— Что вы… — собирался было начать я обороняться, но она меня перебила.
— Нет, ты не подумай – я ни в коем случае не считаю, что занятия музыкой не важны, но как директор школы я ставлю предметы и обучение на второй план. Самое важное для меня – это подготовить детей к такому испытанию, как взрослая жизнь, — попыталась она объяснить. — Вальтер-кун, ты сам совсем недавно вступил в это общество и еще не успел понять всех тягот жизни, но наверняка уже сталкивался с проблемами, которые оказались неподъемно сложными, — стала она серьезнее. — Не всем нам быть руководителями компаний и политиками. Кто-то из этих детей может стать рок-музыкантом, кто-то — продавцом в супермаркете, а кто-то — режиссёром фильмов. И требовать от них того, чтобы они обучались сложным математическим уравнениям и химическим реакциям – это не то, что должна требовать школа. Прежде всего, школа – это место, где детей готовят выживать, — проникновенно сказала она, даже меня заставив поразиться. — Жизнь – не простая игра. Она давит, ломает, а потом дает время восстановиться, чтобы ударить с новой силой. Я знаю многих людей, Вальтер-кун, богатых и бедных, сильных и слабых, готовых и не очень. И никого из них не миновала эта участь. Поэтому школа Сакурадзай должна сделать все возможное, чтобы показать детям какого это быть взрослым. Вы меня понимаете?
По моей спине прошлись мурашки. Если бы кто-то в моей школе толкнул такую речь – я, несомненно, был бы прилежным учеником. А ведь директор, судя по всему, вполне искренняя – это вызывает восхищение.
На ее вопрос я непроизвольно кивнул, впервые в своей жизни почувствовав себя ребенком перед взрослым. С моим жизненным опытом я всегда мог смотреть на «взрослых» с пренебрежением, поскольку пережил, увидел и добился я гораздо большего. Но вот эта женщина… она не является «умным» человеком в моем понимании, и вряд ли она находила бы выходы из тех ситуаций, с которыми я сталкивался каждый день. Но вот мудрость… этой самой мудрости ей не занимать.
Это был мой первый опыт с таким четким разделением «мудрости» и «интеллекта».
— Я вас понимаю… — пришлось мне признать, потому что я просто не мог сказать по-другому. — Тем не менее мне все еще не ясно, к чему вы клоните, — решил я добавить.
Женщина еще раз улыбнулась.
— Что же, я как раз к этому подошла, — посмеялась она, судя по всему, приняв мою реакцию положительно. — Я хочу, чтобы человек, близкий по возрасту к тем, кого мы обучаем, но видевший и понимающий гораздо больше их, участвовал в их жизни и воспитании, — объяснила она.
То есть она хочет, чтобы я вел какой-нибудь кружок, или что-то такое? Это будет проблемно. Но вроде учителя не сильно участвуют в жизни клубов и кружков – так, иногда говорят с подопечными и изредка заполняют бумаги.
Правда, соглашаться сразу я не стал, ведь была еще одна возможность, о которой я даже думать не хотел.
— Это я понял. Но чего конкретно вы хотите? — решил я уточнить, в глубине души понимая, что это таки не клубная деятельность.
— Вальтер-кун, я хотела бы, чтобы ты стал классным руководителем…
— Отказываюсь! — прервал я ее, не дав договорить.
— Сожалею, но будущее моих учеников мне гораздо важнее вашего мнения, — прищурилась она, теперь уже перестав казаться такой уж доброй и хорошей женщиной.
— То есть вы собираетесь меня заставить? — фыркнул я, перестав быть таким вежливым. — И что же мне мешает прямо сейчас развернуться и уйти? — решил я блефовать.
Вообще-то, мне много что мешает сейчас уйти, но она об этом знать не может.
— Вальтер-кун, помнишь, как я сказала, что мне тебя посоветовал человек, которому я доверяю? — уголки ее губ поползли вверх в этой ее «доброй» улыбке, которая теперь такой уж доброй не казалась. — Запомни главное правило, мальчик мой – во взрослой жизни никому нельзя доверять. Даже самые близкие люди предают, и повсеместные измены тому свидетельство – кто же может быть ближе, чем возлюбленная вторая половинка? — как будто нотации читает, сказала она. — Я проверила информацию о тебе, Вальтер-кун, и обнаружила кое-что весьма замечательное… — с этими словами она достала папку с надписью «секретно», на которой была моя фотография. — У тебя нет выбора, кроме как работать в моей школе. Если откажешься, я расскажу всем своим знакомым о тебе, а они расскажут все своим знакомым, и так по цепочке. Ты не сможешь работать ни в одной школе.
— Вы хоть понимаете, что это противозаконно? — сжал я кулаки.
— О чем ты? — хмыкнула старая карга. — Ты ничего не видел, и если сюда придет полиция, то они ничего не найдут, — с этими словами, она положила папку на стол. — Но ведь ты и так не собирался никому рассказывать, верно? — прищурилась она. — И уходить из школы тоже не собирался. — ее взгляд стал каким-то странным, будто она меня жалеет. — Не знаю, зачем ты пришел в нашу школу, но ты выбрал ее не случайно, — попала она в самую точку.
— Вы обманщица и шантажер, — обиженно пробубнил я.
— Взрослые часто врут друг другу. А в том, чтобы использовать все доступные способы, нет ничего плохого, — наставительным тоном сказала она.
— Врут только слабаки. Сильные находят способ справляться так, — парировал я. — Мною уже давно это замечено – не важно, сказал ты правду или солгал – результат не меняется. Если хотите, проверьте. Единственное, чего можно добиться ложью – это продемонстрировать слабость характера. А пользующиеся любым методом погибают первыми.
Я не солгал. Действительно, в какой-то момент, когда я накосячил в школе вместо того, чтобы оправдываться, я сказал правду и… ничего. В тот день я понял, что не важно, лжешь ты или нет, результат не меняется. А касательно использования всех методов – если бы я действительно так поступал, то уже давно погиб бы в какой-нибудь канализации – только мое упрямство, которое основано на моих принципах, позволяет мне жить нынешней жизнью.
— Слова незрелого мальчишки, — не согласилась директор.
— Как бы там ни было, что вы от меня хотите? Чтобы я взял себе класс? — решил вернуться я к проблеме.
Она была права. Школу Сакурадзай выбрали не просто-так – через свои источники Гил выяснил, что в этой школе где-то полгода назад почувствовали излучение «Ядра Техносити», ради кражи которого я и приехал сюда. Собственно, это было первый и последний раз, когда что-то связанное с Ядром Техносити как-либо всплыло, и из-за чего Гил вообще узнал об этом предмете. Проблема в том, что Гил тогда в этом предмете не нуждался – он должен был получить что-то похожее от Зевса, но вот Зевс его кинул, а теперь, когда уже спохватились, непонятно, что и как искать.
На мои слова женщина улыбнулась, и у меня снова пробежали мурашки по спине.
— Да, но не только. Вальтер-кун, я хочу, чтобы ты взял на себя класс «F». Совсем недавно руководитель этого класса по семейным обстоятельствам ушел в отпуск, и теперь об этих детях некому позаботиться. Более того, поскольку ты один из самых молодых учителей этой школы, я хочу, чтобы ты стал Психологом и помогал ученикам решать свои проблемы. Нам, взрослым, им будет тяжелее открыть свои сердца, но вот вы, симпатичный молодой человек, вполне можете до них достучаться. Думаю, от девушек в вашем кабинете не будет отбоя! — посмеялась она, будто издеваясь надо мной. — Ах, а еще, создайте клуб из тех, кого выберите, и используйте их, чтобы помогать нуждающимся ученикам.
Ага. Я думал, что же она предложит – клуб или кураторство. На, блин, держи оба! А сверху, нахрен, еще и работу психолога! Почему нет?
— Раз на то пошло, может, вы меня еще и охранником устроите? — зло посмотрел я на нее.
От уважения и восхищения, которое во мне зародилось в первые минуты разговора сейчас не осталось и следа.
— О, это идея! — будто загорелась она. — Но, думаю, вам и так придется недосыпать, чтобы все успевать, так что я, пожалуй, пожалею вас, — смилостивилась она.
И как мне при таких условиях искать то, не знаю что, там, не знаю где?
— Ну так что за класс «F»? — решил я таки спросить.
