит основной инструкции, – возразил кибермозг.
– Да снимай, снимай, чего там…
– Угроза не устранена.
– Перестраховщик, – фыркнула Дарья, но вдруг заметила, что ближний край двухметровой воронки подозрительно осыпается.
Через секунду из конической дыры показалась рука – правая, с некогда вмонтированным стволом. Теперь от его оружия остался один крепеж и обрывки витых шнуров. Когда незнакомец выполз из воронки полностью, выяснилось, что и скафандр выглядит не лучшим образом. Местами он был опален, кое-где даже разорван. На шлеме охотника виднелась приличная вмятина, а затемненное «забрало» дало длинную косую трещину. Тем не менее неизвестный нарушитель был жив и даже, видимо, здоров. Он разгреб рядом с собой землю, вырыл обломки наручного ствола и, удостоверившись, что это оружие пришло в негодность, снял с плеча «палку». Вооружившись снова, он присел и направил шестигранный ствол на Дашу.
– Откуда он взялся-то?.. – опешила Дарья.
– Противник обладает защитным полем. Природа его неизвестна, но по эффективности поле не уступает сгенерированному базой.
– Не уступает… – зачарованно произнесла она.
Незнакомец почему-то не стал стрелять, а просто выбрался из ямы и, покачав головой, пошел прочь от шлюза.
– Стой! – крикнула Дарья, нажимая на спусковую панель.
Еще один двенадцатикратный разряд вырыл вторую воронку, из которой спустя некоторое время вновь показался нарушитель – еще более помятый, но по-прежнему живой. На этот раз он не стал дожидаться окончательного приговора и, не оглядываясь, пустился бежать. – Да не может такого быть… – прошептала Дарья. – Анализатор, достаточно ли информации для идентификации?
– Информации недостаточно, – категорично отозвался компьютер.
– Тогда версии.
– Версия одна. – Ну?..
– Данная версия ненаучна, – скромно высказался кибермозг.
– Ну?! – Дарья от нетерпения топнула ножкой. – Рожай!
– Вероятно внеземное происхождение организма.
– Да я и сама неземная, – сказала она. – Я на Зухе-семь родилась, и что?
– Нечеловеческое происхождение, – пояснил Анализатор.
– Как?.. Не… – Дарья задохнулась и с минуту не могла произнести ни звука. – Это точно?!
– Версия ненаучна, – повторил кибермозг. – Но иными я не располагаю.
Ползти по «золотой» пустыне оказалось и просто, и сложно. Дело было не в том, что борьба с искушением набить полные карманы отнимала ровно половину сил, и не в страшном зное, за считанные минуты радикально высушившем организм мастера. Гораздо сильнее, чем жажда, Борисова донимали постоянно бегущие куда-то чертики. Они скакали на кончике носа, панибратски хлопали по плечам и спине, предлагали запутанные сделки на рынке цветных металлов, а их бесстыжие самки то и дело задирали юбки, демонстрируя чертовски сокровенные места. Весь этот балаган сопровождался потоком плоских шуток и пронзительным хихиканьем. Борисову было не до смеха, поскольку он уже сбил и локти, и колени. Ползти его никто особо не заставлял, но подняться на две конечности ему просто не хватало смелости. Первые попытки встать в полный рост закончились бесславным падением, а с третьей и вовсе началась какая-то катавасия. Выпрямляясь, мастер то возвышался над облаками и обмораживал щеки, то вообще оказывался где-то над стратосферой и задыхался от нехватки кислорода. Намаявшись от перепадов давления, Борисов ограничился коленно-локтевым положением. В таком походном порядке далеко он уйти не мог, но зато его не мутило от килевой качки, да и дорогу было видно в мельчайших деталях, то есть заманчиво поблескивающих песчинках. В то же время мастер не испытывал никаких проблем с запасами энергии. Он был голоден, но полон сил и желания двигаться вперед. Нагретый пустынный ветерок приносил откуда-то с юга весьма бодрящий аромат, и для подзарядки внутренних «аккумуляторов» мастеру оставалось всего лишь вдохнуть поглубже. Что за стимулирующие испарения носились над драгоценной пустыней, мастер определить не мог, для этого ему не хватало жизненного опыта, но глубоко дышать он не стеснялся. Сознание при этом заволакивала все более плотная пелена молочно-белого тумана, однако Борисову было уже плевать.
Едва он об этом подумал, как его неожиданно подвели руки. Правая вдруг согнулась в локте, а левая скользнула назад, в глубь песчаной массы. Борисов неловко ткнулся лицом в склон бархана и на несколько секунд замер, не в силах пошевелиться. Погибать, задохнувшись в «золотом» бархане, было нелепо, и мастер заставил себя перевернуться на бок. Смена положения тела по какой-то неизвестной причине прояснила его взор. Борисов прищурился, поморгал и наконец понял, что его жизнь разделилась на две части – темно-серую и золотистую. Темно-серая размещалась по вертикали, а золотистая по горизонтали. Причем жизнераздел лежал всего в полуметре от борисовского носа. Мастер нехотя протянул ослабевшую руку к меже и потрогал серую жизнь.
Она была прохладной, на ощупь очень похожей на пластобетон, но не такой твердой, словно порядком изношенной. В сравнении с золотистой – теплой, мягкой и приятной – серая жизнь выглядела убого, но в ней было что-то привычное, а Борисову в данную минуту больше всего хотелось именно этого – возвращения, пусть иллюзорного, к обыденному земному существованию мастера дальней разведки. К жизни лентяя, который за всю долгую карьеру вылетал на разведку раз пять, да и то – в ближайшие системы, вроде давно изученного Центавра.
Борисов подтянул тело вперед, согнул в колене правую ногу, вытянул левую руку и снова передвинулся. Спустя пару минут он уже полностью лежал на серой земле, которая и вправду оказалась пластобетоном, но только неправдоподобно древним и стертым, как единственный старушечий зуб.
Мастер прижался щекой к шероховатой поверхности и улыбнулся. На большее количество эмоций его нервная система была уже не способна. Она, как и весь организм Борисова, казалась выжатой до последней капли.
Пустынный зной незаметно отступил, вместе с ним исчез и отравленный наркотическими испарениями ветер. В это было трудно поверить, но Борисов явственно ощущал, что его больше не плющит неумолимый каток отягощенного пороком мироздания. Он даже смог сесть и по-детски, кулаками, потереть зудящие веки.
