– Кто же его знает? – первый стражник пожал плечами, но как-то неуверенно, словно это движение было для него в новинку.
– Может, выйдет когда, – обнадежил второй.
Игг Мухомор глубоко вздохнул и решил зайти с другой стороны.
– А вы сами-то кто такие? Почему я вас не знаю? – спросил он. – Я знаю всех дворцовых стражников в лицо, а вы мне незнакомы.
– Мы? Э… новобранцы, – вспомнил нужное слово первый стражник. – Первый… или второй?.. день на службе…
– О, новобранцы! – Игг Мухомор заулыбался, и заметившие это Торопливые дружно вздрогнули.
Улыбка на лице МЕНТа была вещью странной и такой же редкой, как тропические орхидеи в Антарктиде.
– Лейтенант, – повернулся к Лахову Игг Мухомор. – Решите возникшую перед нами проблему в духе традиций стражи!
Лахов некоторое время таращился на командора, точно сова в зеркало, а потом отважился спросить:
– Чего?
– Ну, как у нас посвящают новичков. Ты помнишь?
– Ах да, конечно. – Лахов глянул на Калиса: – Сержант, немедленно достать самый неприкосновенный запас.
Дука Калис был родом из Лоскута Низкие горы, чьи обитатели славятся не только воинственностью, а еще и страстью к выпивке. Так что при себе сержант всегда носил не только пять взведенных и готовых к стрельбе арбалетов, а еще бутылочку из темного, очень толстого стекла.
В бутылочке находился настоящий горский вискас, который Калису присылали с родины. Напиток редкий, ужасно дорогой и настолько крепкий, что пьяницы послабее и поэкономнее использовали один лишь его запах, чтобы надраться в стельку.
– Может, не надо, а? – с необычной для него нерешительностью поинтересовался сержант. – Может, просто набьем им рожи?
Лахов покосился в сторону настороженно замерших стражников, чьи руки, больше похожие на лапы, лежали на эфесах.
– Не время жадничать, – сказал он. – Доставай. А вы парни, готовьтесь, вам предстоит немного выпить.
– Мы не испытываем жажды, – заявил первый стражник.
– Это такой обычай, – пояснил лейтенант. – Чтобы доказать, что вы настоящие стражники. Всего по глотку, а?
– Больше и нет, – бурчал тем временем Калис, шаря где-то в области штанов. – Еще на всяких уродов вискас переводить…
Постовые переглянулись в тщетной попытке объединить нулевые интеллектуальные потенциалы. Но сколько к нулю ноль ни прибавляй, получится тот же ноль, только потолстевший.
– Ладно, – согласился второй стражник. – Мы ведь настоящие… на самом деле… сейчас докажем.
С мрачной миной человека, только что потерявшего всех родственников, Калис извлек на свет божий бутылочку. Когда вынул пробку, выточенную из камня, повеяло чем-то ядреным, как суп из солдатских портянок. Из горлышка поднялась тонкая струя дыма.
– Кто первый? – Лахов взял бутылочку, стараясь держать ее на отлете, и шагнул к постовым.
– Я. – Один из стражников взял бутылочку и отхлебнул.
– Давай приятелю. Быстрее, – поторопил лейтенант.
Второй стражник принял бутылочку, а первый тем временем замер, осоловело моргая и медленно зеленея. Шлем его слегка приподнялся, словно волосы под ним встали дыбом, а по лицу поползли багровые даже не пятна, а волны. Покатились ото лба вниз по щекам…
– Что это с ним? – подозрительно спросил второй стражник.
– Наслаждается, – пояснил Лахов. – Ты пей-пей, а то выдохнется.
Второй стражник сделал глоток, и лейтенант быстро забрал у него бутылочку. Не успел получивший ее обратно Калис вставить на место пробку, как два тела мягко упали наземь.
На существ, не выработавших иммунитета к спиртному, вискас действует с мощью рухнувшей на голову колонны.
– Ну вот, теперь дорога свободна, – проговорил Игг Мухомор с чувством глубокого удовлетворения. – А тебе, сержант, все бы кулаками махать. Надо быть гуманнее.
Калис посмотрел на два бездыханных тела и сказал:
– Так точно.
Глагол Пис осторожно выглянул из-за угла и отдернул голову, словно его ударили.
– Ну, что там такое? Что? – горячо зашептались остальные советники, прятавшиеся за спиной старейшего коллеги.
– Стражники. Идут к входу в башню.
– Оооо.
Наступила тишина. Потом все услышали, как прозвучали шаги и хлопнула дверь.
– И чего дальше? – поинтересовался Дубус Хром-Блестецкий.
Глагол Пис свирепо посмотрел на него:
– Это у вас надо спросить, господа маги. Ведь вы должны уметь предвидеть будущее и все такое.
– Не наша специализация, – торопливо ответил Винтус Болт. – У нас куда лучше получается объяснять прошлое. Почему случилось это, почему не вышло то. Суть управленческой магии именно в этом.
– Тогда на что вы вообще годитесь?
– А ты на что годишься?! – заорали оба колдуна вместо того, чтобы затянуть обычную песню: «Позвольте – минуточку».
Последний час для прихлебателей и приспешников Мосика Лужи был окрашен в багрово-черные тона страха.
Началось все с предложения, сделанного этим новым МЕНТом, и тогда оно показалось разумным. Отдать толпе главного виновника всех бед, и остальным можно спать спокойно.
Вопившего и сопротивлявшегося Мосика Лужу вытащили к воротам и вытолкнули за них. Все советники услышали его предсмертный вопль. Потом Форн Фекалин попросил их об одной услуге, а когда она была оказана, велел спрятаться где-нибудь в здании и не высовываться до завтрашнего утра.
«А завтра, – сказал он, улыбаясь, – я решу вашу судьбу».
Прихлебатели и приспешники так испугались, что покорно поплелись искать место, где можно переждать ночь. И только немного придя в себя и обнаружив, что в мэрии никого не осталось, задумались о том, чтобы сбежать самим.
«Зачем мы нужны новому мэру? – сказал тогда юноша на побегушках Сарданапал. – Чтобы показать, что он порывает с прошлым, новый мэр прикажет нас всех казнить. Ну а во главе города окажется этот бледный МЕНТ, готов поставить что угодно».
Юноши на побегушках частенько отличаются острым умом.
И «управленческий аппарат» обратился в бегство. Но о том, чтобы удрать через стену, как простые клерки, никто даже не подумал. Эта мысль не пришла ни в один из заскорузлых советнических мозгов. А если и пришла, то была изгнана пинками. Толпа находившихся на грани истерики прихлебателей отправилась к главным воротам.
Они всегда ходили через них и даже сейчас не собирались изменять привычкам.
– Я на что гожусь? – спросил Глагол Пис. – Хотя бы на то, чтобы уцелеть в этой заварухе. Счастливо оставаться.
И он, горделиво выпрямившись, зашагал в сторону ворот.
Остальные советники побежали за ним, словно овцы за бараном. Даже звуки, издаваемые ими, вполне сошли бы за блеяние.
– Что делать будем? – Дубус Хром-Блестецкий посмотрел на коллегу.
– Спасаться, – просипел Винтус Болт. – Дуем следом. Глядишь, в толпе и проскочим. Но эти слова мы ему еще припомним.
Калитка в воротах оказалась распахнута настежь, а охранявшие ее стражники лежали на земле. Выяснять причины этого феномена прихлебатели не стали, а просто выглянули наружу.
Кровожадная толпа рассосалась, остались только небольшие кучки, но проскользнуть мимо них незаметно смогла бы только мышь.
– Подождем немного, – сказал Глагол Пис, глянув на небо. – Скоро стемнеет, и тогда мы попробуем.
* * *
Они упорно тащились вверх, одолевая пролет за пролетом.
Арс пыхтел, сопел и потел. Тили-Тили порхал, словно ушастая, переевшая допинга бабочка. Но тяжелее всего подъем давался Рыггантропову, имевшему вес много больший, чем у среднего человека.
Студенты штурмовали Останкинскую башню.
Лишь первые несколько уровней оказались обитаемы. Они встретили парочку клерков, прошли мимо двери, за которой, судя по воплям и грохоту, протекала мирная конструктивная дискуссия.
А дальше потянулись мрачные, засыпанные пылью пролеты, темные коридоры, столь же интересные, как прогулка по музею, посвященному истории вязания крючком. Пару раз остановились передохнуть рядом с окнами, стекла которых были выбиты так давно, что даже осколков не осталось.
А потом шли выше, выше и выше…
—..позволит вернуться к восстановлению давно забытых традиций, славного прошлого нашего города! – Вейл Фукотан вещал, брызгая слюной, размахивая руками и не обращая внимания на то, что его никто не слушает.
Форн Фекалин отчаянно боролся с дремотой, но кое-кто из «достойнейших горожан» уже отдался в ее мягкие объятия. Гномы храпели в три голоса, ректор на потолке сладко посапывал, прислонившийся к стене тролль хлопал глазами.
Первый этап выборов, когда все только и могли, что бросаться и рычать друг на друга, некоторое время назад закончился. Начался второй – выдвижение кандидатур на пост мэра.
Форн Фекалин не сомневался, что каждый из присутствующих в зале совещаний выдвинет себя. Но чего он не ждал, так это того, что некоторые кандидаты окажутся так глупы, что захотят произнести речи.
