Да я вообще эталон!
Так что... Кофа в принципе понять можно. Я бы тоже без себя не смог.
ЭПИЛОГ
Мы Кофу девушку нашли!
Красивую, статную и просто замечательную. Сидим, изучаем ее фотографию, ждем, когда Коф встанет и придет на кухню. За ним отправлен маг. Время — три часа утра. Сай только что вернулся с дежурства и огорошил всех новостью, что в стражу сегодня явилась обалденная баба и лично его попросила передать Кофу портрет со своим сногсшибательным изображением.
Сижу на столе и с интересом разглядываю девушку, пока пес надрывается на полу, требуя, чтобы или его подняли ко мне, или меня спустили к нему. Он всегда переживал, когда я от него куда-то девался. Собака, кстати, за последнюю неделю выросла в полтора раза (на моих-то харчах), так что, боюсь, скоро вопрос о том, кто будет сидеть на столе, вообще не встанет. Эх.
— А чего это у нее усы? — Эльф, как всегда, придирался к человеческим девушкам. Он признавал только эльфиек, и только с голубыми глазами. Все остальные делились на уродов, страшил и... ладно, так и быть, но я завяжу глаза.
— Где усы? Ты идиот? Это не усы! — Сай был в ажиотаже. Он уже три дня искал невесту хандрившему некроманту. Вчера у нас восстали из мертвых шкуры животных, встали с пола и пошли нас укрывать.
Я так и не понял: забота это была или тонкий намек, но перепугались все, а эльф потом еще и все постельное белье постирал.
— Да? А что? Шрам?!
— Нет. Это... это я рыбу ел. Вот, уже убрал.
— Пятно осталось.
— Отвали.
— А ничего, что она лысая? — Я понимаю, у людей свои критерии красоты, но я лично к лысой кошке не подошел бы, даже если бы она... если бы она-а... С другой стороны, готовая на все лысая кошка иногда явно выигрывает на фоне пушистых, но очень застенчивых стервозин, которые часами дразнят тебя, сидя на самом краю окна. После чего с криком: «Ах, я боюсь!» — уматывают в дом. А ты сидишь мокрый и грязный под дождем в сточной канаве, куда свалился, доказывая, что сумеешь ее поймать... И очень хочешь залезть следом и убить морально!
— Это не лысина. Где ты видишь лысину? Это хвостик!
Мы с эльфом стукнулись лбами, изучая рисунок и разыскивая там хвостик. Эльф в итоге нашел! Причем в самом неординарном месте. Маленький такой... торчком.
— И все? — Разочарованно. Я.
— А вам водопад подавай? Дадим магу задание: пусть изобретет что-нибудь для обволосения.
Эльф захрюкал. Я замер, представляя лысую кошку плюс бальзам для оволосения. А что, это мысль. А главное — она мне всегда в рот смотреть будет.
Снизу гавкнули особенно громко и отчаянно, подпрыгнув и на миг показав морду из-за края стола. Удивленно на пса посмотрел, в его глазах мелькнуло счастье. Меня нашли! Какой тут поднялся лай!.. Я вообще ничего не слышал. Еле вытолкали его в кладовку, едва и меня следом не запихнув, дабы заткнулся. Но я был против, а Сай вовремя опомнился. Ура.
На кухню вошел Коф. Злой, невыспавшийся, в трусах и рубашке, на которой были изображены череп и отпечаток кошачьей лапы снизу. Это мы вместе рисовали. Он — череп. Я — автограф.
Меня погладили и почесали за ушком.
— Смотри! Она хочет с тобой познакомиться! Зная, что ты — некромант, — улыбался Сай, вставая и показывая портрет девушки Кофу.
На портрет недоверчиво взглянули.
— А чего лысая?
— Там хвостик! — Хором. Коф даже вздрогнул, не ожидав такого единодушия. Но не отступил.
— А чего с мускулами?
— А зачем тебе слабая да болезная? — пожал плечами Ричи. — За тобой ведь глаз да глаз нужен... Такие хождения шкур по ночам, как ты тут нам устроил, поверь, выдержит только очень сильная девушка.
— И глаза одного нет. — Упрямо.
— Ричи вырастит! — вступился Сай. — Да?
Маг задумался.
— И у нее усы.
— Это рыба! Рыбу я ел! Пятнышко осталось.
— А зубы... почему три?
— На тебя не угодишь! Ты бы хоть познакомился!
— Она мне не нравится... что-то в ней не то, — ломался некромант, пытаясь положить портрет на стол, чему активно сопротивлялся Сай, впихивавший уже изрядно измятый листик бумаги обратно в руки Кофа.
Мятая девушка выглядела зловеще и многообещающе одновременно. Особенно ее левый глаз, который оказался наверху композиции.
— Нет, ты мне скажи, что конкретно тебя в ней не устраивает?!
— Все!
— Что все?! Ты человека не видел! Может, это твоя судьба!
— А почему одноногая?!
— Так вышло!!!
Они уже орали друг на друга, зло смотря в глаза и даже и не думая отступать. Оба.
— И у нее крыса в руках!
— Это ее друг! Прекрасный зверек! Смышленый! Сразу нашел сейф, вскрыл и спер все подчистую. А мы спохватились только через два часа! Ты прикинь, какой умный зверь!
— Нашли? — Немного успокаиваясь и сбавляя тон.
— Что?
— Деньги... Ну и умного зверя.
— Нет. — Сай выругался и сел. — Она обещала его завтра принести, если с тобой познакомлю. А ты...
— Так бы сразу и сказал. Ладно. Тогда встречусь.
И пока Сай озадаченно переваривал эти слова, глядя на Кофа и все пытаясь что-то сказать, некромант хлопнул его по плечу, сгреб меня со стола и пошел обратно спать.
За спиной скрипнула открытая таки дверь. Следом бросилось слюнявое и счастливое чудо, спеша догнать собственно меня. А на столе остался лежать покореженный портрет беззубой лысоватой красавицы, стоящей вполоборота. В мини-юбке, корсете, куртке, с тяжелым металлическим протезом, крепящимся к колену. Не сказать, чтоб страшная, не сказать, чтоб лысая. Да и что-то в ее глазах лично мне понравилось сразу, а впрочем... подождем до завтра. Завтра Коф наверняка все расскажет и вернет психующему Саю зарплату всей городской стражи.
А потом все было как в сказке.
Коф проспал. Девушка пришла к нам сама. И, прокравшись в спальню так тихо, как только позволяла стальная нога, ласково посмотрела на спящего парня своим одним голубым глазом, склонилась над ним и... паца-алава-ала. Я все видел! Лежал на подушке и удивленно за всем наблюдал, сонный и встрепанный с утра.
Коф открыл глаза и посмотрел в сияющий голубым пламенем глаз...
А дальше сказка кончилась. Наш «спящий красавец» то ли с перепуга, то ли от злости оживил все, что только мог, в радиусе ста метров.
Так что оставшуюся часть дня мы ловили бегающую колбасу, ожившие сардельки, топтали трупы тараканов, приползших на зов хозяина и усеявших многотысячной армией пол. Да я никогда больше не смогу съесть ни одного яйца! Из них та-а-акое выползало. Меня чуть не стошнило, а это еще и ползло к нам, капая на пол белком и оставляя за собой маслянистый след из желтка.
Кошмар какой!
Девушка, кстати, не смутилась. Взяла швабру, подмигнула шокированному некроманту, бегающему в трусах и с тапком. И... начала подметать! Выметая войско тараканов, яичных монстров и разбушевавшуюся кильбасу к выходу. Там она их собрала в совок, ничуть не смущаясь, что кое-кто убегал прямо по ней, спеша вернуться обратно в дом. И, наполнив мешок мусором, вынесла его из дома, после чего вернулась к нам и спросила — не голодные ли мы?
Я все вспоминал яйца... Но от сметаны не отказался.
Эльф сел за стол, сжимая в руке свой тапок, которым успел прибить пару тараканов, и хмуро следил за тем, как девушка хозяйничает на кухне. Меня, прекратив прижимать к груди, после долгих уговоров посадили на стол.
Это хорошо еще, что Ричи ушел гулять с собакой. А то тут такой бедлам был бы — страшно подумать.
— Как зовут?
— А? Валя я... Валькирией батя назвал. Мамка сократила малек.
— Валя. — Задумчиво.
— А ты картошку как любишь: жареную или вареную?
— Вареную.
Вспоминаю, как готовил картошку маг... Очень вкусно было. Нам с ним вообще в этом плане повезло. Да и во всех других планах тоже.
— Ага. Щас.
— А чего... ко мне пришла?
— А ты не помнишь?
Она развернулась, убрала со лба жиденькую челку, выбившуюся из хвоста, и весело нам улыбнулась.
— Нет.
— Да как же... я ж до встречи с тобой была с двумя ногами и двумя глазами. Да и волос... больше было.
В шоке смотрю на Кофа. И впрямь монстр. А я не верил...
Коф завис, одна бровь его поехала вверх, вторая раздумывала, стоит ли так высоко карабкаться. В итоге решила, что и здесь неплохо. — Да?
Коф всегда был гиперобщителен. Я прям им горжусь. Почти умеет поддерживать разговор. Не зря я с ним столько болтал... в основном о себе, правда.
— Нуда. — Она обнажила в улыбке три верхних зуба и снова завозилась с плитой.
— Я это... — Мучительно долгая пауза. — Извиняюсь. Не хотел.
Сковородка с грохотом упала в раковину, но ее тут же подняли и водрузили на уже разожженную плиту.
— А за что извиняешься-то?
— Ну, за зубы...
— Так мне их папенька выбил. Когда еще малой была. За то, что решила с мужиками в войско уйти да на войну... Как размахнулся, так с тех пор так и хожу. — Грустно.
