— Прекрасный новый мир от любителя пожрать и потрахаться? — скучающе произнёс Парацельс. — Очень заманчиво, но нет. Я сейчас спрошу глупость, но, может, ты откажешься от своих намерений? Зачем обязательно что-то перестраивать? Лучше вливайся в человеческое общество. Прими приличный облик, найди работу, кредит в банке возьми. Возьми в жёны любительницу острых ощущений, наплоди с ней детишек… ватагу неописуемых ужастиков в пелёнках… чем плохо? А если уж так хочешь построить новый мир на обломках старого, поинтересуйся, что думает народ. Вдруг тебе предложений хороших накидают? Вдруг окажется, что лучше не создавать с нуля, а просто сделать лучше то, что уже есть?
Ужас отказался. Он — форма жизни иного порядка и готов в своём великодушии подать руку низшим формам. Поднять из грязи их реальности до своего уровня. Сделать всех низших существ подобными себе.
— Ишь ты какой, благо нам несёшь… Ты просто очередной монстрик, которого надо завалить, — вздохнул Парацельс, засучивая рукава. — Чем ты лучше Невермора или Зверокниги? Всех подмять под себя, всех нагнуть, всех поиметь. Печально, но что поделать. Леди Беатриса, вам лучше отойти.
Леди неохотно подчинилась и двинулась следом за бегущими с площади людьми. Как бы не хотелось ей помочь архимагу в сражении, леди понимала, что сейчас она будет лишь обузой.
Фраза Парацельса про монстрика насмешила Ужас. Он укоризненно сообщил Парацельсу, что ожидал большего от одного из сильнейших представителей низших форм жизни.
— Что ты имеешь в виду? — прищурился Парацельс, пристально разглядывая нечто в центре площади. Ужас не торопился нападать, и архимаг использовал это время для изучения противника. Правда, без особьго успеха. Чары познания проходили сквозь Ужас словно через пустое место.
Ужас пояснил, что люди сами призвали его. Все люди очень хотят, чтобы явился кто-то вроде Ужаса и изменил их жизнь. Каждый день отголоски человеческих страданий отражаются в Изнанке, расходятся волнами по ней, день за днём, год за годом. Именно из-за людей, из-за их жажды лёгкой жизни в мироздании появилась брешь, боги с их войнами тут не причём. Именно за эту брешь зацепились ведьмы много лет назад и призвали Ужас в мир людей.
— Ты какой-то бред несёшь, — возразил Парацельс. — Ну предположим, тебя родило коллективное бессознательное. Но притащили тебя в наш мир вполне конкретные личности. Они не могут решать за всех.
Ужас с удовольствием объяснил. Да, ему помогли отдельные люди, но Ужас никогда не появился, если бы хоть один из них выбрал другой путь. Ведьмы, движимые амбициями, залезли в области, где смертным делать нечего. Архимаг Просперо предпочёл лёгкий путь — решил не сражаться с Ужасом, а просто запечатать его. Учитель Бенедикта из-за личной обиды сломал карьеру молодому перспективному инквизитору. Бенедикт не усмирил свои амбиции — предпочел дружбу со Зверокнигой вместо того, чтобы рассказать о ней коллегам-инквизиторам. Власти Чертянска много лет закрывали глаза на жуткие происшествия в городе, вместо того, чтобы разобраться в их причинах. Магда покорилась воле мужа, вместо того, чтобы его отговорить. Все эти люди искали лёгкие пути для решения своих проблем. Если бы хоть один — хоть один! — изменил своё решение, Ужас никогда бы не появился. Низшие формы жизни назовут это цепочкой совпадений, высшие — закономерностью.
— Да хватит сочинять, а? — заявил Парацельс, но в его голосе уже не чувствовалось прежней уверенности. Что-то в словах Ужаса было… логичное. Правильное. Доля правды.
Оглянитесь вокруг, архимаг, предложил Ужас. Жители Чертянска — неплохие люди, но живут они в ужасных условиях, их жизнь черна, словно камень «черняк», и полна страданий. Он, Ужас, исполнит их желание, избавит их от страданий, даст им лёгкую и беззаботную жизнь.
— Лёгкую и беззаботную жизнь… — озадаченно произнёс Парацельс. Не этого ли он сам так сильно желает?
Присоединяйтесь ко мне, архимаг, предложил Ужас. Вы же учёный, исследователь. Разве стать высшей формой жизни, сбрсоить оковы постылой реальности — не достойное учёного мужа испытание, не достойный вызов? Станьте первым, оседлайте гребень волны преобразования!
