— Опять проволочки? Надо было его после орков брать, ведь он был уже в твоих руках!!! А теперь снова ждать — надоело!!! — нахмурил брови Гарион.
— Зато вскоре ты будешь держать в руках власть над всем человечеством, не этого ли ты добивался? — спросил Кан. — И прошу тебя — вынь эти линзы, а то от них мурашки по коже бегают.
Гарион спрятал лицо в ладонях, а когда поднял голову, то на его ладонях блестели два зеленых огонька. Когда он в очередной раз повертел головой, обозревая окрестности, то я смог увидеть его водянисто-бесцветные глаза. У Кана были такие же.
— Вот так гораздо лучше! А теперь присаживайся и отведай, что приготовила наша мастерица. Потом она расскажет, что узнала в путешествии с Павлом, — Кан приглашающим жестом указал на накрытую полянку.
— Ну да, после твоего последнего угощения я целый день проспал. Может и сейчас подсыпал что-нибудь, и я буду стоять и моргать глазами, как эта мастерица? — Гарион снова нахмурился.
— На сей раз все нормально, я поем вместе с тобой, не волнуйся. Прошлый раз я был вынужден прибегнуть к таким мерам, чтобы ты не испортил мою задумку. Зато теперь у нас будет и амулет и Кирия. Мне кажется это того стоило, — Кан похлопал Гариона по плечу, — к тому же мы квиты. Ты ведь не предупредил меня о своем заклятии, наведенном на реку. А если бы я пропал, чтобы ты тогда делал без меня?
— Я пущу вперед себя бойцов, потом посмотрю, что будет! — Гарион обернулся к людям в черных латах и дал команду приступить к пище.
— Ну и зря, будешь есть остывшее. Кстати, могу для снятия усталости угостить одной травкой, она и усталость снимает и синяки залечивает, — Кан взял тарелку и приступил к еде. Зараза такая, даже муравьи при его чмокании начали сглатывать. Гарион кивнул своим людям и те, получив от Кана по стебельку какой-то желтой травки, уплетали варево за обе щеки.
Наши старые знакомые не решались подойти, насыщались лишь воины в черном. Они странно ели — не снимали шлемов, а проталкивали пищу в глубину забрал. Людоед и гном встали около пенька, куда убыл Павел и где теперь сладко спали спутники Крохма. Плут подошел к Бегунку и погладил того по шее, довольно улыбаясь. Затем он подошел к дереву, на котором прятался я, и достав из-за пазухи краюху хлеба с луковицей, начал уплетать за обе щеки. Я не мог удержаться и скинул ему за шиворот несколько муравьев. Плут сидел минуты две, потом начал почесываться, отошел от деревьев и яростно зачесал спину. Хоть какая-то радость за прошедшее время!
Шелест со стороны реки немного усилился, даже послышался легкий стрекот, как от полета далекого вертолета. Становится уже удивительным, что кроме меня его никто не слышит, хотя за раздающимся чавканьем я даже свои мысли с трудом слышу.
Гарион не удержался и подошел к жующим, которые тут же расступились и предоставили ему лучшее место. Меня даже завидки взяли — уплетают за обе щеки и в ус не дуют, уверенные в своём превосходстве и безнаказанности, а я сижу на суку и лишь подставляю мелким вражинам свои бока. Урчание в желудке стало настолько громким, что мурашики испуганно косились на меня и обходили стороной.
Наконец чавканье и хруст за ушами прекратился, Кан с Гарионом и людьми в черных доспехах отвалились от того, что осталось. На остатки накинулись голодные знакомцы, которые до этого стояли и глотали слюни, глядя, как быстро поглощается пища. Они тоже получили от Кана по стебельку, для аппетита, наверное. Даже людоед присоединился, хотя и посматривал маслянистыми глазками на остальных. Видимо Гарион запретил ему в походе кушать людей, вот он и терпел, крепился, как заядлый курильщик без никотина. Безучастным узникам ничего не досталось, но они и не спрашивали. Наши «сопровождающие телегу» встали у лежащих на пне гномов, сменив на этом посту людоеда и Стохма, и превратились в слух.
«Кешка, как ты тут?» — пронесся в голове голос, которому я безумно обрадовался.
«Павел, наконец-то ты появился! Я успел соскучиться и муравьи меня почти доели. Ты видишь, что творится? Можешь прояснить ситуацию?» — передал я свои мысли.
«Павел, потерпи еще немного, скоро прибудут остальные силы. Не высовывайся пока, сиди, как сидел. Кан — предатель, я его мысли прочитал, когда мы ехали сюда. Показался странным один момент, вот я и решил проверить. Кристан скоро закончит с Кирией — поэтому я так и задержался. Мы донесли Кирию до святилища, правда, пришлось здорово подраться. Потерпи, друг!» — Павел так и не появился, и сколько я не напрягал зрение, не смог увидеть даже примятой травы от его шагов.
Отшельник рассказывал, как он поступил с Павлом и откровенно хвастался втиранием в его доверие после вынужденного погружения в сон стражников Башни. А так же рассказал о поездке в тележке с клеткой, при этом рассказе Торд и остальные стражники, сопровождавшие нас, испуганно съежились, а Гарион сверкнул в их сторону глазами.
— Так что сейчас он мне верит больше, чем родному отцу, а ты говоришь, что все зря. На самом деле они должны вот-вот появиться из пенька, на котором спят низкорослые красавцы. Поставь там еще самого чуткого из своих людей, кроме этих побитых раздолбаев. В случае чего он нам просигналит. Мы заберем и амулет и Кирию, — Кан стал потирать ладони, а возле пенька встали дозором наши «пленители», как можно шире растопырили уши и нагнули голову к пеньку.
— Не нужно было так все закручивать, Кан! Мне достаточно было и амулета. Опять ты сделал всё по-своему! Ты же знаешь, что орки, гномы и эльфы не захотели открыть мне тайны лучей, а без их признания ничего не получалось. А то, что получилось, до сих пор бегает где-то в подземельях и не выносит дневного света. Лишь некоторые образцы подошли к несению службы, остальные от зверей ничем не отличаются. Нашему герою всё удалось, не зря же я разработал такой грандиозный план, в который ты посмел внести свои изменения. Всё! Всё шло по плану, начиная от старой Зары и заканчивая вон тем зеленым придурком! Не надо было ничего менять!!! — прогремел разгневанный Гарион.
Обидевшийся на «придурка» ученик шамана что-то тихо прошипел и затряс в направлении Гариона сушеным черепком какого-то зверька, похожего на мышь. Гарион метнул на того обжигающий взгляд, ученик тут же сунул черепок в рот и захрустел им.
— Ладно, братишка, не горячись — я же хотел как лучше. А о значении лучей мы сейчас узнаем у нашей мастерицы, не зря же она делила с Паштетом все тяготы и лишения походных условий. Расскажешь нам, красавица, что узнала по дороге?!! — окликнул Кан Татину и двинулся к ней. Гарион последовал за ним.
В это время красные лепестки мелькнули у носов гномов и те слегка заворочались. Такими же лепестками Кан в своё время выводил из спячки коней — неужели Павел запомнил? Распахнув глаза, гномы увидели склоненные к ним уши и, моментально оценив обстановку, в четыре руки врезали по этим ушам. Стражники разлетелись в разные стороны, словно кегли после удачного броска тяжелого шара.
Также красные точки мелькнули и у лошадиных морд, и те очухались от заколдованного сна. Лошади Татины всё было безразлично, и она принялась щипать траву, а вот Бегунок испуганно заржал, обнаружив около себя такую массу народа. Правда, тут же взял себя в копыта и, вычленив среди общей толпы старого и недоброго знакомого Плута, двинулся к нему, злобно ощерив зубы.
Присутствующие на миг остолбенели, не ожидая такого развития. Лишь Гарион показал полное присутствие духа и мигом сориентировался в ситуации. Он одним прыжком оказался около Татины и приставил к ее горлу достопамятный кинжал с рукояткой в виде змеи, кусающей шар. Татина гневно сверкая глазами, собралась уже высказать все, что накипело на сердце. Но Гарион не мы, и небольшой укол и злобное шипение в ухо заставило ее сделать то, чего мы не могли добиться на протяжении всего пути — просто помолчать. Справедливости ради я считаю необходимым добавить то, что я не видел, как Павел будил её. Хотя, может и отвлекся на других персонажей.
Кан неторопливо подошел к своему брату и встал чуть за ним, осматриваясь по сторонам. Плут же не стал ждать приближения Бегунка, а рванул с места как страус из американского мультика, только что «бип-бип» не сказал. Наше доброе транспортное средство, ломая кусты и небольшие деревья, помчалось за ним. Сбитые наземь стражники поднимались, тряся головами и стараясь не дотрагиваться до стремительно распухающих ушей. Гномы же встали спина к спине, готовые биться до последнего. Люди в черных латах уже было двинулись к ним, как вдруг их внимание переключилось на другое.
— Зачем же допрашивать девушку? Ты лучше меня спроси, великий отшельник Кан, мудрец и наставник молодого поколения, а по совместительству униженный, оскорбленный и даже убитый — Железер Молния!!! — Павел эффектно появился за спинами присутствующих. В оборванной безрукавке, в рваных джинсах и истрепанных кедах, но с горящим мечом в бугрящихся мускулами руках, он представлял собой монументальное зрелище.
