Деморализованная Милашка не нашла ничего лучшего в своей коллекции, чем сыграть "Боже, храни Директора".
Не дослушав третий куплет, Директор пнул стену, в которой тот час открылась неприметная до этого дверь, сказал: – "За мной, подлецы", – и скрылся в темноте узкого коридора.
– За ним, подлецы, – продублировал я команду старшего офицера и кинулся вслед. За спиной послышался цокот копыт спецмашины, топот нагруженного товарищем американским президентом Герасима, шлепанье босых пяток чернокожего второго номера Роберта Клинроуза и шуршание о стенки коридора крыльев Директорского любимчика.
Бежали не долго. Минут тридцать по-местному болотному времени. Даже не запыхались. В виртуальных пространствах вообще невозможно запыхаться.
– А что, майор, думаешь, поможет наша нечестно добытая финансовая помощь молодой республике?
– России же помогла?
Я намекал на события трех тысячелетней давности, когда моя страна освободилась от пятимесячного эстонского ига. Российские освободители в качестве компенсации изъяли янтарные прииски и торгуя ископаемым перешагнула через глубокую пропасть депрессии и отсталости.
На освещенный участок выскочили внезапно. Директор помог мне не упасть, а я в свою очередь отскочил в сторону, чтобы не мешать падать другим.
– Красиво, – сказал я, прислушиваясь к количеству падающих тел. Одного, вроде, не хватает. Потеряли по дороге? Ах, да! Герасим и товарищ американский президент в одной связке. Как там в легендарной песне, "Президента на плечи возьми, там поймешь, кто такой" , – Красиво, говорю, товарищ Директор. Это что за место такое необычное? На центральный денежный склад не похоже.
– Молодость, молодость, – вздохнул горячо любимый Директор, – не видел ты еще, Сергеев, складов. Удивляют-то просторы?
– Чего уж там, – потупился я, вспомнив собственные подвалы на дачном участке, где у меня кроме плавательного бассейна, шахматного столика и стола для трехцветных домино имелась еще и подпольная трасса "Дача-Париж-Дакар-Дача". Мы на ней с Милашкой иногда балуемся, новые технологии скоростные отрабатываем.
– Это центральный пульт управления денежными потоками Болота. Именно сюда стекаются высосанные у простых, но честных, российских и не только налогоплательщиков средства. Потерянный для мирового сообщества капитал. В реальности брюлики не используются, через товарищей у сберкасс не прокручиваются.
– Тогда зачем это все? – широта моих рук объяла "это все".
Директор склонил голову и доверительно сообщил:
– Непроверенная информация, майор. Секретность высшей степени. Сдается мне, что Болото готовит прямую агрессию на наш мир. Поэтому я здесь работаю под прикрытием. Вернее, работал, пока ты со своими орлами не появился.
– Орел у нас один, да и тот вам принадлежит, – поправил я начальство, – Если готовится агрессия, то почему мировое сообщество нас не привлекает для решения проблемы.
Директор мудро усмехнулся и лукаво взглянул в пока что майорские глаза.
– Не хотел говорить, но придется. Думаешь, Сергеев, тебя просто так в Америку послали? И в Болото просто так пустили? Мы тебя, Сергеев, и всю твою команду от самого кактусового поля ведем. Ни на минуту глаз с тебя не спускаем. Знай, пока что майор, ты и молодцы твои, участвуют в очень серьезной и большой игре. Если хочешь, в спектакле.
– Значит, ваше появление здесь…
– Не случайно, – закончил за меня Директор. – Пришлось тебе подыграть.
– Использовали, как многоразовые рулоны по пятьсот сорок метров? И это за все те годы, что я честно отдал Службе 000? Даже без присвоения очередных званий?
– Так было надо, сынок, – кивнул Директор, – Все должно быть сделано чисто и тихо. Специальные соединения сюда не пробьются, а вас дураков, то есть героев, извини, Болото без страха припустило. Да ты, пока что майор, не расстраивайся. Служба у тебя такая, мир спасать. Показушных героев много, а таких, которые по дурости, черт, за идею, конечно, мало.
Мог ли я обижаться на горячо любимого Директора? На человека, который сделал из меня не только человека, но и самого высокооплачиваемого спасателя подразделения "000" в России. А что? Запросто. Хотя бы немного.
– Обидел ты нас, – сказал я и протянул Директору сложенный вчетверо листок вечной фольги.
– Что это? – не понял Директор. Они, директора, или сразу соображают, или ругаться начинают.
– С одной стороны заявление об уходе, с другой ваш приказ о присвоении звании Героя всем членам моей команды, включая вашего глупого любимчика и спецмашину подразделения "000" за номером тринадцать.
– Вы и так уже четырежды герои, – уперся Директор, – А себя почему в список не включил?
– Там внизу примечание, – указал я пальцем на мелкие буквы, – Очередное звание обязательно, освобождение от налогов всех однофамильцев, и разрешение сидеть в вашем кабинете на вашем кресле один раз в месяц с часу до трех. Подписывайте сейчас, или мы уходим.
Я знал, что говорю. Если нас, команду спасателей использовали вслепую, значит на кон поставлено слишком много. И вернись мы обратно в реальность, чья-то директорская фамилия обязательно окажется в списках почетных пенсионеров Службы.
– Насилие не есть решение проблемы, – назидательно сообщил мне Директор, прикладывая палец к месту приставления пальца на документе. Там для этого специально красный кружок нарисован.
– Что нам необходимо сделать?
– Тоже самое, для чего сюда пришли, но в больших размерах. Скачать всю наличность и вернуть ее реальному миру. Болото, как предполагаемый агрессор, должен быть уничтожен.
– Куда пойдут деньги?
– Слишком много вопросов, пока что майор.
– Время идет, пока что Директор.
– Вы, майор, хам. Но за это и уважаю.
– Деньги куда? – настаивал я.
– Америку вашу не обидим. Возьмем под свою опеку. Вернем все внутренние и внешние долги. За товарища американского президента рассчитаемся. Построим в молодой республике настоящее цивилизованное общество, такое, чтобы людям в глаза не стыдно было смотреть.
– Там домик двухэтажный для него надо отстроить, – кивнул я на гномика.
– Отстроим. Вот с таким куполом.
– И отопление обязательно проведете. А то мерзнет товарищ.
– Может, прикажешь еще и прослушивающую оборонную аппаратуру на помойку выбросить? Хорошо, майор, не машите руками, сделаем. Скажу больше, личным распоряжением хорошо знакомого тебе товарища с известной каждому честному налогоплательщику фамилией, приказано выделить каждому жителю многострадальной молодой американской республики именной автомобиль "Ока-Чероки". Себе бы прикупил, да исключительно американский вариант. По рукам, пока что майор Сергеев?
Ударить по рукам Директора посчитает за честь любой командир подразделения "000".
– А пожать?
Пришлось еще ипожать руку работающего под прикрытием в Болоте начальства.
– Видишь пульт? – Директор показал на далекую точку в центре огромного зала, – Там основная работа. Кто первым добежит, тот герой. Кто последним, тот…
Кто будет последним, узнать не довелось. Директор взял низкий фальстарт и высоко подбрасывая ноги, бросился к далекому горизонту.
– Мм? – подошел сонный третий номер.
– Молодость вспоминает, – уклончиво ответил я, не желая раскрывать секретные планы начальства, – Милашка, как думаешь, догоним? Тогда всем по седлам.
Завершив посадку личного состава на спецмашину, мы неторопливо потрусили следом за Директором. Выполняя приказ командира, Милашка близко к Директору не приближалась. Каждый директор хоть иногда должен почувствовать себя героем перед лицом подчиненных. Тем более, что дополнительных седел у нас нет.
Радостный Директор ждал у вмурованного в бетонный пол здорового сейфа. Первым достоинство болотного оборудования определил главный специалист по сейфам Роберт Клинроуз, между нами, спасателями, просто Боб.
– Это ж сколько продуктов сюда поместить можно?
– Отставить нерабочие варианты, – прервал его Директор, – У нас мало времени. Видите, пыль у горизонта клубиться? Это местная охрана собирается. Болото их веками выводило. Можно сказать, ее тайная армия. Лютые, да злые. Так что приступайте, товарищи и бывшие господа к работе. А я вас прикрою.
При получении прямого приказа начальника спасатель обязан бросить все дела, отложить в сторону все мысли и заняться выполнением полученного приказа. Это я Устав цитирую, кто не понял.
– Что скажет лучший специалист по вскрытию сейфов? – задал я вопрос, даже не пытаясь обойти глыбу из титановых листов. Десять метров в ширину, метр со связь-кепкой в высоту.
Главный специалист промолчал. Когда две головы, да крылья растопырены, ни одной дельной мысли в головы не приходит.
– Ясно! Мы, значит, только бабушкины двери вскрывать умеем? А как большая работа, так по сторонам пялимся?
