— Прочтите, — сказал я, — и увидите, что английский знать стоит!
Он взял их, пролистал, увидел изображение мозга, и глаза его загорелись.
Я подозвал капитана охраны и велел ему поместить Кроуба в одну из лучших камер и не выпускать до тех пор, пока я не распоряжусь. Когда придет это время, думал я, освобожу его и спущу на Хеллера. В конце концов, Хеллеру нужен целлолог! Я улыбнулся.
Пока дела у меня шли успешно. Один из солдат мне даже отсалютовал.
Я велел капитану охраны доставить ко мне женщину с корабля.
Глава 8
Расслабившись за месяцы, что я не видел ее, я совершенно позабыл, как воздействует присутствие графини Крэк на человека. А это присутствие говорило само за себя, и вы чувствовали его сразу.
Она была одета в просторную, как у космонавта, куртку со стоячим воротником. Ноги обуты в космо-ботинки. Золотистые волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы.
Графиня Крэк безмятежно взглянула на меня серо-голубыми глазами и спросила:
— С Джеттеро все в порядке?
Я поспешно собрался с мыслями. Предвиделась опасная ситуация.
— О да! — выпалил я.
— Опасность ему не угрожает?
Теперь шла моя игра, и я мог ее выиграть, если сыграю безукоризненно. Я положил руку на живот.
— Нет! — быстро произнес я. — Что-то мне порой нездоровится. Наверное, съел что-нибудь за обедом.
Ага! Сработало! Она чуть заметно улыбнулась. Считала, что ее гипнотическое воздействие на меня все еще не потеряло силу, (…). Она поставила на пол небольшой саквояжик, который держала в руке.
Теперь надо выяснить что-нибудь о поддельных бумагах, которые я ей вручил на Волтаре. Я показал на ее саквояжик:
— Я вижу, вы не обременяете себя багажом. Говорят, корабль обыскивали.
Она вздохнула:
— Да. Снелц принес на борт мой сундучок, а его забрали. И вся эта суета всего лишь из-за нескольких учебных пособий. Им, должно быть, их не хватало, и они прочли мне длинную скучную речь о том, что инопланетянин не имеет права раскрывать себя. Очень неразумные люди. Я же не в армии служу. Но это еще не проблема. Они забрали всю красивую одежду, подаренную мне Хеллером. Мне просто не в чем его встретить! Не могу же я показаться перед ним в таком наряде! Но вы поможете мне достать что-нибудь стоящее, ведь так, Солтен?
— Разумеется, — согласился я. Сам же думал о тех поддельных документах, которые дал ей когда-то. — А в этом сундучке были еще какие-нибудь ценности?
— Нет, не было.
— А те документы, ну, вы знаете…
— О, не беспокойтесь, Солтен. Они в сохранности.
Ага! Должно быть, она прячет их на теле. Ничего, я доберусь до них во время операции.
— Вы никому не говорили о них? — спросил я.
— О, что вы, — с упреком проговорила она. — Я же дала вам слово! Я даже Джеттеро не сообщила о его назначении и об обещании его королевского величества подписать мою амнистию. Вы же не думаете, что я могла нарушить свое обещание, не так ли?
— Нет-нет, конечно, — успокоил я ее. Похоже, я контролирую ситуацию. — Но что же мы? Вам же не терпится поскорее увидеться с Джетом. Надо вас быстренько подготовить. Пойдемте со мной.
Я схватил немаркированную коробку с «жучками», шапку, куртку и пошел к двери, сделав ей знак идти следом.
Она подняла с пола свой саквояжик и двинулась за мной по туннелю.
Мы пришли в гардеробную. Там поджидал фотограф. Я вручил ему проштампованный заказ на паспорт, билеты и командировочные, и он передал все это мне.
Графиня Крэк пошла вдоль ряда вешалок с одеждой. Фотограф попросил ее встать у белой стены. Она не могла угадать сразу, что ее ждет, ибо камера в его руках не была похожа на фотокамеры, виденные ею раньше. Когда он поднес ее к лицу, она вдруг поняла.
— О нет, нет! Никаких фотографий! — вскричала она. — У меня такой вид!
Слишком поздно. Он уже сфотографировал. И убежал.
Я сорвал с вешалки платье. Голубое с большими белыми цветами.
— Что это такое? — спросила она с ужасом.
— Местное платье, — сказал я. — Вы должны выглядеть как аборигенка. Вспомните Космический Кодекс, который вам читали.
Она с изумлением взглянула на платье:
— Вы хотите сказать, что аборигены понятия не имеют, как следует одеваться?
Я тщательно спрятал свое ликование и указал ей на кабинку для примерки:
— Побыстрее, побыстрее. Люди ждут. До Хеллера отсюда полдня лету, и нам нужно подготовить вас к путешествию.
Неохотно она прошла в кабину и сбросила свою космокуртку.
Я нашел женский плащ с капюшоном — пятнисто-коричневый. Нашел чадру. Я не мог найти туфель и чулок. Она ходила в космоботинках. Так пускай и остается в них.
Она вышла, переодетая в новое платье. Для ее роста в пять футов и девять с половиной дюймов платье оказалось маловатым. О чем ясно говорило выражение ее лица.
Я сунул ей в руки плащ и сказал:
— Под ним его не будет видно.
Она обнаружила в нем пару маленьких дырочек. Посмотрела на меня испытующе, отчего мне стало не по себе.
— Чем скорее вы его наденете, тем скорее уедете, — поторопил я ее.
Она надела плащ. Я подал ей чадру. Она не знала, что с ней делать, поэтому я показал на свое лицо.
— Все женщины носят чадру, — объяснил я ей. — Это религиозный обычай.
— Вы уверены, что мы на той планете? — спросила она с сомнением, но чадру надела.
Я влез в свою куртку из медведя, надел каракулевую шапку, взял коробку с «жучками», снятые ею вещи и саквояжик и, уговаривая ее поторопиться, вывел наружу и посадил в такси.
Теперь настала пора проявить максимум хитрости. Я закрыл перегородку, чтобы водитель не слышал, и сказал:
— На этой планете нужно быть очень осторожным. Здесь ужасно строго с идентификацией личности. Если у вас есть на теле какие-то шрамы или отметины, вас сразу же схватят. Поэтому все это нужно удалить.
Такси катило почти в сплошной темноте, но я почувствовал, что она смотрит на меня.
— О, Солтен… — недоверчиво проговорила она.
Я включил свет.
— Да-да, вот посмотрите. Видите этот шрам на тыльной стороне вашей руки? Он выдает вас с головой.
— Это же совсем маленькая царапина от когтя. Ее почти не видно.
— А посмотрите на запястье! Электронаручники, ведь так?
— О, Солтен! Чтобы различить их, нужно очень богатое воображение.
— Хорошо, — сказал я. — Но как насчет этого безобразного шрама над правой бровью?
— О чем вы — об этой крошечной царапине? — Она потрогала ее пальцем. — Но ведь за бровью ее не видно.
— Ну, вы просто привыкли ее видеть, вот и все. — И тут я пошел на очень большую хитрость. — Думаете, Хеллеру захочется смотреть на эту ужасную отметину всю жизнь?
Она задумалась. Потом сказала:
— Понимаю, что вы хотите сказать. Но вы не будете давать мне наркоз, Солтен.
— Послушайте, графиня, — сказал я. — Мой долг — оберегать вас. Хеллер голову с меня снимет, если я дам вам разгуливать так — ведь из-за этих отметин вас могут арестовать.
Наверное, это звучало убедительно — возможно, потому, что Хеллер, случись с ней что-то по моей вине, замучил бы меня насмерть медленной пыткой. Она еще больше призадумалась.
Нужно было срочно переходить к оперативному плану А.
— Я не виню вас в том, что вы осторожничаете, — сказал я. — Мир на любой планете полон волков. Но я раб долга. Я скажу вам, что сделаю. У меня тут послучаю имеются гипношлемы. Сначала вы нас с целлологом подержите под ними, потом я надену вам на запястье рекордер, и вы будете с ним во время операции. Ну как?
Как и ожидалось, я снискал ее симпатию. Над чадрой эти серо-голубые глаза очень заметно заблестели.
— Ладно, — согласилась она.
Я чуть не вскрикнул от радости. Сработало! Сработало! Пришлось отвернуться, чтобы она не заметила, как я стараюсь справиться со своим ликованием. Ведь я обманывал грозную графиню Крэк — и мне это сходило с рук!
Глава 9
Время приближалось к девяти вечера, и больница совсем опустела.
Я провел графиню Крэк через вестибюль в приемный покой. Доктор Прахд Бителсфендер был начеку и следил за нами. Графиня устроилась в кресле. Чадра ее явно стесняла, и она сняла ее. Откинула капюшон.
Молодой доктор Прахд медленно вошел в комнату.
Остановился.
Уставился на нее.
Я сказал ей по-волтариански:
— Это ваш доктор. Он один из самых компетентных целлологов, когда-либо существовавших на Волтаре. Доктор, позвольте представить вам мисс X. Она только что прибыла к нам на «Бликсо», и, как водится, ей нужно удалить заметные шрамы.
Прахд, эта глупая обезьяна, совсем не врубался. Он лишь стоял как столб и пялился на нее, открыв рот.
Пришлось мне самому выкручиваться. Я сказал ей:
