— Я знаю, — произнес маг и потянул меня дальше.
Амодеус больше ничего не сказал, молча глядя нам вслед.
11:01
Одежда мага начала сморщиваться, пошла дырами, кое-где обуглившись, и приняла свой изначальный грязный и весьма потрепанный вид.
— Меня не расколдовали! — рыдал горшок в руке. — Давайте вернемся. Ну пожалуйста! Ну а вдруг, если попросить!
— Тихо.
Услышав голос мага, горшок мгновенно заткнулся.
— Эти дилетанты ни за что не смогли бы снять заклятие. Так что хватить ныть.
Всхлипывания горшка. Бегу вслед за магом, временно молчаливая и довольно слабо соображающая. Если б он отпустил мою руку — точно где-нибудь сползла бы по стеночке и часа два сидела бы и приходила в себя.
— А как же я? — продолжал ныть горшок.
— Поедешь с ней в академию магии, — в меня больно ткнули пальцем, — там тебя и расколдуют.
Горшок заревел в голос. Эльф в капюшоне что-то пробурчал и притих. Он вообще особо не вякал при маге, тоже находясь под впечатлением увиденного.
— А теперь… куда? — сумела выговорить я, ежась и оглядываясь по сторонам. Надо же. Уже день в разгаре. Народу много. Солнце светит ярко.
— Домой! — жестко обрубил маг. — Я хочу помыться и поспать. И где моя карета?!
Пожимаю плечами и иду за ним следом.
Домой так домой. Я бы тоже поспала охотно.
Средница (неделю спустя)
01:28
Соплю в постели, накрывшись одеялом. Уютно. Тихо. Слышно, как тикают ходики на стене. Ходики, кстати, вырезал Нафаня, я как-то пришла на кухню, а они уже там и висят, забавные такие, резные, с чем-то непонятным (этакая пародия на птичку), вылезающим из маленьких дверок каждый час и молча прячущимся обратно. То, что молча, — это плюс, если бы меня каждый час будили, я бы озверела, а так… да пусть вылезает, это даже забавно.
— Мне не спится.
Смотрю на эльфа, усевшегося на подушку и едва заметно шевелящего кончиками длинных ушей. Края серебристых крылышек лежали на наволочке и отливали синевой, в свете заглядывающей в окно луны это было особенно сказочно.
— А ты ляг и уснешь, — со вздохом.
Маг слово сдержал. Я сегодня мыла два этажа… чуть концы не отдала прямо на лестнице, ибо воду каждый раз приходилось таскать с кухни, хорошо хоть, не из колодца.
— Мне скучно, — капризно. — И с Сёмой толком не поговоришь.
— Чего так?
— Он до сих пор страдает, что с него чары не сняли. Любой разговор перетекает в русло: «Ах, какой я несчастный, теперь на всю жизнь горшком останусь, меня осталось только использовать по назначению».
Задумчиво кошусь на пол, но из-за подушки горшка не видно.
— Сём.
Под кроватью звякнуло.
— Сё-ома.
— Чего? — мрачно.
— Ты все еще там?
— А где мне еще быть. Ты знаешь, сколько здесь гномов? Приспичит по нужде, а я как раз мимо пробегать буду.
— Я поняла. Слушай, а хочешь, я тебя попробую прямо сейчас расколдовать?
— Не хочу, — испуганно.
— Почему?
— Если у тебя и получится что-то, в чем лично я очень сомневаюсь, — быть тем, в кого ты меня превратишь, — не хочу. Сейчас я хоть металлический и с ногами, и привык как-то, да и сломать меня достаточно проблематично. А ты сейчас как намагичишь, вообще никто и никогда не расколдует. Я тебя знаю — магичка ты никакая, это факт.
— Да ладно тебе, вылазь, говорю, хватит там сидеть. Паутиной покроешься.
— Отстань, старушка. Я в печали.
Вздыхаю. От меня выраженьиц понабрался.
— Уже неделя прошла, а ты все еще переживаешь.
— Отстань!!!
— Все-все, не трогаю. Не хочешь — не надо.
Закрываю глаза и накрываюсь одеялом с головой. Эльф прав. С ним говорить бесполезно.
Со двора донесся шум: заржали кони, заорали гномы, под одеяло проник неяркий, но вполне себе реальный свет.
— Эй. Что это?
— Откуда я знаю? Кто-то приехал.
— Приехал? К нам? Ночью? И чего дома-то не спится?!
Выбираюсь из-под одеяла. Эльф перелетел на подоконник, иду следом, шлепая босыми ногами по холодному полу. С интересом выглядываю из окна.
Надо же… и впрямь кто-то приехал. Карета, лошади, свита на десяти лошадях.
Раздается мощный возглас:
— Ланселот! Старая сволочь! Выходи, гад!
У нас с эльфом отвалились челюсти. Под кроватью тяжело вздохнули.
— Ты кто и чего тебе надо? — подозрительно спросил маг, стоя на пороге и не спеша бежать к карете с распростертыми объятиями и фанатично-радостным блеском в глазах.
— Ты меня еще и не признал? Зазнался!
Дверь кареты распахнулась. Маг дернулся назад, но за дверь мужественно не спрятался. Я его, кстати, понимала. Имидж — это наше все. А тут полно народу, второй час ночи, еще и карета такая, что черт его знает, какая важная персона сидит внутри, а с ними шутки плохи. Чуть что не так — в кандалы с амареем и в казематы или вообще на шахты, там больше трех лет только гномы живут (они привыкшие), остальным — вечная, так сказать, память.
Появилась первая нога, огромная, как кувалда, за ней вторая, потом краешек живота, и вот на землю спрыгнул он. Огромный человек (или не человек) с маленькой седой бородкой и огромной улыбкой на красном от напряжения лице.
— Ты! — ахнул маг и прекратил увеличивать фаербол в размерах.
Вовремя, а то свита уже волноваться начала, что проявилось в ее массовом отступлении назад к каменным стенам. Гостя защищать не бросился ни один.
— Рикас! Старый разбойник, ты ли это! — искренне радуясь. Я его таким счастливым никогда не видела. Образ загадочного супермена, сложившийся после событий недельной давности, испарился на глазах.
— А ты чего это в трусах?
— Так спать собирался…
— Ага. А это кто?
Оба задрали голову и внимательно посмотрели на меня. Магу, кажется, стало дурно. Изучаю полосатые труселя до колен, поражаясь, что не нашла их раньше (столько раз в его комнате убиралась и не нашла) — шикарная ж половая тряпка вышла бы.
— Пошли в дом, свиту отошли обратно. Пускай с утра за тобой возвращаются, — прошипел сквозь зубы маг, выпрямил костлявую спину и гордо прошествовал в дом.
Эльф тихонечко хихикал.
Я только тяжело вздохнула и тоже пошла одеваться. Хоть я и устала, но пропустить такое просто не могла. Завтра днем куда-нибудь занычусь и отосплюсь. Гномы как раз рассказали, где тут потайные ходы, причем мне рассказали об одиннадцати, а Лансу только о восьми. Ну это правильно. Я ж их подкармливаю втихаря, каждый вечер приходя к кострам и палаткам у кладбища с огромными сумками.
— А я… Меня возьми.
Останавливаюсь на пороге и оглядываюсь. Из-под края одеяла, свесившегося до самого пола, застенчиво выглядывал Сёма.
— Тебя? Зачем?!
— Как зачем? Это же… это же лэрд Рикас! Директор школы магов! Может, расколдует. — Последнее горшок сказал очень тихо и почти безнадежно.
Вздыхаю, хватаю его и бегу вниз. Надо и впрямь его будет расколдовать побыстрее. А то как-то несолидно мне все время с таким «аксессуаром» бегать.
01:54
Мужчины сидели в кабинете мага. Там я как раз только сегодня все убрала, отмыла, отдраила — гномы перенесли огромный черный стол, стул и пару кресел. На одном сидел маг, на втором этот самый директор.
Стою под дверью, подслушивая и подглядывая в щелочку и стараясь не обращать на себя внимания, а то мало ли какие они секреты сейчас обсуждать будут, увидят меня, и в доме на один горшок больше будет.
— Давай рассказывай. Как? Чего? Какими судьбами воскрес?
Маг, уже одетый в белую рубаху и темно-синие штаны, задумчиво смотрел на друга.
— А ты что же, в меня не верил?
— Отчего ж, верил.
— Давайте зайдем, — тихонько проныл горшок, пытаясь разглядеть, что происходит в комнате.
— Девку-то свою впустишь али так и будет у дверей мяться?
— Я надеялся, что она сама зайдет.
— Ну-ну, — снова засмеялся маг, сидя на продавленном кресле.
Открываю дверь, вхожу, закрываю дверь. Всем… здрасте.
02:05
Меня берут в школу магии! Круто, да? Лаборанткой! За-ши-бись! Мои вежливые извинения и предположения о том, что такая честь не для меня, — никто всерьез так и не воспринял.
Рикас расщедрился и сделал меня вообще единственной лаборанткой всей школы. Раньше студенты сами за собой убирали.
— Зарплату тебе дам… ммм… Серебряная монета в месяц!
От такой неслыханной щедрости едва сдерживаюсь, стараясь подавить возгласы «счастья».
— А не маловато? — нахмурился маг. — Что делать-то будет?
— Ну как… мыть посуду после опытов, ухаживать за подопытными образцами, мыть полы, окна и стены, доску опять же… приносить мел…
Директор явно входил во вкус. Смотрю на него крайне мрачно. Очень хочется отказаться.
— То есть ты решил за медяшки нанять штат уборщиц в одном ее лице?
