Элвары настежь открыли все окна (и плевать, что половина из них забита гвоздями, содрогаясь от кашля, телохранители такую мелочь даже и не заметили) и высунули головы наружу. Через пять минут в салон влетела разозленная конукторша.
— Вы, … и …!!! Вы, … что, … делаете, а!?
Многоточиями я заменила мат, которым нежная нимфа автотранспорта щедро пересыпала свою речь.
— Дышим, — попыталась улыбнуться я. Березка взирала с плохо скрытым злорадством.
— А кто … вам … разрешил?!.
— А что — есть запрет на открытие окон? — парировала я.
— Так забито же!!!
— И что? Не заметили!
Нимфа завелась минут на пятнадцать, после чего я просто достала из кармана две тысячи рублей.
— Сдачи не надо. Хорошо?
Выражение лица тетки изменилось на прямо противоположное. С агрессивного на сиропное.
— Хорошо. Сейчас я вам билетики оторву. А что окна открыли — это и ничего, даже хорошо стало. Только вы головы-то не высовывайте! Там через пару километров менты стоят на трассе! Оштрафуют еще!
— Если полезут — штраф заплатим, — успокоила я женщину. Но ребят из окон все-таки повытаскивала. Все равно концентрация запаха в салоне уже снизилась до допустимой. Так что пусть сидят внутри. Мало ли что мимо пролетать будет!
До города к нам подсели еще человек десять. Вполне терпимо. Но ребята взирали на них с ужасом.
М-да. Я и сама отвыкла от непринужденности некоторых девушек…
В частности, одна девочка, усевшаяся в автобус, была одета (в октябре месяце!!!) в топ, юбку-лейкопластырь, телесные колготки в сеточку (хоть ноги бы побрила!) и куртку из разряда (огрызок кожаный, ультрамодный). А по боевой раскраске могла сравниться только со светофором.
Ладно, бывает. Отсутствие вкуса — не порок, а болезнь. Но зачем же падать к Винеру на колени четыре раза?
И не надо говорить, что в движущемся автобусе тяжело удержаться в туфлях на 15-ти сантиметровой шпильке! Сама знаю! Но свободных мест больше половины! Могла бы и сесть, а не стоять рядом с нив чем не повинным элваром, постоянно касаясь его бедром.
Судя по лицу Винера, он готов был уже выкинуть нахалку в окно.
Пришлось забрать его к себе в компанию.
— Ёлка, а ваши девушки все такие?
— Нет. Это уникальный вариант. Обычно они вполне безопасны для окружающих.
Элвар только фыркнул.
Не поверил.
Я бы тоже не поверила.
* * *
На автовокзале мы расстались с Березкой. Подруга посмотрела на расписание автобусов — и кивнула.
— Скоро и мой придет. Ёлка, я свяжусь с тобой. Через десять дней. Хорошо?
— Без вопросов, — отозвалась я. — Удачи. Ребята, стойте здесь.
А я пошла ловить такси.
Все-таки сразу знакомить ни в чем не повинных элваров с маршрутным транспортом в городе — это жестоко.
Наконец нашлось подходящее авто — честно говоря, я просто договорилась с водителем газели — и вернулась к ребятам.
— Ёлка, я так отвык от всего этого, — признался Лютик.
— Я тоже. Лють, держись. Ничто на свете не может нас вышибить из седла!
— Кроме тарана.
Я улыбнулась. И мы принялись утрамбовываться в «газель».
Элвары крутили головами по сторонам. А я сидела, как на иголках.
Мой дом. Моя семья. Мои родные…
Терн обнял меня и притянул к себе на колени.
— Успокойся, малышка…
— Не могу. Десять лет, Терн, десять лет!!!
— Для них — в три раза меньше.
— И что!? Что с того?! Как они меня встретят!? Мне просто страшно.
— Тише, любимая моя, тише…
Терн крепко обнимал меня, слегка укачивая, успокаивая, гладя по заплетенным в косу волосам…
И постепенно я стала успокаиваться.
— Все будет хорошо, родная моя… Все будет хорошо…
И я постепенно успокоилась.
Это — мои родные. Они меня тоже любят. И у меня есть Терн. Навсегда. Он меня тоже любит. И я его люблю. И все будет хорошо.
Я сильно подозревала, что элвар слегка внушил мне спокойствие, но он ведь из хороших побуждений. Типа валерьянки в малых дозах. Так что сердиться незачем. Все и так хорошо.
А вот и мой родной дом. Мой двор, в котором я выросла. Песочница, в которой я лупила братца совком. Качели, с которых он однажды спихнул меня. Береза, на которую я любила лазить…
Только двор стал меньше — или я выросла?
Наверное все вместе.
По лестнице мы поднимались медленно. Я не стала терзать домофон — на связках нашлись ключи от него. И вместо этого считала этажи.
Первый. Второй. Шестой — мой. Но сначала нам на пятый. В две съемные квартиры. Оставить вещи и переодеться.
Я бы не послушалась, Терн настоял.
— Куда мы в таком виде? Да твоих родителей удар хватит! И дома их сейчас наверняка нет! Подожди до вечера! Приди в себя, переоденься… могу предложить свою помощь…
— С твоей помощью я и до завтрашнего утра не переоденусь.
— И не надо. Я всегда говорил, что одежда тебе не нужна. Ты у меня и так красавица…
Я покраснела. Сколько бы я не твердила себе, что для любящего — любимый прекраснее всех на свете,… но так приятно…
— Ты у меня чудо…
— И я тебя тоже люблю…
Две квартирки, которые сняла для нас теть Вера, были на этаж ниже. Одна — как раз под нашей. Просторная, трехкомнатная. Правда, отец, когда появились деньги, выкупил еще и соседнюю двушку — и у каждого появилось по своей комнате. А теть Вера смогла снять для нас «трешку» — и примыкающую к ней «однушку». Поэтому разделились так. Нас с Терном, как более-менее семейную пару, и вообще, меня, как женщину, поместили в «однушку». В коридоре устроили пост телохранителей. И в данный момент там был Винер.
Остальные разместились в «трешке», исходя из простого принципа: «один человек — один элвар». Проблемы обещали быть только с санузлами. Но — нам не привыкать. Разберемся. Что порадовало — это интернет в обеих квартирах. Я включила комп и погрузилась в новости.
М-да. И не была вроде как три года, а все равно ничего не изменилось.
Поставили одного ворюгу вместо другого. Президенты тоже поменялись местами… правительство — это карточная колода? Очередная певица проколола все, что можно, вторая родила ребенка, третья развелась… очередная выходка Ксюши Собакиной… когда ж эта Псюша успокоится? То, что хорошо в восемнадцать, в ее возрасте уже вульгарно. Хотя… где ей хорошего вкуса занять?
Тоже мне, светские львицы… да такую падаль шакалы есть побрезгуют! А если решатся, то зубы намертво в силиконе завязнут!
Как всегда, новые фильмы Голливуда, для тех, кому в этой жизни заняться нечем. Новые книги — попытки бегства от реальности…
Высшие силы!!!
Как же хорошо, что я пошла в лес на Ивана Купала! Как хорошо.
Я теперь могу жить полной жизнью.
А те люди, которые не могут…
Мне их жаль. До безумия. Только вот… любой может раскрасить свою жизнь во все цвета радуги. Ты не маг!? Но ты можешь многое! Займись чем-нибудь другим! Список увлечений — многогранен. От туризма и парашютного спорта, до кружевоплетения. Найди себя! Ведь каждый, каждый человек безумно талантлив в чем-то своем! Ты не поэт!?
И что!?
Возможно, ты станешь гениальным механиком или медиком! Только шанс себе дай!
Дерись, а не вкалывай себе наркотики! Не беги от реальности! Ведь ты — сможешь ее победить! Ты — сможешь!
Мой взгляд невольно скользнул на страницу с наркотиками. Запрет на болеутоляющие…
Смешно.
Свинья себе грязи найдет. На эфедрин, кажется, ввели запрет. А зачем? Все равно наркоманы нашли другие пути! Возможности химии безграничны, ограничены только возможности мили… простите, полиции.
Тоже вот дурь! Если уж возрождать старые названия, чего б и старые обращения не возродить?
Сударь, сударыня… чем плохо? А то, как озабоченные. Мужчина, женщина… да ясно, что я не средний род! Даже во Франции, хоть и вводили когда-то граждан и гражданок (а заодно и революционный календарь), но вернулись потом к привычным «мадам» и «мадемуазель». А у нас до сих пор, как не знаю где!
— Солнышко, хватит шипеть, — Терн обнял меня сзади за плечи и откатил кресло от компа. — Иди в душ и переодевайся. Ты же должна хорошо выглядеть! Теть Вера и тебе кое-что собрала.
— Правда?
— Правда, — элвар отпустил меня и улыбнулся. — Как я тебе?
Я обернулась. И смогла только выдохнуть. Даже слов не нашлось.
Терн выглядел… лучше всякого принца! Видела я этих, британских! Такое ощущение, что их моль еще до рождения поела. Не в маму пошли, жаль.
А Терн… пока еще он не активировал маскировку.
Светло-серый костюм облегал стройную фигуру, белая рубашка напоминала о первом снеге, хотя и не могла сравниться с белизной его кожи. Удачно подобранный галстук оттенял фиалковые глаза. Черные волосы были стянуты в хвост заколкой с каким-то драгоценным камнем. Пока еще на нем была корона, но я знала, маскировка скроет ее. Сияли глаза, сияли три золотых прядки в черных волосах, сияла древняя корона…
