«Неужто решили устроить волчью яму? — расширив от удивления глаза, поинтересовалась я. — Хотя кому может понадобиться ловушка на зверя посреди кладбища?»
— Близко. Только подумай еще немного. Даю подсказку. Зачем вообще устраивают кладбища и как называются ямы, которые мрачные мужики с лопатами роют прямо на кладбище. И как ни забавно звучит, родственники покойных хорошо платят за подобное мероприятие. Странные, правда? Нет бы как раньше, в старые добрые времена — накидали веток побольше и устроили шикарный погребальный костер. Вот скажи мне, почему люди так и норовят запихать своих покойников в узкий ящик и закопать в землю, причем чем глубже, тем лучше?
«Минуточку, — потрясение застыла я, пронзенная внезапной догадкой. — Хочешь сказать, я умудрилась свалиться в могилу?!»
— Бинго! — мерзко хихикнул вредина. — Можешь, когда хочешь.
Мой вопль заставил заткнуться кузнечиков, испугал нескольких котов, собравшихся драться, и привлек внимание знакомого волколака. Наглая морда нежити свесилась с края и принялась шумно принюхиваться, словно пытаясь представить, какова я была бы на вкус, попадись ей на зубок. Я окончательно обозлилась и сделала попытку достать наглеца чересчур болтливым мечом. Волколак ехидно фыркнул и оскалился. Показавшаяся из-за облаков луна отчетливо высветила внушительные клыки монстра. В ответ я запустила в него чем-то увесистым. Это оказалась чья-то берцовая кость. Я завизжала. Волколак гибко извернулся в великолепном прыжке (вратари мира просто облезли бы от зависти, узрев подобный трюк), мощные челюсти цепко сомкнулись на кости, и нежить удалилась в неизвестном направлении, смачно хрустя предложенным лакомством.
— Ах ты!.. Ах ты!.. — не найдя подходящих слов, чтобы выразить все накопившееся возмущение поведением волколака, я злобно пнула стену могилы.
Земля податливо осыпалась вниз, и на меня рухнул старый полусгнивший гроб. От удара трухлявая крышка рассыпалась в щепу, и в объятия скользнул чей-то полуистлевший скелет. Ночную темноту прорезал вопль обозленной и разобиженной ведьмы.
Где-то возле самой деревни Новые Усадьбы открылся портал пространственного перехода. Из него на сочную зеленую траву вывалились трое мужчин и застыли, услышав странный крик в ночной тишине.
— Что это было? — спросил потрясенный Макс, испуганно хлопая серыми глазами.
Парень являлся самым молодым членом команды и к тому же целителем, поэтому в полевых условиях его держали на заднем плане, не позволяя проявлять излишний героизм с перспективой лишения группы квалифицированной помощи лекаря. Никто и не ожидал от парня великих подвигов и свершений. Макс не возражал. Тепло-серые глаза в обрамлении густых загнутых ресниц, классический изгиб бровей и красиво очерченные губы не портил даже слегка курносый нос. Напротив, он придавал лицу целителя некоторое особое очарование в глазах молоденьких адепток.
— Волколак, — отмахнулся от него командор.
Владислав Третьяков был командором команды истребителей. Этот высокий, хорошо сложенный двадцативосьмилетний мужчина с гордостью носил свое звание. И надо сказать, по заслугам. Человек, переживший поход через Адову Глыщобу в моей компании, заслуживает если не Звезду героя, то хотя бы орден за отвагу. Его темные, коротко стриженные волосы пока еще не тронула седина (или с нашей встречи он их постоянно подкрашивал), волевой подбородок, нос слегка с горбинкой, карие внимательные глаза пристально сканировали окружающий ландшафт на предмет вражеских объектов. Не то чтобы он ожидал ворваться в бой с налета с шашкой наголо, это была привычка, приобретенная с годами, не раз спасавшая жизнь сначала ему, а потом и вверенной его заботе команде.
— Надо же… Прямо как человек… — невольно поежился Макс.
— Нежить… — пожал плечами Новгородский.
Филипп являлся следопытом команды и потому передвигался тихо, с природной грацией выслеживающей добычу кошки и вообще имел ухватки опасного хищника. Гибкий, затянутый в армейский камуфляж мужчина был не понаслышке знаком со следами многочисленных видов нечисти вообще и с вурдалачьими в частности. Настороженный взгляд карих глаз привычно скользнул по окрестностям в поисках затаившейся твари или хотя бы Виктории.
По телу Макса стройными рядами промаршировали пупырчатые мурашки, чеканя шаг. Все-таки волколак — нежить серьезная, и встречаться с ней один на один в кромешной темноте — занятие экстремальное, на грани самоубийства.
Эффектный трюк нежити поднял в воздух облюбованной мною могилы тучу кладбищенской земли. В результате я сначала чихала — до звона в голове, а затем долго и с чувством пинала земляную стену. Это ж надо так попасться! И как теперь выбираться отсюда?
— Вика! — проникновенно протянул Ахурамариэль. — А хочешь, ты обозлишься еще больше?
«Не хочу, — отмахнулась я. — Нет бы утешить хрупкую беззащитную девушку, попавшую в безвыходное положение, а ты все гадость сказать норовишь».
— И все-таки я скажу… — Меч выдержал эффектную паузу. — Ты сыграла в могилу при жизни по собственной глупости.
«Сам дурак! — насупилась я. — Вместо того чтобы разводить незаслуженную критику в мой адрес, лучше бы помог выбраться из ямы. К тому же я не виновата, что могила попалась как раз на моем пути. Такое в принципе может случиться с каждым».
— Не скажи. Такое случается только по двум причинам. Первая, если человек не удосужился смотреть под ноги. Вторая, если одна рассеянная ведьма напрочь забыла, что явилась на праздник на метле и поперлась через кладбище пешкодралом, очевидно, из-за неистребимой любви к пешим ночным прогулкам. Иначе я никак не могу объяснить такой казус.
Я взвыла от разобравшей меня досады. Какая же я дура!
— Ну не отчаивайся, не такая уж и дура… Просто недалекого ума.
«Умеешь же ты утешить», — злобно прошипела я, и с досады в очередной раз пнула земляную стену.
В это время команда истребителей собралась за уцелевшими остатками стола, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. Богданова-старшего усадили напротив. Он дрожал мелкой дрожью, но держался молодцом, даже почти не заикался. Аркадий благополучно валялся в обмороке. Откачивать его никто не стал и нюхательных солей не предлагал, из-за отсутствия таковых. К присутствию хозяйского отпрыска, мирно возлежащего где-то в пределах зрения, относились спокойно, как будто это был оригинальный предмет меблировки.
— Итак… — Третьяков мужественно поборол мощный зевок и устремил на оппонента взгляд проницательных глаз. — Попробуйте внятно объяснить, что здесь произошло. Не волнуйтесь… сосредоточьтесь… постарайтесь говорить членораздельно и обстоятельно. Поверьте, любая, даже незначительная на первый взгляд, деталь может оказаться самой полезной…
Валерий честно попытался выдать требуемое серьезному до ужаса начальству с проникновенным, напоминающим рентген взглядом, для чего постарался собрать упорно разбегающиеся во все стороны мысли и свел глаза в кучку. Но слов явно не хватало, пришлось помогать жестами, отчего мужчина стал напоминать жуткую помесь недоенной неделю коровы с ветряной мельницей и водяным насосом.
— Дело ясное, что дело темное, — тяжело вздохнул Филипп. — А где Вика? Ты это хотя бы можешь объяснить?
Богданов выдал нечто несвязное и запутанное, как лабиринт на острове, где обитал легендарный Минотавр. Тут даже нить Ариадны оказалась бы бессильна, так как хозяин вечера путался в показаниях, выдавая совершенно противоположные версии. По его словам выходило, что ведьму сначала порвал волколак на множество маленьких кусочков, затем она встала и ушла на поиски нежити. Причем ушла куда-то в сторону кладбища и теперь наверняка призывает местных упырей к порядку, а те благоразумно прячутся от беспредельщицы по гробикам, заикаясь и крестясь. Следствие зашло в тупик.
— Предлагаю всем лечь спать, — широко зевнул Филипп. — В конце концов, утро вечера мудренее. Да и волколак после такого ужина наверняка заработал себе несварение.
— Поддерживаю, — кивнул Третьяков. — Утром останки ведьмы искать сподручнее.
— Да вы что?! — возмутился Максим. — Так и бросите ее там одну, в обществе распоясавшегося волколака?
— Ну-у-у, — задумчиво протянул Филипп. — На твоем месте я бы не стал спешить с выводами. Еще неизвестно, кто из них больше распоясался. Насколько я знаю Викторию, нельзя спешить с констатацией ее смерти раньше, чем не произведен контрольный выстрел в голову.
— Ага. Да и в этом случае не мешает вбить осиновый кол в сердце для пущей подстраховки.
Макс обиженно засопел. Вчера была пятница, тринадцатое, и он тоже прекрасно провел время на шабаше в компании прекрасной Вериоки. Что-то подсказывало ему, что Вериока не простит ему гибель подруги. Возле старой яблони с тихим шорохом скользнул в обморок кот. К распластавшейся на траве тушке бесшумно спланировал филин и принялся обмахивать сомлевшего фамилиара крыльями, как опахалом.
