– Слушай, – сказал я шену. – А вот ответь мне, как на духу, что в ваших кораблях такого особенного, что вы так боитесь, чтобы они, не дай бог, не попали в руки противника?
– Этого я тебе сказать не могу, – ответил мне шен. – Военная тайна, понимаешь ли… Лично тебе я, конечно же, всецело доверяю…
– Да нет проблем, – махнул рукой я. – Поскольку ты все равно твердо вознамерился свести счеты с жизнью, я могу показать тебе, что представляют собой наши корабли.
Я снова сползал по соединительному рукаву в свой рейдер и вернулся с мини-диском, на который была записана вся техническая документация, имеющая отношение к боевому рейдеру типа «заппа». Вставив мини-диск в дисковод, мы вместе с шеном приступили к ее изучению.
– Послушай-ка, – пьяно тыча пальцем в схему двигателя, обратился ко мне шен. – Это что, двухтактовый ионный двигатель?
– А что ты, собственно, собирался здесь увидеть? – поинтересовался я. – Двигатель внутреннего сгорания, работающий на неочищенном мазуте?
– Но на наших кораблях стоят точно такие же двигатели, – объяснил мне свое удивление шен. – И рулевая система в точности такая же.
– А что тут удивительного, – невозмутимо пожал плечами я. – Мы ведь очень похожи… Ну, если не принимать во внимание то, что у тебя вместо головы чайник… А в остальном… Когда космос открывает перед нами свои самые сокровенные тайны… Тут, понимаешь, А-Син, никаких мозгов не хватит… Вне зависимости от формы черепной коробки…
– Ты отклонился в сторону от первоначальной мысли, – напомнил мне шен.
– Да, верно. – Я и сам почувствовал, что меня понесло, а потому, чтобы прийти в себя, провел ладонями по лицу. – Я хотел сказать, что процесс развития науки и техники скорее всего имеет однонаправленный характер, вне зависимости от того, на какой планете это происходит… В конце концов, мы ведь живем в одной Вселенной, держащейся на нескольких незыблемых константах вроде числа «пи», постоянной Планка и скорости света. Тут уж, как ни крути, ничего принципиально нового, что не могло бы прийти в голову никому другому, не придумаешь.
– Наверное, ты прав, – возвращая мне мини-диск, согласился шен. – Но в таком случае охота на вражеские корабли, которую мы с тобой затеяли, не имеет никакого смысла!
– Это как сказать. – Я напряженно прищурился, стараясь не упустить внезапно пришедшую в голову мысль. – На исход войны захват вражеского корабля, конечно же, никак не повлияет. Но мы с тобой можем извлечь для себя из этого реальную выгоду.
– Ну-ну, – с любопытством посмотрел на меня Гоу-А-Син и, подняв со стола графин, расплескал по стаканам остатки габрала.
– Мы ведь можем просто обменяться с тобой кораблями, – сказал я. – Каждый вернется на свою базу на корабле противника и получит то, что и требовалось, – отпуск и прощение всех грехов.
– А как мы объясним то, что пропали наши собственные корабли? – с сомнением спросил шен.
– Корабли получили серьезные повреждения в бою, и нам пришлось их уничтожить, – тут же нашелся я.
– А что стало с экипажами вражеских кораблей?
– В соответствии с установившимися правилами мы позволили им воспользоваться спасательными капсулами… Ну как, Гоу-А-Син?..
– Вообще-то мысль интересная, – задумчиво проскрипел шен.
– И всего-то? – возмущенно всплеснул руками я. – Да это же единственное спасение для нас обоих!
– И все же могут возникнуть сомнения…
– Да какие, к черту, сомнения, А-Син! Меня просто на смех поднимут, если я расскажу, что распивал «Смирновскую» в компании с шеном, да к тому же еще и в его корабле!
– Да уж, – покачал своей лысой головой шен. – История более чем невероятная. Я бы и сам, наверное, не поверил.
– Ну так что?..
– По рукам! – Гоу-А-Син решительно протянул мне свою костлявую пятерню.
– Вот так-то лучше! – радостно улыбнулся я.
Мы ударили по рукам и выпили остатки габрала.
Сделка была заключена.
Прошу обратить особое внимание на этот момент, ибо так же, как и тот, когда сержант Натсон притащил на базу «Головачев-12» дюжину бутылок «Смирновской«, он стал одним из поворотных пунктов в истории развития и благополучного завершения шенского конфликта.
Итак, обменявшись кораблями, мы с Гоу-А-Сином разлетелись в разные стороны, каждый в направлении своей базы.
Прощаясь, Гоу-А-Син дал мне миниатюрный блок дальней связи, используемый шенами для срочных деловых переговоров. С его помощью можно передать короткое письменное сообщение тому, у кого находится другой такой же блок.
– Сообщи мне, как у тебя все пройдет, – сказал шен. – Если возникнут какие-то проблемы, я готов прилететь и дать свои показания.
