Сейчас я все-таки был предупрежден, а кто предупрежден — тот вооружен. Хозяева же не ведали, что я знаю об этом мире, и разуверять в этом заблуждении их было мне явно не на руку. К тому же Шерман из верного защитника днем к ночи превратится в почти беззащитного и уязвимого человека. Пока мы эдак чесали языками, солнце совсем склонилось к закату, и я загодя «попросился спать», чтобы превращения не застали всю компанию врасплох.
Некоторая проблема возникла, когда я заявил, что собака будет спать со мной. Хозяйка оторопело промолвила:
— Да как же это зверя в доме держать? Не по-людски как-то!
Я тут же включил свою необузданную фантазию и взмолился:
— Вы не понимаете! Он очень умный и, можно сказать, интеллигентный пес. И потом, я ему жизнью обязан! Представьте, я его же из другого мира сумел сюда протащить, неужели я его теперь брошу?
— Ну ладно, собакой больше, собакой меньше, от нас не убудет, — согласился Ефрем и показал комнату, где мы могли бы заночевать. Я поспешно поблагодарил хозяев за ужин и затащил уже поскуливающего от страха Шермана с улицы к себе в чулан — комнатой это малюсенькое помещение с крохотным окном, назвать было трудно. У одной стены стоял жесткий топчан с какой-то ветошью, долженствовавшей изображать постель. Но я не сетовал — не имея в кармане завалящей копейки, даже на такую роскошь рассчитывать не приходилось.
Немного подумав, я решил перетащить топчан к двери, приперев ее изнутри — кто знает, что нас оттуда может потревожить среди ночи? Я еще сам не знал, насколько правильными окажутся мои предчувствия. А пока что мы с Шерманом, шепотом обменявшись впечатлениями, попытались уснуть, что впрочем, нам удалось без труда — длительный переход и плотный ужин весьма этому поспособствовали.
Все началось со стука или скрежета в дверь. Я сначала не понял, что приключилось и, привстав, рефлекторно расправил крылья.
«Тьфу ты, черт!» — пробормотал я, складывая их обратно, и обнаружил в неярких сполохах света Шермана, свернувшимся почти голым калачиком на полу. «Опять, тьфу на тебя!» — подумал я на создателя этого мира. Нужно же было оставить не только куртку, но и рубашку приятелю по несчастью. Но об этом думать было некогда — в дверь все настойчивее ломились.
Я, слегка ткнув по пути спящего напарника, подскочил к окну и с ужасом понял, откуда и почему в окне были сполохи. Кроме огромного холодного лика луны, улицу освещало зарево огней. В маленький проем была видна часть дороги, по обочинам которой горело несколько факелов. И ничего бы в этом не было ужасного, если бы в свете факелов я не увидел случайных прохожих.
Если вы думаете, что они были на двух ногах, то вы сильно заблуждаетесь. Ладно еще огромный боров, который попал первым в поле обзора из окна и, злобно хрюкнув, убежал. Но потом на улице появилось сразу два персонажа, от которых мне захотелось куда-нибудь спрятаться. Друг другу навстречу вышли медведь и тигр, причем по размерам напоминающие древних саблезубых пращуров. Расходясь, они злобно рыкнули, оскалили зубы и подняли лапы. Я уже думал, что стану свидетелем битвы, но звери, словно уважая силу врага, разошлись с недовольным урчанием.
Странно, но когда эти хищные гиганты проходили мимо окна, стук в дверь прекратился. Однако, не успел я сказать Шерману о том, что увидел на улице, как попытки отворить дверь с той стороны возобновились, и мы поспешили усесться на топчан, чтобы дверь не смогла легко открыться. Что-то мне совсем стало не смешно от такой диспозиции. Причем, я, может, и отделаюсь легким испугом с незначительными царапинами, но вот Шерман в его человеческом виде был слишком легкой закуской для местных обитателей.
Некоторое время мы молча удерживали равновесие на утлом лежаке, подпрыгивая в такт мерным ударам в дверь и пытаясь сообразить, как найти выход из этого дурацкого положения.
— Буль, мне нельзя умирать, я еще ничего доброго в этом мире не сделал! — молящее обратился ко мне Шерман. — Придумай что-нибудь, ты же ангел — почти что черт!
— Спасибо за оказанное доверие и высокое сравнение, — криво усмехнулся я. — В крайнем случае, подставлю им свою филейную часть — пусть подавятся!
Мое самопожертвование сильно ободрило временно очеловечившегося волка, и он даже попытался пошутить:
— Хорошо иметь заведомо протухшее нутро!
