— Чтобы их оставили в покое, — сказала она. — Все. Хотя бы, на некоторое время. Мы можем все изменить.
— Вы примите еду?
— Мы гордая страна.
— Чем вы гордитесь?
Вопрос обрушился, точно удар, и Полли поняла, как начинаются войны. Просто берешь то потрясение, которое она испытывала сейчас, и позволяешь ему вскипеть.
… она может быть продажной, несведущей и тупой, но она наша…
Ваймс смотрел на ее лицо.
— Отсюда, если смотреть от этого стола, — произнес он, — единственное, чем сейчас может гордиться ваша страна, это ее женщины.
Полли молчала. Она все еще пыталась совладать с гневом. И хуже всего было понимать, что он прав. У нас есть гордость. И именно этим мы и гордимся. Мы гордимся своей гордостью…
— Хорошо, тогда, может, вы купите еду? — спросил Ваймс, осторожно следя за ней. — В кредит? Полагаю, в вашей стране еще есть кто-нибудь, кто знает о дипломатических отношениях, где не замешано острое оружие?
— Да, люди это примут, — прохрипела Полли.
— Хорошо. Я отправлю сообщение сегодня же.
— А почему вы так щедры, мистер Анк-Морпорк?
— Потому что я из очень доброжелательного города, капрал… ха, нет, я не могу говорить это с серьезным видом, — ответил Ваймс. — Вам нужна правда? Большинство людей в Анк-Морпорке никогда не слышали о вашей стране, до тех пор, пока не рухнули башни. Здесь в округе дюжина маленьких стран продает друг другу раскрашенные вручную сабо или пиво из турнепса. Когда-то они знали вас как безумных чертовых идиотов, которые сражаются со всеми подряд. Теперь они знают вас как… ну, как людей, которые делают то, что они бы делали. А завтра они будут смеяться. И есть еще другие люди, которые каждый день думают о завтрашнем дне, которые думают, что стоит быть другом страны, подобной вашей.
— Почему? — подозрительно спросила Маледикта.
— Потому что Анк-Морпорк друг всех свободолюбивых людей повсюду! — ответил Ваймс. — Боги, именно так я должен говорить. Зэ чзи Брогоциа прозтфик! — Он посмотрел на их бесстрастные лица. — Простите, я слишком долго не был дома. И, честно говоря, мне бы хотелось туда вернуться.
— Но почему вы сказали, что вы — оладья с вишней? — спросила Полли.
— А разве не «я гражданин Борогравии»?
— Нет. Брогоция — это вишневая оладья, Борогвия — это страна.
— Ну, я, по крайней мере, попытался. Слушайте, нам бы не хотелось, чтобы князь Генрих правил двумя странами. Тогда будет одна большая страна, гораздо больше, чем все остальные в округе. Так что, возможно, она будет увеличиваться. Он хочет стать как Анк-Морпорк, понимаете. Но это значит лишь, что он хочет власти и влияния. Он не хочет заслужить их, он не хочет вырастить их или научиться владеть ими. Он просто хочет их.
— Это все политика! — ответила Маледикта.
— Нет, это просто правда. Заключите с ним мир, любыми средствами. Просто оставьте дорогу и башни в покое. Вы в любом случае получите еду, по любой цене. Мистер де Слов проследит за этим.
— Вы прислали кофе, — сказала Полли.
— О, да. Это был капрал Багги Свирс, мои глаза в небе. Он лилипут.
— И вы приставили к нам оборотня?
— Ну, приставить — это слишком сильно сказано. Ангва следовала за вами, просто ради безопасности. Да, она оборотень.
— Та девушка, что мы встретили? Она совсем не похожа!
— Ну, обычно они и не похожи, — кивнул Ваймс. — До того момента, пока не становятся похожи, если вы понимаете, о чем я. И она следовала за вами, потому что мне нужно было хоть что-то, что предотвратит смерть тысяч людей. И это тоже не политика, — произнес Ваймс. Он встал. — А теперь, дамы, я должен представить ваш документ союзникам.
— Вы вышли покурить в нужное время, так ведь? — медленно и осторожно проговорила Полли. — Вы знали, что мы идем и убедились, что вы первым до нас доберетесь.
— Конечно. Не мог оставить этого кучке… а, да… рупертов.
— Где мой брат, мистер Ваймс? — твердо спросила Полли.
— Кажется, вы уверены, будто я знаю… — отозвался он, не глядя на нее.
— Не сомневаюсь в этом.
— Почему?
— Потому что больше никто не знает!
Ваймс вытащил сигару изо рта.
— Ангва была права насчет вас, — произнес он. — Да, я, э, распорядился, чтобы его перевели под, так сказать, «надежную защиту». Он в порядке. Ангва проведет вас к нему, если пожелаете. Ваш брат — возможность мести, шантаж, кто знает что еще… Я решил, что он будет в безопасности, если я буду знать, у кого ключи.
