— А-а…
— А у них патроны кончились, — отмахнулась израильтянка. — Кстати, стреляют хуже, чем пьяные бурундуки в тире! Если они вас убьют, так это будет уже чудо…
— Хм, я бы не это…
— Нет, так я тоже могла перестрелять их всех на фиг в плане кампании по борьбе с террором, но вы же знаете — у меня мягкое сердце! Вдруг у них всё ещё есть мама?
— Но вообще-то…
— Но я же с вами не спорю — вы мужчина, вам видней! Хотите, вместе поперерешаем всех, это будет так по-казачьи…
— Это лицо… по-моему, оно пытается нас благословить, — сумел вставить слово призадумавшийся молодой человек. — Причём крестным знамением! Получается, что мы всё-таки в христианском Раю?!
— Э-э нет, Ванечка, ничего такого не получается… — Рахиль настороженно оттопырила ушко и скрылась за алтарём. — Жутко извиняюсь, что не могу подкрепить голословное утверждение железобетонными аргументами, но сейчас вон те козлы начнут развлекаться снова. Может, посидите со мной, пока они будут палить навскидку по кузнечикам?
— Ты же… у них же патроны кончились?
— Ой, ну вы как моя бабушка, она тоже никогда не играла в компьютер! Боевой запас у этих големов восполняется через каждые десять минут. Откуда, почему, зачем — не знаю, но видела! Таки я могу подвинуться…
— Господи, бред какой-то, — неуверенно поёжился казак, из-за пальм тем временем действительно начали высовываться автоматные дула. — Всё неправильно, всё не так, всё с ног на голову, и хоть бы какая-то капля смысла…
Первые же выстрелы копнули землю прямо у каблуков его сапог!
— Вы вовремя, я нервно опасалась, что они успели пристреляться, — дружески пояснила девушка, когда Иван с матюгами плюхнулся к ней за алтарь. — Знаете, обстановка не очень располагает к откровенности, и всё же я полна нерешённых вопросов. Хочется знать в деталях, но можете не отвечать…
— Я её вспомнил!
— Да ну?! Что прямо вот так, кроме шуток, родные черты или видели в страшном сне…
— Это Дэви-Мария-Христос!
— И за что вы меня так пугаете?!
О том, что, если вас счастье по голове золотым кирпичиком стукнуло — это от Бога! А вот если обычным кирпичом…
Рахиль могла и не помнить эту жуткую эпопею восхождения в агонизирующей России новой религиозной звезды, в белых одеждах и с кровавым ободком под ногтями. Едва ли не каждый город тогда был обклеен цветными и чёрно-белыми плакатиками с изображением дебиловатой девицы, с подписью «живой бог». Ещё какой-то десяток лет назад захлёбывающиеся от западной демократии люди дружно бросились в её объятия. Чем это кончилось, знают немногие…
Для тех, кому повезло, — разочарованием в жизни, для прочих — психушкой, для особо верующих — ритуальным самосожжением! Верхушку секты отправили под суд, о душах тех, кто им поверил, остаётся только молиться…
— Знаешь, если честно, то она вообще-то вполне сродни индусской Кали, — подуспокоившись, признал Иван. Выстрелы гремели вовсю, но беседе особенно не мешали — каменный алтарь был надёжной защитой, а идти в атаку с флангов бритоголовые почему-то не спешили.
— Ваш яркий рассказ сразил меня по самое некуда…
— Рахиль, может быть, перейдёшь на «ты»?
— И что, вот так сразу?! Мы же практически не знаем друг друга, а вы мне такое при людях предлагаете, я же покраснела вся донизу…
Пока бедняга соображал, что же такого неприличного он ляпнул, бывшая военнослужащая высунула «галил» сбоку и дала короткую очередь над тропинкой. Пальба мигом стихла…
— Итак, пока они все недолго молчат, я могу услышать ваше компетентное мнение по поводу того, что нам предстоит целенаправленно делать дальше? Ой, тока не стройте такой вопрос по всему лицу, я отвечу сразу — потому что вы казак и вы мужчина! Ещё раз, итак?
— Рахиль, погоди, я тут сориентироваться толком не успеваю, — взмолился молодой человек. — Значит, мы в Индии, но их Кали — это наша Дэви-Мария-Христос, а в нас стреляют её верные сподвижники. Бежать — некуда, прорваться с боем — проблематично, сдаться в плен — не возьмут, гады… А если попросить?
— Если хорошенько попросить, так, может, и возьмут, — пожав плечами, согласилась Рахиль.
— Да нет, я имел в виду Бога попросить!
— Хм, ну раз вы уже у него одеваетесь… Попробуйте, а я пока куда-нибудь постреляю немножко.
Иван вновь встал на колени, торопливо пригнув голову, чтоб не попали, и в неудобной позе проникновенно начал:
— Господи, иже еси на небеси! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое ныне и присно, и во веки веков! У Тебя случайно нет лишнего гранатомёта, очень надо, аминь?!
Гранатомёт с неба не свалился. Подъесаул ещё пару раз повторил формулировку, снизив требования до станкового пулемёта или хоть какой-нибудь захудалой винтовки Мосина, а то с шашкой сейчас ни туда ни сюда… Тоже увы. Божественное Провидение молчало, а вот ребятишки из белого братства успешно возобновили пальбу.
— Вот тут мне пришла беглая мысль… — перекрикивая грохот выстрелов, начала Рахиль.
— Кто пришёл?
— Мысль!
— Какая?
— Беглая!
— Не понял… — проорал казак, беспомощно разводя руками.
— Я так и думала… — Рахиль поманила его поближе и уже прямо в ухо прокричала: — Мне вспомнился один старый еврейский анекдот!
— Очень вовремя, — проворчал Иван, но вырываться не стал, сидеть под огнём на пару всё-таки как-то спокойнее.
— В общем, был такой страшно скаредный поц, что всё время хотел выиграть в лотерею. Так вот, он умолял Господа даровать ему выигрыш год, два, три… На четвёртый Всевышний взмолился сам: «Ну ты хоть дай мне шанс — купи билетик!»
— Где смеяться?
— Прямо тут.
— Тогда ха-ха.
— Вам повторить на бис? — Девушка несколько обиделась, но продолжила: — Таки я к чему — может быть, вы просите Бога и о том, и так, но не даёте ему возможности предоставить вам этот шанс.
— Знаешь, что… если ты такая умная, то сама попроси!
— И что, вы опять свалите все проблемы по спасению русского казачества на хрупкие плечи бедной еврейской девушки?! Ваня, сядьте, я пошутила. — Рахиль повисла на погонах праведно возмущённого подъесаула, с трудом удержав его от попытки пойти на врага с одной шашкой.
Да легко! Лишь бы здесь не сидеть и такое не слушать… К счастью, на этот раз Божественное Провидение сочло возможным себя проявить. Хотя, возможно, это было и не оно… в смысле проявление, конечно, но не божественное.
Облако. Плотное, стального холодного оттенка. То есть на первый взгляд ничего сверхъестественного. Разве что появилось оно неожиданно и зависло буквально в десяти метрах над полем боя.
— Стрелять перестали…
— Ой, вы тоже заметили? — Видимо, разговаривать нормально, без цепляний, честная израильтянка уже не могла. Её распирало от желания общаться с этим разнаряженным подъесаулом так, чтобы он наконец понял… в смысле осознал… ну, проникся этим… тем… вот! Чем конкретно, Рахиль вряд ли смогла бы объяснить, но хотелось очень!
— Хм, по-моему, оно кого-то ловит, — осторожно выглянув из-за алтаря, оповестил казак.
Девушка тоже высунула нос — из серого облака резко упала золотая сеть, выхватив из-под пальмы зазевавшегося белого брата. Миг, и он вознёсся наверх, визжа, как кот в авоське!
— И что это есть?!
— А что, классно! Мы же просили о помощи свыше, вот она, Промыслом Божьим…
Сияющая сеть упала ещё раз, поймав очередную жертву, но у Рахили почему-то зашевелились нехорошие подозрения.
— Слушайте, а где лицо? Не ваше, то, что над нами упорно висело.
— Дэви-Мария? Да вот, висит так же, на нас пальцем указывает…
— Что-что-что?! Дайте я оттопырю ухо, повторите.
— Вот зараза! — только и успел выдохнуть Иван. — Это я не тебе, Рахиль Александровна…
Золотая сеть рухнула на них, в долю секунды бросив друг на друга и сдергивая с благословенной земли в негостеприимные небеса. Девичий лик главы белого братства злорадненько захихикал — жертвоприношение всё-таки удалось…
О том, что ударившему вас по правой щеке стоит подставить и левую. Если, конечно, нет возможности первым спустить курок…
— Я — невинная девушка, невинная девушка, невинная девушка…
— Это всего лишь рукоять шашки!
— Все вы так говорите… Что, раз я не могу обернуться, таки должна вам поверить?!
— Сейчас… уберу… попробую… вот!
— Сейчас легче, — вынужденно признала скрюченная Рахиль, — но уже нет той остроты ощущений… А что повсюду так темно, с какой целью, как вы полагаете?
— Да уж явно не с той, о которой ты подумала. — Причудливо изогнувшийся казак натуженно дышал ей в ключицу, на ощупь пытаясь отвести ствол автоматической винтовки куда-нибудь в сторону. Увы, верный «галил» упорно держал на мушке его левую ягодицу. Что не радовало… впрочем, как и всё произошедшее.
