— Он бы уже орал во все горло, спрашивая вина и мяса…
— Хотя вон тот на Каллофоса очень похож…
— Но если этот не Никомед, значит, тот — не Каллофос. Этот логика.
— Ага, умный нашелся!..
— А если этот — Каллофос?
— Что, ты меня запутать хочешь?
— Нет, что ты… Просто спрашиваю…
— Какие забавные педилы…
При этой фразе Иванушка пришел в себя. И тут же из него вышел.
— Это кто тут педила? — утирая мокрым рукавом с лица остатки моря неприветливо поинтересовался он. — От педилы слышу!
— Он еще бредит…
— Дайте им воды!..
— Не надо!!! — тут пришел в чувства и Ирак.
— Кто вы, незнакомцы? — раздвинув толпу, как ледокол, вперед выступил темноволосый юноша размером с трех. — Как оказались вдали от берега? И не встречали ли там, в морской пучине, наших товарищей — Никомеда и Каллофоса?
Пока царевич задумался над этой чередой вопросов и честно попытался припомнить в бушующей воде что-то такое же мокрое, напуганное и отчаянно бултыхающееся, как они с Ираком, молодой стеллиандр, у которого, казалось, мозги с языком были связаны напрямую, уже пустился в пространные разъяснения, снова начав с дедушки Мирта. Впрочем, его история, кажется, вызывала неподдельный интерес всех собравшихся.
Всех, кроме одного.
Молодой мускулистый здоровяк, первым спросивший, кто они, стоял, в мучительном раздумье наморщив лоб, к таким упражнениям, явно непривычный. Когда Ирак, минут через сорок, дошел до раннего детства своего отца, мыслитель, тоже, наконец-то, пришел к какому-то выводу и тихонько вытащил из круга стеллиандров, как всегда, падких до историй с продолжением, пожилого моряка в сиреневой тунике.
— Послушай, Геофоб, — обратился он к нему. — Я знаю, как спасти честь Иолка.
И что-то забубнил ему прямо в ухо.
До Ивана лишь обрывками доносилось:
— …не тех…. бросить обратно…. вернет наших…
— …нет, Трисей, этот план…
— …почему это…
— …воля богов…. предназначение…
— …предлагаешь…
— …получше…
— …не захотят?..
— …синий пузырек…. в вино…
— …не похож…
— …все равно…
— …спешить…
— …через час…
— …быстрее…
— …педилы…
Минут через десять, когда Ирак уже описывал второе замужество своей матушки, толпа матросов снова расступилась, и к потерпевшим коврокрушение подошли те, кого называли Геофобом и Трисеем. В руках они несли ворох сухой одежды и полотенец, блюдо с хлебом и мясом и амфору.
Парой быстрых фраз капитан отослал матросов на весла, а Трисей пассажиров — на нос.
С удовольствием переодевшись в новые хитоны (царевич не без облегчения скинул свой замысловатый мюхенвальдский придворный костюм, оставив, естественно, лишь чудесным образом оставшиеся сухими волшебные сапоги), собратья по несчастью моментально умяли принесенную заботливыми иолкцами еду, запив сильно разведенным, с горчинкой, вином из маленькой черной амфоры. И как раз вовремя.
— Земля! — закричал самый зоркий из моряков. — Через час мы будем там!
— Через час мы будем где? — поинтересовался царевич у Геофоба.
— Там, — кратко махнул он рукой.
— Где — там? — забеспокоился почему-то Ирак. — Где — там?
— На Мине, — нахмурился Трисей. — А как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо, — удивленно отозвался Иванушка. — А что?
— И голова у вас не кружится?
— Трисей! — украдкой Геопод попытался наступить герою на ногу, но с таким же успехом он мог пытаться попинать слона.
— Нет. Мы выпили не так уж и много. А с какой целью ваше судно идет на Мин, капитан Геофоб?
— В гости.
— По делу, — хором ответили иолкцы.
— Откуда вы, мореплаватели? — вдруг отчего-то встревожился Ирак.
— Из Иолка, — нехотя ответил Трисей, настороженно вглядываясь в лицо любопытного пассажира. — А что?
Лицо любопытного пассажира посерело, потом побледнело, затем позеленело, да таким и решило, видимо, пока остаться.
— Из Иолка!!! Если вы действительно из Иолка, то на Мине у вас может быть только одно дело…
— Какое? — заинтересовался Иванушка.
— И боги забрали у вас двух человек…
— Какое дело?
— И тут появились мы…
— Да какое же дело, Ирак?!
— Минозавр!!! — выкрикнул юноша, и, если бы Иван не ухватил его за ноги, в мгновение ока перемахнул бы за борт.
— Ирак, ты куда? Кто такой Минозавр? Кто это? — тряс нового знакомого за тунику Иванушка, стараясь добиться от него ответа. — Что происходит? Да скажи же ты!
Но Ирак не отзывался.
Глаза его остановились, лицо приняло довольно-туповатое выражение, и с блуждающей полуулыбкой он лениво опустился на палубу.
— Ирак, что с тобой? Ему плохо? — испуганно взглянул на Геофоба царевич.
И тут у него закружилась голова.
Остальное происходило как во сне.
Вместе с остальными иолкцами — девушками и юношами в черных хитонах, общим числом четырнадцать — Ивана и Ирака вывели на берег, где их встретили суровые бородатые люди в доспехах. Они забрали у Трисея меч, чему Иванушка вяло удивился — ему казалось, что проще у предводителя иолкцев было отобрать его руку или ногу… Потом по живому коридору из странно одетых молчаливых людей под звуки странной музыки их повели куда-то, где перед каменной статуей сурового мужчины долго окуривали фимиамом и обрызгивали чем-то красным и теплым, что взяли из только что убитого быка… Наверное, это была кровь… Иолкцы, все, кроме Трисея, отчего-то плакали и причитали… И кроме Ирака… Наверное, потому, что он не иолкец… Потом статуя ожила, подошла к ним и что-то начала говорить… А может, это просто был похожий на нее человек… Смешно… Человек, похожий на свою статую… Или статуя, похожая на своего человека?.. Трисей, набычившись и скрестив руки на груди, стоял и слушал человека-статую, хотя Иванушке было чрезвычайно удивительно, почему он его не ударит, ведь ему этого так хотелось, это же было видно разоруженным… безоружным… нет, невооруженным глазом… Потом, когда все это царевичу уже слегка поднадоело, всех их, подталкивая остриями копий, бородатые солдаты в шлемах со щетками — совсем, как солдатики в детстве — интересно, а что у них на задах написано? — погнали куда-то дальше… Куда — какая разница… Ему и тут было неплохо… И там будет тоже хорошо… И чего только эти слезоточивые иолкские парни и девчата так расстраиваются?.. Смешно… Вот, например, когда они с Трисеем проходили мимо одной очень красивой местной девушки в розовом балахоне, она совсем не плакала… А даже украдкой сунула герою большой клубок, шепнув: «Привяжи конец в лабиринте — он тебя выведет!»… Значит, они идут в лабиринт… Смешно… Как конец, если его привязать, может вывести?.. И конец чего?.. А у них в Лукоморье на ярмарку тоже приезжал лабиринт… Вместе с комнатой смеха… У нее перед входом было написано что-то вроде: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива»… А еще там наездник разгонялся и скакал по верхней половинке громадного деревянного шара… И не падал… Хотя так все этого ждали… Смешно… А еще приезжали…
Вдруг раздался страшный рев — как будто прайд голодных львов наткнулся на стадо бешеных буйволов — перекрываемый визгом и воплями обезумевших иолкцев и боевым кличем Трисея, который тоже не всякое тренированное ухо выдержит. Эта какофония вырвала Иванушку из плена воспоминаний и пинком швырнула прямо в объятия мрачной действительности. Мрачной в прямом смысле этого слова — за то время, пока царевич предавался ностальгии, их группа успела попасть из душного светлого храма в душное темное подземелье. Редкие факелы в подставках в виде зубастых пастей на стенах скорее делали тьму более густой, чем разгоняли ее. И очень жаль, подумал царевич, когда прямо на них из-за угла выскочило какое-то страшилище, и Трисей начал с ним бороться. Потому, что плохо видно. Бестолковые иолкцы разбежались, кто куда, и только они с Ираком остались, чтобы поболеть за наших. Не известно, за кого болел Ирак, но Иван меланхоличным мычанием подбадривал Минозавра. Как явно проигрывающую сторону. И когда Трисей, поведя могучими плечами, со смачным хрустом крутанул вокруг своей оси ушасто-рогатую голову незадачливого чудовища, в недобрый для себя час оказавшегося в темных закоулках этого затхлого погреба, Иванушка, как триллиарды болельщиков побежденных команд, махнул рукой, плюнул, и повернул домой, сожалея что есть силы о потраченном впустую времени.
— Эй, постой! — кто-то окликнул его, а когда он не посчитал нужным отозваться — ухватил за плечо. — Стой, чужестранец! Ты, ванадец, иди сюда — стой рядом с ним!
Обернувшись, Иван увидел рядом с собою глупо улыбающегося Ирака. Наверное, его команда выиграла… И пускай… Наверное, если они тут еще постоят, появится еще какое-нибудь уродище, вроде этого, и тогда мы еще посмотрим, кто кого…