Я хотел было ответить, что некоторые здешние обитатели сожрут тухлятину и не подавятся. Но не успел продолжить наших милых ночных посиделок на скачущей мебели, так как неожиданно часть пола мгновенно вздыбилась, и я с ужасом понял, что это открылся люк из подпола, который мы даже не заметили.
— Кажется, к нам гости, — успел прокомментировать Шерман и отпрыгнул в угол. Дальше действие развивалось с невероятной быстротой. Я, растерявшись, сидел и смотрел, как из люка выскакивает толстенный крот, а может крыса, так как при размере в два человека, такая тварь с трудом поддается таксономическому определению. Раскрыв рот в сильном удивлении, я почувствовал, как слетаю с топчана, и ранее подпираемая кроватью дверь открывается.
Оборачиваясь в полете назад, я заметил, как два почти одинаковых зверя, вылетевшие на меня из двух противоположных точек, сталкиваются зубами на том месте, где я только что был. Классный поцелуйчик получился! Зубодробительный! А потом я еще успел насладиться непередаваемым визгом и ревом, взыгравшим в единой ошеломительной увертюре к ночному побоищу.
Неужто наши хозяева не любят целоваться? Пожалуй, что да — понял я, глядя на окровавленные оскалы грызунов. Однако надо было срочно что-то предпринять, пока разозленные мыши не начали нас грызть. Поэтому, я схватил почти парализованного страхом Шермана в охапку и кинул его в окно, буквально выбив им раму. Мой компаньон, сообразив, что это его единственный шанс, успел сгруппироваться и проскочил в узкий проем как щука, не выламывая ни стен, ни ребер.
Я же явно не успевал повторить его маневр, и две крупнозубчатые пилы на челюстях наших радушных хозяев начали с неумолимой скоростью двигаться на меня. Я в порыве отчаяния раскрыл крылья и этим чуток ошеломил нападавших. Видимо мой внешний вид им что-то напомнил, так как мыши переростки замерли с раскрытыми пастями. Я еще успел рассмотреть поломанные при «поцелуе» зубы, и кровоточащие десны. Затем схлопнул крылья и кинулся вслед за Шерманом.
Но на этот раз хозяева не позволили ускользнуть своей жертве, и мой полет в окно был самым грубым образом остановлен на стадии прохождения рамы. Моя нога застряла в зубах одной из тварей, и теперь мы с мышкой уже дуэтом исполнили арию незваного гостя и гостеприимного хозяина. Хорошо еще, что вторая тварь не получила доступа к моему телу в силу тесноты помещения. Поняв, что со съедобностью гостя что-то не так, сообразительная мышка немного отступила, и я скорее по инерции, чем что-либо соображая, выскочил в окно под звуки собственных воплей.
Вот тут бы свободно вздохнуть и пустить слезу на волчьем товарищеском плече, да не тут-то было. Когда пелена розового тумана начала сползать с моих глаз, я разглядел, как Шерман пытается вжаться в стену рядом со мной. Усилия его были настолько энергичны, что, несмотря на кажущуюся бесполезность такого дела, он немало в нем преуспел.
До меня стало доходить, что это он проделывает не просто так, и даже не для моего удовольствия. Поэтому, проследив, куда устремлен его остекленевший взгляд, я понял, что мой взгляд тоже захотел стать стеклянным. Единственное, что не дало ему этого сделать, была боль в ободранной ноге.
Со стороны дороги к нам неспешно направлялся недавно виденный мною тигр. В холке эта киска не уступала лошади, а ее клыки не уступали хорошим саблям. Мою башку еще успела посетить совершенно дурацкая мысль: «И как же широко должна открываться пасть у этого кошачьего кошмара, чтобы можно было укусить кого-нибудь такими зубками?» — но мои руки-ноги крылья уже работали в паническом темпе без ведома их хозяина.
Я схватил Шермана, оторвал его от стены и, расправив крылья, начал тяжело подниматься в воздух. Секунды растянулись в вечность: я отчаянно колотил крыльями, наблюдая, как зверь сменил ленивую походку на прыжки. Взмах крыльями — прыжок красной смерти, и опять взмах — прыжок. Мы состязались, словно в каком-то извращенном олимпийском многоборье: тигр в забеге в длину, я в залете в высоту. На мой метр по вертикали тот делал пять по горизонтали.
Только отчаянный страх за Шермана помог мне выиграть эту дуэль. И то, в последнем, отчаянном прыжке тигр зацепил штанину Шермана протянутой лапой. Спасла положение негодная ткань его одежды — если бы она была хотя бы относительно сносного качества, оборотень легко стянул бы нас вниз, а так я только почувствовал легкий рывок, треск ткани и разъяренный рык хищника.
Больше отвлекаться на это животное времени у меня не было. Я крикнул болтающемуся у меня в руках Шерману:
