— Подойдет? — спросила я у Ары.
— Подойдет, — ответила она.
— Ну что ж, пусть тогда отдохнет девочка. Организуем ей больничный.
Девушка размахнулась, чтобы выплеснуть воду из миски. Старая ведьма сделала почти незаметное движение рукой… Кухарка упала, и миска оказалась у нее на голове; даже до нас донеслись ее причитания:
— Ой, нога! Моя нога! Да что же это такое? На ровном месте!..
Ее тут же подняли и потащили на кухню. Так, перелом девочке обеспечен!
А мы уже высматривали следующую жертву. Ага, вот и она! Еще одна девушка спешит на кухню с ящиком спелых фруктов.
— Эта! — командую я.
— Есть! — весело отвечает старуха.
Движение рукой — и торопыга падает, с разгону врезаясь прямо в кирпичную стену.
— А-а-а! О-о-о! Помогите!
— Перелом руки обеспечен! — хлопаю я ладонью о ладонь ведьмы.
— Теперь пора. Тера, девочка, где ты?
Тера надевает на себя личину, и на меня точно такую же, — так ей легче будет сосредоточиться. Мы снова близнецы, две простоватые сельские девушки. Только на моем плече сидит рыжий забавный зверек. Хип так привык ко мне, что дико орал, если только я пыталась посадить его в клетку днем.
На королевской кухне аврал. Разом утратили работоспособность две помощницы. А тут как раз мы:
— Не возьмете ли на работу? Пусть временную. Мы все умеем!
Ну и пусть не умеем. Точнее, я не умею, Тера как раз с кухней дружит. А вот я не так чтоб очень, или очень чтоб не так. Да ничего, пока они разберутся, мы будем уже во дворце. Подай-прими — это я как-нибудь осилю. А где что-нибудь более сложное понадобится, Тера за двоих справится. А я пока разберусь, где, что, когда.
До вечера протянули, не выгнали. Вот и славно. Все уже поняли, что меня лучше задействовать тогда, когда нужно что-нибудь отнести или принести. А к готовке лучше не подпускать, безопаснее. Может, отнести в покои ужин? Экс-королева от ужина отказалась? Жаль. А будущий король Фейлук тоже? Нервничает перед коронацией? Понятно, что ж непонятного. Надеюсь, ее светлость, мать будущего короля, не страдает отсутствием аппетита? Нет? Вот и славно! Я сейчас быстренько ей отнесу этот превосходный омлет с бужениной и сок. Так я пошла?
— Можно войти, ваша светлость?
— Да.
— Ваша светлость, я вам принесла ужин, только вам не удастся его попробовать.
— Что? Да как ты смеешь, дерзкая?..
— Я все смею, потому что я — принцесса Маргарет, которую вы объявили погибшей.
— Вранье! Принцесса мертва!
— А откуда тогда я знаю, как вы пытались извести наследницу, подложив ей в корзину с фруктами ядовитую змею?
Клементина бледнеет.
— Как подрезали подпругу у коня?
Розовеет.
— Как добавили яду в ее булочки?
Краснеет.
— Как собственноручно собирались прирезать ее в спальне?
Покрывается пятнами.
— Кто бы ты ни была, ты отсюда не уйдешь! — шипит бывшая фрейлина, как змея.
— Я бы так не спешила…
— Ты кто?
— Принцесса Маргарет. И не надо сразу хвататься за кинжал. Он вам не поможет.
Внучка ведьмы, подкравшись незаметно, снимает с меня личину.
Клементина отступает:
— Но ты погибла в подземельях!
— Вам очень хотелось бы этого, дорогая тетушка. Увы. Я жива.
— Это недолго продлится. Я исправлю свою ошибку!
Она пытается достать спрятанный в платье кинжал, но руки дрожат, и ничего не получается.
— Меня может быть две (рядом появляется Тера). Десять. Сто. Всех не убьете.
Клементина пытается удрать, но две шаровые молнии, слетевшие с рук настоящей Маргарет, преграждают ей путь.
Тетка, дрожа, оседает на ковер.
Тера исчезает, она идет открыть калитку черного хода, чтобы пустить во дворец остальных участников действа.
— Полно вам, тетушка! Мы ведь с вами всегда отлично договариваемся к обоюдной выгоде. Разве не так? Мы ведь договорились, что вы помогаете мне убежать из дворца, а я оставляю королевство вам?
— Так зачем ты вернулась?!
— Мне не нужно это королевство. Я действительно уйду, как только получу то, что хочу.
— Что это?
— Одну-единственную ночь в покоях королевы-матери в обмен на мою подпись на документе с отречением от престола, — помахала я листом с государственным гербом. — В противном случае по всей стране появятся мои копии, они будут ходить и всем рассказывать правду.
— Зачем?
— Это моя тайна. Я могла бы и не просить. Но в комнате спит ваш сын, и, если я зайду сама, его придется просто убить.
— Я освобожу покои, — поспешно говорит Клементина, — Только… сначала подпиши отречение!
— Почему бы и нет? — Я старательно вывожу на бумаге подпись.
Все равно я не принцесса Пракии и мне здесь ничего не нужно.
Бывшая фрейлина буквально выхватывает документ из моих рук:
— А если я теперь…
— А теперь ты ничего не сделаешь. — Рядом со мной появляется Гаенус.
— Ничего, — подтверждает неизвестно откуда возникшая Ара.
— Забирай своего сына, — указывает мечом на выход Кащей. — Если вы посидите в этой комнате тихо-тихо, то, может быть, доживете до утра.
Клементина уводит из покоев королевы ничего не понимающего Фейлука. Бессмертный надежно посторожит их, пока будет проводиться ритуал.
Гаенус велит Тере лечь навзничь на кровать, где однажды она появилась на свет. Она ложится, раскинув руки. Гаенус медленно расставляет в нужном порядке цветные свечи. А также готовит свои пузырьки с водой из Целительного источника и с отварами трав, которые помогли ему прожить столько лет. Ара бела как мел: ведь если удастся снять с Маргарет проклятие, жизнь старой ведьмы прервется в ту же секунду.
Гаенус начинает читать длинные заклинания на древнем языке, звучащие то как песня, то как вой ночного зверя, то как крик раненой птицы. Мы молчим, завороженные действом, и почти не замечаем, как голос короля стихает.
Пауза, длинная пауза. Раздается разочарованный голос Ары:
— Неужели не получилось?
Маргарет вдруг поднялась с постели, а Ара замертво упала на каменный твердый пол.
Значит, проклятие исчезло? Теперь внимание всех было обращено на старую ведьму. Она не дышала. Гаенус вливал ей в рот содержимое своих пузырьков, но жидкость разливалась, — она не глотала, она была мертва.
— Гаенус! Искусственное дыхание, как я учила!
Я стала энергично надавливать старухе на грудную клетку, раз-два-три-четыре, а старик дышал рот в рот.
Еще! Еще! Еще!
Хоркус беспокойно ерзал на моем плече.
Я проверила пульс. Бесполезно! А я так надеялась, что искусственное дыхание поможет. Всех убеждала… Теперь на меня все смотрят, как на божество, а я не могу сотворить чудо, которое обещала.
— Гаенус, еще!
Мы продолжаем, но надежды у меня уже нет. Я замечаю, что она тает и в глазах остальных.
— Бабушка!
Да неужели ничего нельзя сделать?!
Еще! Еще! Еще!
Что же там делают в реанимациях для возвращения с того света? Электрошок? Так где же его взять?
Как это где?!
Я стаскиваю с плеча упирающегося хоркуса, командую «Разойдитесь!», бросаю зверька на худенькое тело мертвой ведьмы и кричу что есть силы:
— Атас!!!
Хип подскакивает, как ужаленный, и вспыхивает таким ярким светом, что на минуту слепнут глаза, затем визжит зло и испуганно. Не ожидал он от своей доброй хозяйки такого подвоха.
Зрение проясняется, и я вижу, как дергается жилка на виске у Ары, дергается, дрожит, а затем она самостоятельно делает вдох. Ура!!!
Вот теперь к ожившей ведьме снова наклоняется Гаенус со всеми своими пузырьками и баночками, а я устало отхожу к окну. Ночной город трепещет тенями и зовет прогуляться по темным переулкам. Теперь все будет хорошо. Я присаживаюсь на край кровати и тут же засыпаю, положив голову на подоконник.
* * *
Спасибо всем — меня не будили до самого утра.
Но когда разбудили, стало понятно, что хлопот еще полон рот. Оказывается, дворец уже полон гостей, съехались все дружно на коронацию Фейлука, который до сих пор с матерью сидит под домашним арестом.
Итак, меня подняли, нарядили в одно из тех платьев с корсетом и сотней юбок, которые мне так надоели в бытность мою принцессой, и повели к гостям. По дороге я увидела Жука, крадущегося по коридору. Он явно собирался слинять с банкета. И, под чутким руководством Кащея, я потащила его за собой в зал.
У входа я чуть не налетела на Теру, которая стояла в обнимку с матерью. Мне стало неловко, ведь я столько времени выдавала себя за ее дочь, но она с радостью обняла меня и сказала, что у нее теперь две дочери. Не сердится? Вот и ладненько.
А где же мой ручной зверек? Я так привыкла, что Хип топчется у меня на плече… А вот и он! Сидит, как ни в чем не бывало, на плече у Ары, которую ночью так успешно реанимировал.
