Никто из сидевших за столом мужчин не сдвинулся с места. Поднесенные к губам глиняные кружки замерли на полпути, пять пар глаз вглядывались в него с безграничным изумлением.
Смит тоже удивился. Стражники были лысыми. Голые гладкие черепа, блестящие в падающем из окон свете, были почти смешны. Жуткие рожи исчезли вместе со шлемами, уставившимися теперь пустыми глазницами в потолок. Это были пятеро обыкновенных, одетых в черное мужчин, потягивающих винцо в придорожной корчме. Смит взглянул на Джонса. Нет, они не были обыкновенными людьми.
— Ну скажи им!
Кружка, грохнувшись об стол, не выдержала и разлетелась на черепки, разливая свое содержимое. Перевернутая лавка глухо стукнулась о пол. Свист кнута. И снова земля дыбом. Острая боль в затылке И темнота.
Он пришел в себя, когда на него вылили ведро холодной воды.
Все уже было кончено. Двое Стражников, сидевших у окна, так и не успели встать. Из их спин торчали короткие древки стрел Трое других лежали на полу. Рассматривать их желания не было.
— Я думал, что с тобой уже все ясно, — сказал Первый, когда они вышли из корчмы, чтобы присоединиться к остальным. — Ты лежал возле двери весь в крови…
— Это не моя кровь, — ответил Смит.
Во дворе Джонс хлопал по плечу Лучника.
— Я не знаю, как вас благодарить, — говорил он — Это было страшно Они меня, наверное, убили бы. Хотели, чтобы я признался, что я преступник, что выступаю против чего-то. уже не помню чего…
Лучник стряхнул его руку.
— Против Слова, — сказал он — Это мы те преступники.
Он увидел Смита и широко улыбнулся.
— Умойся, — сказал он. — Женщин нам перепугаешь. Ты похож на вампира.
— О-о-о! — воскликнул Джонс. — Это ты! И правда, когда ты появился, на тебя страшно было смотреть, будто зарезал кого-нибудь! Я аж онемел от удивления.
— Правда? — спросил Смит.
Лучник снова улыбнулся и направился к лошадям Смит только теперь заметил, что стрелы в притороченном к спине Лучника колчане длинные и толстые, такие же, как та, которую он видел на дороге, в горле у Стражника, днем раньше.
— А потом этот сукин сын поймал тебя кнутом за ноги и дернул. — Джонс вцепился в руку Смита, как будто боясь, что тот от него убежит. — Ты так трахнулся головой об лавку, что у меня искры из глаз посыпались. А потом они стали стрелять из окон и ворвались в избу… Ловко, правда? — Он вдруг понизил голос: — Слушай, а кто они, эти люди? Почему они убили этих черных?
Джонс высвободил руку.
— Стражников убили, чтобы спасти тебя, — сказал он. — А кто они? Скоро узнаешь, сами тебе это скажут.
К ним подошел Однорукий.
— Иди умойся, — сказал он. — Пора возвращаться.
Колодец был за корчмой, и когда Смит вернулся, во дворе стоял только один конь. Остальные, а с ними и большинство мужчин, исчезли. Остались только Однорукий, Лучник и Первый. Джонс уже сидел на коне, его лицо прикрывал капюшон.
— Поезжайте вдвоем, — сказал Однорукий.
У Смита болела голова, и ему не хотелось отвечать на вопросы Джонса.
— Да нет, я пойду пешком, — сказал он.
— Сможешь? Как хочешь. — Однорукий пожал плечами. — Но кому-то с ним ехать все же придется. Первый, может быть, ты?
Лучник взял коня под уздцы, и все направились к лесу.
По дороге в деревню никто из мужчин не проронил ни единого слова. Джонс сначала пытался громко протестовать против повязки на глазах, затем стал расспрашивать Первого, но, не дождавшись ответа, умолк тоже. Молчал он и тогда, когда добрались до места, и позднее, когда все мужчины уселись обедать за вынесенные на поляну столы. И только когда Однорукий отпустил их обоих отдыхать и они остались одни в той самой избе, в которой Смит провел ночь, Джонс сказал:
— Слушай, не нравятся мне эти люди. Ты знаешь, они силой натянули на меня этот капюшон и еще глаза завязали. Сказали, что я не должен видеть дорогу в их убежище, потому что могу сломаться и выдать их Стражникам. Это я — то — сломаться! Не доверяют нам, это ясно.
Смит притворился, что спит, а спустя мгновение спал уже на самом деле.
Их разбудил Однорукий.
— Идем, пора, — сказал он.
Было темно, только с поляны пробивался красный свет. Костер. На его фоне Смит заметил идущую к ним навстречу тонкую девичью фигурку. Девушка молча прошла мимо. Джонс нагнулся и шепнул:
— Ничего задница. Вот бы того… попробовать.
Однорукий обернулся, схватил Джонса за полу куртки и подтащил к себе.
— Это моя дочь… — сказал он. — Даже приближаться к ней не смей.
Перепуганный Джонс что-то промямлил.
Они подошли к костру, вокруг которого молча сидели, вглядываясь в пламя, мужчины. Смит заметил, что Первый машет ему рукой, показывая на место возле себя. Он сел и стал наблюдать за тем, как Джонс, пытаясь выглядеть спокойным, вертится между Одноруким и Стариком. Старик Сидел неподвижно, его мысли витали где-то далеко, в только ему одному известных мирах.
— Кто ты?
Джонс неуверенно рассмеялся.
— Зачем спрашиваешь? Вы же знаете. Он должен был вам сказать, — махнул рукой в сторону Смита.
— Он ничего нам не сказал. Кто ты?
— Как это не сказал? Ты ничего не говорил им обо мне?
Смит открыл рот, но Однорукий поднял руку, приказывая молчать.
— Вопросы будешь потом задавать, а теперь отвечай. Кто ты?
Джонс пожал плечами.
— Я?.. Меня зовут Роберт Джонс.
Он вдруг встал, широко улыбнулся и распростер руки, как будто хотел обнять и прижать к груди весь мир.
— Я ваш друг, — сказал он. — Вы меня освободили, приняли к себе… Я оправдаю ваше доверие! Я пригожусь вам, конечно же, пригожусь. Мы вместе будем бороться против зла, которое воцарилось в вашем мире…
Он вещал. Смит смотрел на него с удивлением.
— Против какого зла? — спросил Однорукий и несколько сбил этим Джонса.
— Ну… зла… вообще… Эти черные, Стражники, они ведь плохие. Они били меня ни за что совершенно. Я сидел и ел, они подскочили и давай бить. Разве так можно? — Он снова обрел уверенность и пылал праведным гневом. — Потом пришли вы и отомстили за меня. Я вам очень за это признателен и обещаю отблагодарить. А когда я что-либо обещаю, этому можно верить, я слов на ветер не бросаю!
Смит перестал слушать. Он нагнулся и спросил:
— Почему вы обращаетесь друг к другу по кличкам: Старик, Однорукий, Лучник… У вас что, нет других, настоящих имен?
— Есть, — услышал он шепот, — но их никто уже не помнит. Они остались там… на пепелищах наших домов.
— А ты? Почему тебя зовут Первым?
— Под замком Жрецов — казематы. До меня никому оттуда не удавалось сбежать, — в его голосе послышалась нотка гордости. — И после, кажется, тоже. Я первый и, наверное, единственный. Я когда-нибудь расскажу тебе эту историю.
— А Жрецы? Кто они?
Первый не ответил, прижав к губам палец. Смит увидел, что Джонс успел уже сесть, но тут же снова вскочил и наклонился над Стариком.
— Хотите встать, — спросил он. — Я вам помогу…
Старик не заметил протянутой руки. Он выпрямился. У костра, как и вчера, воцарилась наполненная ожиданием тишина.
— Говоришь, что ты такой же, как он, — сказал Старик, и снова чистота и сила его голоса поразили Смита, — но это неправда. Ты другой. Ты думаешь только о себе, больше в тебе ничего нет. Наши дороги разные. Тебе придется уйти. Завтра тебе дадут еду, одежду и деньги, их хватит, чтобы ты смог жить в городе, лока не найдешь свое место в мире.
Старик повернулся и ушел. Джонс скользнул удивленным взглядом по лицам встающих на ноги мужчин.
— Что это значит? — обратился он к Однорукому. — О чем говорил этот старикан?
— Ты слышал. Старик сказал, что ты должен уйти. Завтра утром тебя выведут на дорогу.
— Выгоняете меня? Чтобы я опять попал в лапы к этим черным? — кричал он. — Так зачем меня спасали, зачем?
Мужчины стали расходиться. Смит стоял рядом и слушал.
— Переживешь, — сказал Однорукий. — Такие, как ты, не тонут. Избегай только Стражников по дороге, а в городе выживешь. А сейчас иди спать.
Джонс заметил Смита.
— Это свинство! — крикнул он. — Они посылают меня на верную смерть! Скажи им, что они не смеют этого делать!
— Успокойся, — сказал Смит. — Во-первых, тебя вовсе не посылают на Смерть. Если бы они хотели тебя убить, ты был бы уже мертв. И, во-вторых, мы здесь только гости. Это их мир, и они здесь могут делать все что им угодно.
— Ах, так… Я, дурак, думал, что мы должны держаться вместе, помогать друг другу. А ты, я вижу, уже снюхался с ними.
Смит повернулся и пошел к себе в избу.
Где-то через месяц после того, как ушел Джонс, Однорукий предложил Смиту пойти вместе с ним и Первым в город. “Смит обрадовался Тема города постоянно всплывала в разговорах, но до сих пор побывать там оказии у него еще не было.