Конец путешествия, подумала Полли. Но это не так, уже нет. У нее было определенное чувство, будто человек напротив нее читает ее мысли.
— Все это было из-за него, так? — спросил он.
— Нет, сэр. Все это лишь началось так.
— Что ж, так и продолжается, — кивнул Ваймс. — День будет трудный. Сейчас я представлю ваше предложение перемирия очень важным людям, — при этих словах его голос стал однотонным, — которые сейчас обсуждают, что же предпринять по отношению к вашей стране. Вы получите перемирие, еду и, возможно, еще какую-нибудь помощь.
— Откуда вы это знаете? — изумилась Полли. — Они ведь еще не обсудили его!
— Еще нет. Но, как я говорил… я был сержантом. Ангва!
Дверь открылась. Вошла Ангва. Как и говорил Ваймс, нельзя сказать, кто является оборотнем до тех пор, пока не узнаешь…
— А сейчас мне бы лучше побриться, прежде чем я предстану перед важными людьми, — произнес Ваймс. — Люди придают бритью огромное значение.
Полли чувствовала некое смущение, спускаясь по ступеням рядом с сержантом Ангвой. Как же начать разговор? «Значит, ты оборотень?» было бы по-идиотски. Она была рада, что Нефртия и Маледикта остались в приемной.
— Да, — ответила Ангва.
— Но я же не сказала этого вслух! — вспыхнула Полли.
— Нет, но я привыкла к подобным вещам. Я научилась понимать, как люди не задают вопросов. Не волнуйся.
— Ты шла за нами, — произнесла Полли.
— Да.
— Значит, ты знала, что мы не мужчины.
— О, да, — кивнула Ангва. — Чутье у меня лучше, чем зрение, да и замечаю я многое. Люди очень сильно пахнут. Как бы то ни было, я бы не сказала мистеру Ваймсу, если бы не слышала ваших разговоров. Любой мог услышать вас, для этого не обязательно быть оборотнем. У каждого есть свои секреты. В этом оборотни очень похожи на вампиров. Мы терпеливы… если осторожны.
— Это я понять могу, — проговорила Полли. И мы тоже, подумала она.
Ангва остановилась у тяжелой двери.
— Он здесь, — сказала она, доставая ключ и отпирая замок. — Я пойду поговорю с остальными. Возвращайся, когда закончишь…
С бьющимся сердцем Полли вошла внутрь и увидела Пола. И сарыча на насесте у окна. А на стене, где Пол работал так усиленно, что даже не заметил открытой двери, а кончик языка высунулся из уголка его рта, был еще один сарыч, летящий навстречу рассвету.
Сейчас Полли готова была простить Анк-Морпорку все. Кто-то нашел Полу коробку цветных мелков.
Длинный день становился длиннее. У нее была некая власть. У них у всех. Люди пропускали их, смотрели за ними. Драки прекратились, и они были причиной этому, и никто не знал почему.
Была и более светлая сторона. У них могла быть власть, но приказы отдавала генерал Фрок. А генерал Фрок могла отдавать приказы, но можно было допустить, что старший сержант Джекрам предвидел их.
И может, именно поэтому Шафти попросила Полли и Тонк пойти с ней, и их провели в комнату, где напротив пары стражников стоял робкий молодой человек по имени Джонни, с белыми волосами, и синими глазами, и золотой серьгой, а его штаны были спущены до колен на случай, если Шафти захочет проверить и другую его особую примету.
Один его глаз был закрыт черной повязкой.
— Это он? — спросила майор Клогстон, которая, прислонившись к стене, ела яблоко. — Генерал просил передать, что вам будет выдано приданое в пять сотен крон, с поздравлениями от армии.
Услышав это, Джонни просиял. Шафти долго смотрела на него.
— Нет, — сказала она, наконец, отворачиваясь. — Это не он.
Джонни открыл было рот, но Полли рявкнула:
— Никто не разрешал тебе говорить, рядовой! — И, такой уж был день, он захлопнул его.
— Боюсь, он единственный кандидат, — произнесла Клогстон. — У нас довольно много серег, светлых волос, голубых глаз и Джонни — и, как ни странно, значительное число карбункулов. Но он единственный, у кого есть все сразу. Ты уверена?
— Определенно, — ответила Шафти, смотря на парня. — Моего Джонни, должно быть, убили.
Клогстон подошла ближе и понизила голос.
— В таком случае, эм, генерал неофициально сказала, могут быть устроены свидетельство о браке, кольцо и пенсия вдовы.
— Она может это? — прошептала Полли.
— Для одной из вас? Сегодня? Вы будете удивлены, что может быть сделано, — произнесла Клогстон. — Не думайте о ней слишком плохо. Она желает добра. Она очень практичный человек.
