— А от чего ж вы так раскричались? Прямо как маленький?
Трохин повернулся к нему и оглядел стриженую голову с торчащими ушами, которые даже чуть зарумянились от смущения.
— А тебе-то сколько? — брезгливо процедил Трохин сквозь зубы.
— Скоро двадцать, — с достоинством кивнул Ваня, — Но к нашему с вами делу это…
Тут хаба-хаба подпрыгнула на столе, сверкнула огоньками и снова громко объявила на весь кабинет: «Извини, сегодня у меня флэшмоб». Ваня совершенно смутился, закусил губу и покраснел окончательно. Он быстро схватил хабу-хабу, отключил ее, спрятал в карман кителя, и только тогда поднял глаза на Трохина, ожидая новой волны презрения. Но Трохин улыбался.
— Поди, девушка твоя?
— Девушка, — уныло кивнул Ваня. — Дубль сообщения почему-то брякнулся…
— Поди, на свиданку не придет? — снова понимающе усмехнулся Трохин.
— Не придет… — вздохнул Ваня.
— Ну-ну, — подмигнул Трохин, — не расстраивайся так. Дело молодое.
— С чего же это вы взяли, что я расстраиваюсь? — спросил Ваня, чувствуя, как голос предательски дрожит.
— Да уж мне так показалось… — усмехнулся Трохин.
— Э нет! — запротестовал Ваня. — Вы только не думайте, будто у меня какая-то проблема с этой девушкой! И будто я вам жалуюсь на эту свою проблему!
— А я и не думаю.
— И не думайте! Никаких у меня проблем! И никаких жалоб, вот!
— Я вам завидую. Всем. Я уже понял, что в вашем мире нет проблем ни у кого. Кроме меня. У вас слишком легкая жизнь…
— Что? — Ваня вздрогнул и сурово взглянул на Трохина.
— Я опять сказал что-то не то? — насторожился Трохин.
— Да уж, — пробормотал Ваня. — Совсем не то. Вот это слово не надо было говорить.
— Какое слово?
— Вот это, на «ж»…
— Которое? Ах, на «ж»… — Трохин задумался. — Нет, не понимаю! Чем и оно вам не угодило?
— Я здесь для того, гражданин Трохин, чтоб помочь вам освоиться в нашем мире, — выдал Ваня еще одну заготовленную фразу. — Поэтому сцудиться с вами я не буду, в сцуд не подам.
Трохин уже привык, что слово «суд» на местном диалекте произносили через «ц». Ваня тем временем продолжал:
— Просто запомните: это слово на «ж» и похожие слова нельзя произносить никогда и нигде!
— Спам?
— Хуже. Моральный травматизм.
— Каким образом?!
— Э-э-э… — Ваня замялся. — Как бы так, попроще… Ну, вот если мы скажем: «утро». То это означает, что неизбежно наступит и вечер, правильно? А там уж, чего греха таить, и ночь… Так же и здесь: если произнести это слово…
— На «ж»?
— Да, на «ж»… То этим самым вы как бы намекаете собеседнику, что и для него когда-нибудь наступит вечер… Ну и… ночь.
— Пардон?
— Объясню. Если все, что с нами происходит, это «ж», то когда-нибудь это наше «ж» закончится, верно, гражданин Трохин?
— То есть слово «ж» намекает на слово… — начал Трохин, но Ваня замахал руками.
— То слово тем более произносить нельзя!!!
— Но почему? — искренне удивился Трохин, и его мохнатые брови полезли вверх.
— Есть проблема, которую человечество пока решать не научилось. Каждый человек несет в себе стресс осознания этой проблемы. Вечный страх перед…
— Не продолжайте, я понял, — кивнул Трохин. — Я как бы наступаю собеседнику на больную мозоль, напоминая о том, что его неизбежно ожидает?
— О! — обрадовался Ваня, — Кажется, мы с вами достигаем полного взаимопонимания! Остается лишь напомнить, что любой нормальный собеседник, услышав от вас подобное слово, непременно обратится в ближайший моральный травмпункт. Зарегистрирует травму и вместе со своим адвокатом-психоаналитиком подаст заявление в сцуд о причиненном ущербе. Меньше, чем полсотней бонусов, дело не кончится. Ну а если адвокату-психоаналитику удастся доказать, что клиент из-за ваших слов впал в депрессию, не смог работать и упустил выгоду…
— Вы на меня тоже подадите в суд? — сурово перебил Трохин.
— Что вы, гражданин Трохин! — покачал головой Ваня. — Я ж все понимаю, вы человек древний, ошибаетесь по незнанию. Но уж если вы второй раз это слово повторите — то нам придется с вами расстаться навсегда. Тогда, к моему глубокому сожалению, мне придется вернуть ваше дело прежнему следователю и…
— Ага, — сказал Трохин. — А с какой стати мое дело отбирают у моего следователя и передают следователю-мальчишке?
— Вы — сложный случай в нашей сцудебной практике, товарищ Трохин. Я сам вызвался работать с вами, а ваш следователь рад был от вас отделаться.
— Ага, — сказал Трохин. — Если ты вызвался работать со мной, значит, у тебя какие-то свои интересы? Или просто юношеское любопытство?
Ваня глубоко вздохнул.
— А вы не так уж просты, гражданин Трохин! — сказал он. — Буду честен. Вы меня интересуете по служебной линии. Если вы поможете мне — я помогу вам. Если нет — что ж, пусть ваше дело пытаются уладить другие.
— Чем я могу вам помочь? — удивился Трохин. — Я провел в вашем мире всего сутки и уже попал на восемьдесят тысяч бонусов!
— На сто двадцать тысяч… — потупился Ваня. — Инфоканал «Сурен» подал иск…
— Вы одурели? — разъярился Трохин и даже вскочил с кресла, — Я не выступал на канале «Сурен»! Я выступал на канале «ПТК»!!!
— Но вы же обещали затем выступить на «Сурене»? Это для них — упущенная выгода.
— Но как я мог выступить на «Сурене», если меня повязали прямо в студии «ПТК» по их команде?!! Пусть «Сурен» подает иск на «ПКТ»!!!
— Он и подал иск на «ПТК», — терпеливо пояснил Ваня. — А «ПТК» добавило этот иск вам, потому что вы — причина скандала. Так что — плюс сорок тысяч.
Трохин схватился за голову и начал бегать по кабинету. Наконец подскочил к столу, нагнулся над Ваней и зашипел:
— Слушай, ты! Но если мое выступление на канале стоит сорок тысяч, почему мне ничего не заплатили? А?
— Как же вы не понимаете, гражданин Трохин? — удивился Ваня. — Я слышал, что в вашем далеком веке уже существовала юридическая наука? Постараюсь объяснить. Ваше выступление не стоит ничего. Напротив, это — чистая благотворительность канала, который дал вам, знаменитому писателю, слово в прямом эфире. Но вы занялись спамом, получился скандал, на этом скандале «ПТК» заработал огромное количество бонусов. Восемьдесят тысяч — это рекламный иск вам. Но куда больше «ПТК» получил за счет общественного внимания. Ведь скандал — прекрасная имиджевая реклама. Поэтому канал «Сурен» полагает, что и он тоже мог на вас заработать, если бы вы занялись спамом у них тоже. Но вам это не дали. Он подает иск на «ПТК» в размере половины той суммы, которую «ПТК» взыщет с вас. Что ж здесь непонятного?
Всеволод Трохин молча схватился за сердце, отступил назад и упал в кресло.
— Я ничего не понимаю… Я ничего не понимаю! — повторил он с отчаянием. — Сначала мне говорят, что канал потерпел убыток из-за моего спама в прямом эфире! Теперь оказывается, что он получил с меня такую прибыль, что всем прочим завидно? Так почему же я сижу в тюрьме, в немыслимом долгу, который мне никогда не погасить?!
— Успокойтесь, гражданин Трохин! — проникновенно сказал Ваня. — Я же вам обещал — погашу ваш долг и верну вас обратно в прошлое. А прибыль — что ж тут непонятного? Убыток от вашего спама потерпела рекламная служба канала, она и предъявила иск на основании действующих расценок. А прибыль от скандала получила имиджевая служба, но прибыль имиджевая точной оценке не поддается. И вы не сможете доказать, что она была получена, потому что заказать имиджевую экспертизу на всей территории мира обойдется во много раз дороже.
— Но как тогда «Сурен»… — начал Трохин, но Ваня его перебил.
— Гражданин Трохин! Вы скажите главное: вы верите, что хоть я и молод, и только окончил корпус, и впервые веду дело, но неплохо разбираюсь в тонкостях? И смогу вам помочь?
— Верю… — вздохнул Трохин. — А что мне остается делать? Как любил говорить мой коллега…
— Стоп! — сурово прервал Ваня и поднял ладонь. — Скандал на канале вас ничему не научил? Шаг первый: сразу и навсегда отучаемся спамить собеседника! Даже если это не прямой эфир, а приватная беседа! Не называйте никаких имен, товаров и услуг! Кроме собственных. Собственные — можно. Я вам помогу научиться свободно говорить. Давайте попробуем прямо сейчас. Кто вы?
— Меня зовут Всеволод Петрович Трохин, — хмуро начал Трохин.
— Пока все правильно, — одобрил Ваня.
— Я мужчина пож…
— Не касаемся половых различий, это дискриминация.
— Я человек пож…
— Дискриминация зверей. Этот закон введен лигой защиты зверей давным-давно.
— А кто же я?
— Вы — гражданин.
— Я гражданин уже пож…
— Внимательней! — одернул Ваня. — Избегаем запрещенных слов!
— Уже не молодой, — поправился Трохин.
— Тоже плохо, — вздохнул Ваня. — Дискриминация собеседника по возрастному признаку.