Парацельс гулубоко задумался… но совсем не о том, что ему предлагал Ужас. Архимаг понял, что смущало его в рассуждениях существа — лёгкая и беззаботная жизнь. То, к чему он всегда стремился, цель, которую преследовал. Получается, что все люди, причастные к пробуждению Ужаса… делали тоже самое? Шли лёгкими путями?
Волшебник похолодел. Получается, между ним и Бенедиктом куда больше общего, чем кажется на первый взгляд?
Парацельс вспомнил Ваську, брошенного им в башне вместе с кучей нерешённых проблем. Вспомнил Геренда и то, как дул пивко с мужиками в таверне, вместо того, чтобы расколдовывать вампироэльфа. Вспомнил всех, всех, всех, кто так или иначе пострадал от буйства его «гения»…
Присоединятесь ко мне, архимаг, настаивал Ужас. Окунитесь в лёгкую и беззаботная жизнь, испейте этот родник до дна. Верьте мне, я не «очередной монстрик», я — ваша судьба, судьба всего человечества. Судьба, которую вы все заслужили.
— Пошёл ты к чёрту! — рявкнул Парацельс. — Я не такой как вы все!
Он ударил сразу очень сильным заклинанием — «Трансмутацией материи», намереваясь расщепить Ужас на атомы. Но тот расщепляться не пожелал и пропустил чары сквозь себя. Судя по всему, у этого существа отсутствовала атомарная структура как таковая. Его бытие основывалось на чём-то принципиально ином.
Как драться с таким противником?
Ответ не заставил себя ждать. Против Парацельса Ужас применил обычную стихийную магию, хоть и очень мощную. Молнии, огненные шары и прочие популярные чары, накаченные мощью выше крыши. Никаких «сюрпризов», никаких мянипуляций с реальностью, временм и пространством. Возможно, чтобы перестроить реальность и прибегнуть к своим особым способностям, Ужасу требовалось время. Возможно, были и другие причины.
Парацельс с удивлением обнаружил, что ему крайне трудно отбиваться от атак Ужаса. Простоые и прямолинейные, они тем не менее каким-то образом находили брешь в защите мага, били по слабым местам.
Отлично держитесь, похвалил Ужас Парацельса. Особенно с учётом того, что благодаря предательству близкого друга, Ужас теперь знает все слабые места волшебника.
— Не родилась ещё та макулатура… или что ты там теперь… что сживёт меня со свету, — усмехнулся архимаг. Слова о предательстве друга он пропустил мимо ушей. Друзей кроме Васьки у него нет, а в верности котейки он не сомневался. — Не смогло даже письмо из казначейства, в нём мне приписали тысячелетнюю аренду несуществующей башни, а у тебя и подавно не выйдет!
Ужас ничего на это не ответил. Он просто нанёс удар, намного более сильный, чем те, чтобы были до того. Парацельс пошатнулся, едва устояв под невообразимым давлением. Сквозь поры на лице волшебника проступила кровь пополам с потом. Из под его подошв по мостовой побежали трещины.
За первой атакой последовали другие. Ужас бил точечно, целя в слабые места обороны архимага, щедро вкладывал в удары силу. Некоторе время Парацельс держался, но одна особо мощная атака отбросила его назад на десяток метров. Волшебник рухнул плашмя на мостовую, попытался подняться, но дрожащие руки не держали. Лишь на секунду приподнялся Парацельс, но мышцы не выдержали, и он уткнулся лицом в холодный камень. Очередной удар от Ужаса — и глаза волшебника закатились.
Парацельс был повержен.
Некоторе время Ужас изучал павшего волшебника, ожидая ловушки или того самого «рывка из последних сил». Но нет, аура волшебника потускнела, а сам он находился без сознания.
Его осталось лишь добить.
— А ну стоять! Куда, с немытыми клешнями? — разлетелся по площади чей-то возмущённый мяукающий голос.
У архимага нашёлся новый защитник?
К Парацельсу подскочил маленький рыжий комочек и встал между Ужасом и волшебником, закрыв последнего собственным телом.
Кот. Крупный рыжий кот с вещевым мешком на спине. Очень храбрая животинка, хотя и не смотрит прямо на Ужас, предпочитая разглядывать мостовую под лапами. Едва заметно дрожит, то ли от холода, то ли от страха.