– Спасибо, А-Син, – с искренней благодарностью похлопал я по плечу шена. – Но боюсь, что если у меня и в самом деле возникнут проблемы с военным трибуналом, то твои показания только увеличат срок моего пребывания за решеткой.
Управлять шенским кораблем было не сложнее, чем рейдером «заппа». Плохо было то, что я забыл спросить у Гоу-А-Сина, как пользоваться автопилотом, а сам разобраться в нем не сумел. Пару часов сна мне тогда совсем не повредили бы. А так все время полета до базы пришлось заниматься изучением небольших нюансов, отличающих систему управления шенского разведчика.
Теперь, когда я летел на шенском корабле, не могло быть и речи о незаметном возвращении в док. Хотя разведчик был покрыт слоем антирадарной защиты, я решил не рисковать. Совершенно не было желания получить в хвост залп гравитационных торпед от своих же летунов, если те вдруг обнаружат у себя в тылу вражеский корабль.
На подлете к базе я связался с патрулем и гордо объявил:
– Рядовой 4-й роты 42-й дивизии мобильной пехоты Чейт А. Возвращаюсь на трофейном корабле шенов. Прошу указать свободный док.
Что тут началось!
В эфире стоял такой бедлам, будто в один момент все захотели переговорить со всеми. Подчиненные что-то докладывали своим командирам. Командиры что-то требовали от своих подчиненных. Крики, ругань, извинения, требования, угрозы – все смешалось в единый звуковой ком, из которого невозможно было выловить ни одной осмысленной фразы.
Но для меня эта какофония была милее любой самой сладкозвучной мелодии. Она означала, что теперь все, от дежурившего по кухне рядового до самого адмирала Сороса, были поставлены в известность о моем подвиге. А следовательно, отдать меня под трибунал будет теперь не так-то просто.
В доке меня встречали командир моей роты майор Зорич и начальник штаба генерал Ватерол.
Ну, естественно, рядом с ними находились и ординарцы, и толпы патрульных, и работники доков, пролезшие через охрану, чтобы взглянуть на шенский корабль и пригнавшего его храбреца.
Признаться, в тот момент, когда я ступил на коротенький, всего лишь из четырех ступенек, трап шенского корабля, мне сделалось не по себе. Голова у меня раскалывалась то ли от непомерного количества спиртного, выпитого этой ночью, то ли от того, что намешал «Смирновскую» с шенским габралом, глаза буквально слипались от усталости, а осоловелый взгляд только и искал что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее кушетку, чтобы упасть на нее и заснуть богатырским сном, снимающим как усталость, так и любые болезни духа и тела. Так нет же, вместо этого мне предстояло по полной форме отчитываться за содеянное.
Собрав всю свою волю в кулак, я строевым шагом подошел к ожидающей меня команде, браво щелкнул каблуками и, лихо вскинув ладонь к виску, отрапортовал:
– Господин генерал! Рядовой 4-й роты 42-й дивизии мобильной пехоты Чейт А с боевого задания прибыл! Боевой шенский корабль доставлен на базу!
Генерал Ватерол поморщился и подался назад, как только я дохнул на него могучим перегаром. Но тем не менее, слушая мой доклад, он старательно делал вид, что не замечает моего полупьяного состояния.
Когда я закончил рапорт и замер по стойке «смирно», ожидая приговора, генерал несколько удивленно покосился на моего ротного командира.
Майор Зорич смущенно кашлянул в кулак.
– Благодарю за службу, рядовой, – негромко произнес он, глянув на меня испепеляющим взглядом.
Еще бы! Пьяный солдат из его роты пригоняет на базу шенский корабль, который он неизвестно где раздобыл!
В ситуации, в какой он оказался, майор Зорич повел себя весьма мудро: он сделал вид, что я действовал по его прямому приказанию. Что бы ни крылось за этим, прямо скажем, весьма странным событием, но шенский корабль – вот он! От такого факта просто так не отмахнешься! А разобраться со мной у него еще будет время.
И, надо сказать, майор Зорич не прогадал. Не прошло и недели, а у него на погонах заблестели новые звездочки. Я же получил звание сержанта, орден Доблести первой степени и заслуженный двухнедельный отпуск.
Конечно, прежде чем отправиться домой, мне пришлось заполнить горы всевозможных анкет, написать столько рапортов и отчетов, что, подшитые в одну папку, они, наверное, сравнялись бы в объеме с «Войной и миром». Меня проверяли врачи, меня допрашивали офицеры из военной разведки и военные корреспонденты, я лично рапортовал о своем подвиге адмиралу Соросу. Ну и, естественно, майор… простите… теперь уже подполковник Зорич тоже не оставался в стороне. Его главным образом интересовал вопрос, где я достал на базе спиртное. Но истина для него так и осталась тайной. Я твердо стоял на своем, утверждая, что нашел початую бутылку водки в рейдере, где ее, должно быть, припрятал кто-то из летунов. Ну а выпил я только после боя, чтобы отметить свою знаменательную победу, – тут уж грех было не выпить, когда водка была под рукой.
