— Да все нормально...
— Серьезно, ситуация чрезвычайная. Я затолкаю их в ствол и выпалю тебе прямо в башку.
Еще секунду мы двигались в тишине, а потом я сказал: «Как мы разберемся со всем этим, Джон, это же ужас?»
— Мы всегда находим способ, - покачал головой Джон.
Нам пришлось остановится чтобы вскарабкаться на груду упавших пластиковых контейнеров. Я сказал, «Черт, федералы, уезжали второпях. Их что захлестнуло волной зараженных?"
— Не обязательно. Я же говорил тебе, что мы с Фальконером пытались устроить побег, и нам пришлось проделать здоровое отверстие в стене, чтобы его осуществить. Похоже они держали нас большом спортзале, мы увидели несколько резервуаров с жидким кислородом вдоль стены, и мы решили "А давай взорвем их к херам и устроим тут ад". Это сработало, как я понимаю, но пока продолжались беспорядки кучка зараженных, которых они держали здесь, тоже сбежала и они решили просто покинуть город и позволить ситуации развиваться самой по себе.
— Погоди, так это из-за тебя федералы покинули город? Господи, Джон.
— Ну что тут скажешь, похоже что попытка удержать меня была их большой ошибкой. Они должны были знать, что такой говнистый поступок повлечет за собой.
Джон клацнул тремя патронами в своем нелепом ружье с тройным стволом, нервно поглядывая назад на парадные двери. Никто не пытался их выломать. Подождите, вооруженная и очень сердитая толпа побоялась войти сюда? Это был, блядь, однозначно нехороший признак.
— ЭМИ? КТО-НИБУДЬ?
Эхо отразилось от заплесневелых стен. Здание внутри казалось в раз в пять больше, чем снаружи. У него была запутанная планировка характерная для всех больниц, разработанная, по-видимому, кем-то, кто верил в целительную силу созерцания посетителей, бесцельно блуждающих по кабинетам. Еще больше помогало то, что все обозначения, бывшие здесь, пропали: украдены или закрашены граффити на стенах. Мы вошли в зал "Т".
— Куда дальше? - спросил я.
— Когда я был здесь раньше, я... ЭЙ!
Джон побежал направо. Я последовал за ним и тяжелый зеленый ящик при беге бил меня по ногам. Я счел, что будет глупо грохнуться на пол.
— Что? Что ты там увидел? Джон!
Мы остановились в конце зала.
— Я увидел кого-то.
— Это был... человек?
Он покачал головой, что означало - Джон не знал.
— Ты уверен, что видел его?
— Это что, лифт?
Это был действительно лифт. В самом конце зала. Его двери были закрыты.
— Электричества конечно нет, так?
— Я думаю, что ты можешь оказаться неправ. Я ездил в нем: они держали меня внизу в подвале некоторое время.
— Держали тебя внизу? Ты не рассказывал мне об этом. И что там? Конечно, ничего такого на что можно было бы пожаловаться, иначе ты бы уже рассказал мне об этом.
— Я не знаю. Они все время держали меня в отключке, а когда вели меня чтобы отправить в карантин - надели пакет мне на голову. Не хочу поколебать твою веру в правительство, но я думаю, что ОПНИК - это какие-то их мутные делишки. Пойдем, поищем лестницу.
Не было даже необходимости даже обсуждать идею поездки на лифте. Правило номер один, о котором я говорил немного ранее. Заходишь в такое место - и ты в ловушке. А еще кто-то сможет управлять тем, куда ты попадешь. Все эти правила основывались на горьком опыте.
— Вуаля! Лестница. Справа. - сказал Джон.
Мы пробежали к двери лестничной клетки, и в тот момент когда рука Джона схватила ручку, лифт позади нас издал перезвон. Мы услышали как двери скользнули в сторону, открываясь.
Позади нас детский голос спросил: «Уолт?»
90 минут до воздушной бомбардировки
Я чуть было не намочил штаны. Джон глянул на мое лицо и развернулся назад, вскинув обрез. Он пошел впереди, и мы медленно двинулись к открывшемуся лифту. Внутри стояла маленькая девочка. Длинные, черные, прямые волосы. Она была одета в грязную длинную ночную рубашку.
— Черт побери. Что ты здесь делаешь? - спросил Джон.
— Джон, назад... - сказал я.
Девочка посмотрела на меня и сказала, «Не бойтесь.»
— Анна?
Она кивнула.
— Ты знаешь ее? - спросил Джон.
— Джон, не опускай оружие.
— Хочешь подержать его сам? Я не буду наставлять ствол на ребенка.
— Почему там у этого оружия столько дырок? - спросила Анна.
— Что тебе нужно? - сказал я.
— Я могу проводить тебя к Эми.
— Она здесь?
Анна слегка кивнула.
Джон и я обменялись взглядами.
Джон спокойно сказал: «Хорошо, я признаю, она довольно жуткая.»
— Мужик, да если бы это был фильм ужасов, то весь зал уже орал бы нам, чтобы мы съебывали отсюда, - прошептал я.
— Ага, ну, по крайней мере, они бы подумали об этом. Вряд ли они бы кричали, ты понимаешь бесполезно орать, когда ты...
— Она внизу, - прервала его Анна. - Ваша собака тоже здесь. Заходите.
— Мм, нет. Если нам нужно спуститься, мы выбираем лестницу, - сказал Джон.
Анна покачала головой. «На лестнице нет освещения. Мы должны избегать темноты."
Я сглотнул и сказал, «Из-за человека-тени.»
Она кивнула. Джон прошептал: «Господи боже.»
— Так как хочешь, а я иду, - сказал я Джону.
Других идей у Джона не было. Это, очевидно, была ловушка. И, не менее очевидно, что ничего другого, как идти в нее, нам не оставалось.
Джон спросил у Анны: «Где она? На каком этаже?»
— На минус втором. Там Мистер Медведь, он за ней присмотрит.
— Отлично, и Мистер Медведь - это...
— Это плюшевый мишка, - ответил я за нее.
— Ясно.
— Мы пойдем. Ты - ждешь тут в течение двух минут. Я иду по лестнице. Если нас там что-то поджидает, я выясню как ему на вкус картечь. Потом вы спускаетесь на лифте, а я встречу тебя там. Тогда, если она, ммм... нападет на тебя, тебе всего лишь нужно будет продержаться пока лифт проедет два этажа. Против ребенка. - сказал мне Джон.
— Я думаю, что мы должны все поехать вместе, - сказала Анна.
Джон уже направлялся на лестницу. Я вздохнул, приготовился дать отпор, и ступил в лифт с Анной. Я притронулся пальцем к кнопке «B2» и досчитал до ста, приготовившись к звуку выстрелов из ружья, крикам или чему-то в таком стиле.
Ничего такого.
Я нажал кнопку.
Дверь закрылась.
Анна неподвижно стояла слева от меня, вся в нетерпении, как и любой человек, едущий в лифте. Лифт медленно, с грохотом спускался ниже и ниже. Крошечная, мягкая, теплая рука ухватила мою. Я посмотрел вниз на Анну, и она мне улыбнулась.
Лифт затрясся и остановился.
Свет пропал.
Маленькие пальчики, сжали мою руку. Я ударил по двери и закричал: «ДЖОН! ЭЙ!»
Тишина. Рука Анны сжала мою еще сильнее. Очень сильно. Слишком сильно.
Я ударил кулаком по панели с кнопками. Ничего. Я пнул дверь и попытался вырвать свою руку у Анны, но не мог.
Пальцы изменились. Я чувствовал, что они таяли под моей хваткой, соединяясь, становясь чем-то похожим на змею или щупальце...
* * *
Мигнув, свет включился. Я взглянул на Анну, она вновь была просто маленькой девочкой с небольшими детскими ладошками.
Она сказала: «Со светом иногда такое происходит."
Я одарил ее тяжелым взглядом. Ее глаза излучали невинность. Двери открылась, и за ними появился Джон, направивший ружье прямо мне в лицо.
Я сказал: «Не стреляй. Свет... мм... погас. Тут все чисто?»
— Ага.
Анна вышла из лифта и направилась вперед, остановившись, чтобы подобрать игрушечного мишку, купленного и проданного, похоже, на трех различных гаражных распродажах в течении двадцати с чем-то лет. Она прижала его к себе и пошла вниз по очередному залу.
* * *
Я оглядел коридор, сложенные напротив тронутые ржавчиной стальные двери, ощутил запах испражнений и последовал за Анной. Джон шел за мной, держа дробовик у уха так, что его ствол был направлен в потолок, пытаясь смотреть во все стороны одновременно.
Мы завернули за угол, пройдя еще несколько дверей и достигли конца зала и изрешеченной пулями двери обслуживания, забаррикадированой с этой стороны: полосы металла крест-накрест со следами свежей сварки. Еще тут были пустые мешки из-под цемента и инструменты для кладки, валяющиеся по всему залу, и я задался вопросом, окажется ли, что по ту сторону двери паровой туннель заделан свежей кирпичной кладкой.
Анна повернула налево, в другой зал. Потом она прошла через дверь с надписью ПРИСТРОЙКА, за которой открылся настолько длинный коридор, что казалось что он просто невозможен для этого здания. Мы направились вниз, наши шаги отзывались эхом бесконечно в обоих направлениях. Стены были покрыты поблекшими фресками, изображающими огромные улыбающиеся лица, возможно клоунов или мимов. Местами время и влага разъели краску так, что огромные куски красочного пейзажа исчезли, а их жители продолжали улыбаться, не осознавая, что сама ткань их реальности рушится. Граффитчики изрисовали все тэгами, знаками анархии и рисунками членов. Вдоль стены слева огромными буквами было написано:
