Я поначалу даже не поняла, что именно произошло, лишь краем глаза заметила, как гибкая тень длинным прыжком перемахнула через огонь. Рядом яростно зашипела Маруся.
Я подняла глаза и встретилась с хищным взглядом дикой кошки. Страх сковал сердце, заставив меня замереть неподвижно. Мир сузился до размеров двух желтых мерцающих огней с вертикальным зрачком посередине.
В них я увидела торжество и свою скорую, неизбежную смерть.
«Хорошо, что другие далеко! — пришла в голову отстраненная мысль. — Не увидят этого кошмара и, главное, не станут его участниками».
Зверь обнажил клыки, сдавленно зарычал и плавными, текучими движениями пошел на беззащитную добычу.
Инстинкт самосохранения сработал независимо от меня: не отрывая глаз от леопарда, я принялась медленно отползать назад до тех пор, пока спина не уперлась в преграду. Понимая, что двигаться дальше некуда, я хотела закричать, но из перехваченного спазмом горла вырвался только придушенный хрип.
Сбоку что-то коротко взвыло бешеным мявом, и в морду хищнику вцепилась пестрая тряпка. Оглушительно взревев, тот отбросил ее ударом мощной лапы.
«Маруся»! — истерично всколыхнулось сердце, а жгучая ярость застлала разум кроваво-красной пеленой.
Неожиданный прилив сил подбросил меня вверх, заставив вскочить на ноги. Тем временем леопард прыгнул. Отшатнувшись, я ударилась о стену и закрыла глаза, не желая смотреть в оскаленную морду своей смерти. В голове словно взорвались тысячи огней, что-то загрохотало, послышался короткий взвизг и… все стихло. Густая, непроглядная темнота ласково приняла меня в свои объятия.
— Тише! Она приходит в себя, — зашептал кто-то в темноте.
Разум заинтересованно встрепенулся, непроглядный мрак разлетелся клочьями, веки обожгло нестерпимым жаром. Я открыла глаза и тут же зажмурилась — солнце светило прямо в лицо.
— Жива! Наконец-то! — образованно загалдели знакомые голоса.
— Обязательно держать меня на самом солнцепеке? — недовольно поинтересовалась я, вновь открывая глаза и загораживаясь ладонью от вездесущего небесного светила. Память услужливо восстановила в голове хронику последних событий, заставив резко вскочить на ноги. — Маруся!
— В порядке я! — Живая и невредимая кошка потерлась о ноги, — А вот тебе так скакать после продолжительного обморока не советую.
Я облегченно выдохнула и только сейчас обратила внимание на то, что друзья стоят на некотором расстоянии и рассматривают меня излишне подозрительно, если не сказать настороженно. Сама же я вся мокрая, в стороне лежит туша мертвого леопарда, а в ушах не прекращается непонятный шум.
— Дождь? — сообразила я, оборачиваясь.
Нет, не дождь, но это действительно была вода. Прямые упругие струи спадали с высокой отвесной скалы, пенились и растворялись в небольшом озере. Но было и кое-что еще. Первородная чистая магия серебром переливалась в прозрачных потоках и раскинулась в небе высокой яркой радугой.
— Мы разбудили источник! — Это был не вопрос, скорее утверждение. Я посмотрела на друзей.
Отвечать никто не спешил. Элка молча улыбалась, вытирая мокрые от слез щеки, домовой с независимым видом пристально изучал небо, Грей…
Сердце вздрогнуло и забилось чаще. Водоворот, в который нас обоих окунула Судьба, оказался полон боли и испытаний, но мы сумели пройти все — для того, чтобы обрести друг друга. Но теперь я знаю, что испытания закончились. Проблема в том, что он этого еще не знает, а потому смотрит на меня одновременно и радостным, и тревожным взглядом. Значит, нужно ему рассказать…
— Интересно… — Я лукаво прищурилась, — И как же это Мирра отпустила тебя в такую даль, да еще и надолго?
Радость, вспыхнувшая в пронзительно-синих глазах, затмила солнце, а в следующее мгновение сильные руки оторвали меня от земли.
— Похоже, на этот раз мы переместимся туда, куда нужно! — подытожил домовой, переглянувшись с Элкой.
Так вот оно какое — равновесие!
Я сидела на песчаном берегу и смотрела на бескрайнее море. Бирюзовая вода мягко перекатывалась под легким ветром, ласково щекотала мои босые ступни. Рядом зашевелилась большая кошка, переворачиваясь на спину и подставляя солнцу пушистое пятнистое брюхо. Мокрый кожаный нос доверчиво ткнулся в мое бедро.
— Больше ничего нет. — Я показала леопарду пустые ладони, — Ты все съел. Придется терпеть до ужина!
Зверь понятливо затих. Я рассмеялась и растянулась на песке, подставляя лицо ласковому солнцу.
Теперь, когда на острове проснулся магический источник и восстановилось нарушенное прежде равновесие, этому миру больше не угрожает опасность. Изменилось течение времени, изменился и сам мир. Сейчас это «правильный» остров, где растут банановые и кокосовые пальмы, на лианах полно обезьян, и нет ни малейшего намека на колючую малину и кучу потерянного хлама из разных миров и времен. Нет больше временной дыры. Есть чудесный кусочек рая, где можно отдыхать и наслаждаться жизнью.
Именно этим мы и занимаемся уже несколько дней. С пробуждением магии действительность стала намного проще: больше не нужно прятаться и бояться за свою жизнь и жизнь окружающих. Достаточно одного взгляда, чтобы тебя поняли и приняли. Незачем ломать голову над бытом, вполне достаточно произнести несколько нужных слов — и все необходимое появится. Теперь не обязательно укрываться за стеной костра, да и разводить его, собственно, негде. Пещеры больше нет.
Мощь разбуженного мной источника разрушила скалу почти наполовину. На этом месте появилось уютное целебное озеро. Стоит искупаться в нем — и… нет, ты не станешь магом, выйдя из воды, но болезни уйдут бесследно, а раны и царапины заживут. Правда, купаться придется за компанию с животными, которые устроили на озере водопой.
Всем этим переменам безмерно рад домовой. Он целыми сутками пропадает в джунглях: отбирает семена, плоды и побеги на рассаду, тащит какие-то веточки, росточки, корешки. Подозреваю, что его стараниями уютный домик Мироновны довольно быстро обрастет настоящими пальмами, а в огороде можно будет собирать ананасы.
А еще Тихон всерьез вознамерился забрать из этого мира пару мартышек. Я долго и обстоятельно втолковывала домовому, что он совершает большую ошибку, яркими красками описывая тот бардак, который способны устроить эти милые обезьянки… Но, увы, помогало мало. Сосредоточенного внимания пушистика хватало ровно до того момента, пока ему на голову не сваливалась очередная хвостатая проказница.
— Я принес бананов. — Ко мне подошел Грей, поставил на песок поднос с фруктами и присел рядом. Ласково чмокнул в макушку, — О чем думаешь?
— О жизни, — честно призналась я, — О нашем будущем.
— Не волнуйся, нас ждет счастливое будущее. Теперь я в этом окончательно уверен!
— Ну да, если только мы опять не застрянем в момент перемещения в каком-нибудь другом мире! — рассмеялась я.
— Все зависит от наших желаний, — улыбнулся Грей, — Вот скажи, ты хочешь вернуться в мой мир? Внаш мир?
Я прикрыла глаза. В памяти замелькали картинки.
Вот я впервые осматриваюсь в незнакомом доме: простой деревенский интерьер кажется таким необычным, в голове теснится куча вопросов. Любопытство расправляет крылья, задирает нос, но и одновременно ждет хорошего пинка под зад.
А это Тихон-домовой деловито курсирует по столовой, ловко управляясь с кувшинами, горшками и плошками, не забывая распекать меня на все лады за нечаянно разбитую посуду.
— Если руки — крюки, не лезь куда не просят. Иди на улицу и там твори свою волшбу. Одна морока с тобой! И куда только Мироновна смотрела! — брюзжит пушистик.
Мироновна… За обликом доброй всепонимающей сказочной старушки на самом деле скрывается королева — стойкая, мудрая правительница своего народа и любящая мать. Ради счастья сыновей она готова пойти на все возможное и даже на невозможное.
Грей… Он пошел характером в свою мать, потому что хотел совершить невозможное ради меня, ради нашей любви. И сделал это. Благодаря его отваге теперь мы оба счастливы.
Я открыла глаза. Грей внимательно смотрел на меня, ожидая ответа. Я потянулась к нему, обняла, уткнулась в иссиня-черные кудри и прошептала:
— Да, теперь очень хочу!
— Не забудь корзинку! И соковыжималку тоже возьми!
Я оторвалась от рюкзака и с сомнением посмотрела на домового:
— Но зачем? В вашем мире ведь нет электричества!
— Пригодится, — пробубнил домовой, запихивая в здоровенный мешок очередную порцию каких-то веточек. — Лучше взять все, а потом выбросить ненужное, чем что-то забыть, а после понять, что вот именно оно и было тем самым, что, оказывается, очень даже нужно…
