Женщина бросилась к ней и схватила Джанет за платье — сзади, у шеи. — Делай, что тебе сказано, немедленно отправляйся в постель, — завопила она.
— Я ненавижу вас, ненавижу, ненавижу! — все так же со слезами в голосе повторяла девочка.
Лицо мисс Дайси окаменело.
— Сейчас я сделаю так, что у тебя действительно появится повод ненавидеть меня. Ты — самая непослушная и невоспитанная девчонка, с которой мне когда-либо приходилось иметь дело, и я научу тебя, как надо себя вести, пусть даже для этого мне понадобится целая жизнь.
— Вы врунья, обманщица, вот вы кто, — кричала вне себя девочка. — Вы сами сказали, что первый, кто найдет гнездо ржанки, получит яйцо, — я первой нашла его, а вы отдали яйцо Найджелу.
— Найджел — хороший мальчик, а ты — противная девчонка.
— Это не имеет никакого значения. Вы пообещали и сами же нарушили свое обещание. Фермер сказал, что мы можем взять только одно яйцо ржанки, так что теперь, сколько бы я ни старалась, все будет без толку, зря.
— Найджел носит очки. Сам бы он никогда не нашел гнездо.
— Маменькин сынок — вот кто этот ваш Найджел, и я ненавижу его.
Мисс Дайси снова вышла из себя. — Отправляйся в постель, а то получишь хорошую взбучку.
Джанет медленно направилась к двери. — Когда-нибудь вы сильно пожалеете об этом, — проговорила она.
Мисс Дайси расхохоталась.
Всю дорогу, пока Джанет тащилась вверх по лестнице, цепляясь ногами за каждую ступеньку, а потом, шаркая, приближалась к постели, усаживалась на нее и стаскивала обувь, шмыгая одной туфлей о другую, в ушах ее стоял этот смех. Она посмотрела в окно, где на ветке дерева сидел черный дрозд и заливался песней, и снова подумала о том унижении, которое вытерпела от мисс Дайси.
— Свинья. Животное. Корова. Лгунья. Обманщица, — тихо, как заклинание, твердила она. — Животное. Ненавижу ее, ненавижу.
Она снова горько разрыдалась.
— О, мамочка, мамочка, почему тебя нет сейчас в Англии? Я такая несчастная и одинокая. Все ученики проводят свои каникулы дома, а нас с Найджелом отправили к этой проклятой мисс Дайси. Ты даже не знаешь, какая она свинья. Зато я знаю! И ты не знаешь, что Найджел тоже оказался свиньей.
Она медленно склонилась над кроватью и с печальным, несчастным видом полезла рукой под подушку. Да, все в порядке — она здесь. Ее самое главное сокровище. Книжка, которая называлась "Непонятый". В ней шла речь о мальчике, которого всегда любили меньше, чем его брата. Когда этот брат плохо повел себя и в конце концов свалился в пруд, он прыгнул в воду и спас его, а сам утонул. А потом его окружили многочисленные родственники, они плакали над его телом и отдавали ему всю свою любовь, которой так не хватало мальчику при жизни. Теперь он стал героем. Джанет пылко воображала себя на его месте. Она всюду возила эту книжку с собой и постоянно ее перечитывала.
Джанет и Найджел были сводные сестра и брат. Их родители — мать Джанет и отчим — были сейчас за границей (отчим работал в Гане), а дети учились в английской школе. На пасхальные каникулы младшая воспитательница подготовительного класса, в который ходили оба ребенка, предложила, чтобы дети провели эти дни в ее маленьком очаровательном деревенском домике, естественно, в обмен на довольно приличную сумму денег. Мисс Дайси всегда любила Найджела, а к Джанет относилась с неприязнью, за что девочка платила ей той же монетой. Оба ребенка увлеченно собирали птичьи яйца и отчаянно соревновались друг с другом, кому удастся найти их больше. Узнав об их увлечении, местный фермер действительно разрешил им искать гнезда ржанок, но при этом добавил, что взять можно будет только одно яйцо. По уговору оно предназначалось тому, кто первым отыщет гнездо. Победила Джанет, но мисс Дайси отдала яйцо Найджелу.
— Свинья — свинья — свинья — корова — корова — корова, — продолжала всхлипывать Джанет. — Ненавижу тебя, Найджел. Обоих вас ненавижу. — Наконец она успокоилась, утерла слезы и принялась читать. Мисс Дайси услышала, что девочка наконец угомонилась, и вздумала посмотреть, что она делает. Женщина тихонько подкралась к двери и застала Джанет с головой ушедшей в чтение.
— Я сказала, чтобы ты ложилась в постель.
— Я и так в постели.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Немедленно брось читать и ложись.
— Не хочу.
— Делай, что тебе сказано.
— Не хочу!
— Ну-ка, дай сюда книжку.
— Нет.
— Немедленно дай ее мне.
— Нет.
Мисс Дайси выхватила книгу из рук девочки, взглянула на обложку и снова рассмеялась. — Вот уж действительно! — воскликнула она. — Так я и знала — слезливые, сентиментальные рассказики. Надо же — "Непонятый"! Насколько я понимаю, ты и себя считаешь непонятой?
— Это моя книжка. Отдайте.
— Я ее конфискую.
— Она моя, моя, моя!
Мисс Дайси направилась к двери.
— Она будет моей до тех пор, пока ты не научишься прилично себя вести! А сейчас немедленно ложись в постель, иначе останешься без ужина.
— Но сейчас ведь только четыре часа.
— А заодно и чая, — добавила мисс Дайси, захлопывая за собой дверь.
Джанет медленно разделась и легла в постель. Ее всю буквально трясло от гнева.
— Ну, я ей покажу, — твердила она. — Обязательно покажу, увидит тогда. Вот тогда она увидит! — Джанет зарылась головой в подушку. — Но что я могу сделать? — задалась она вопросом.
Девочка долго думала об этом, и наконец в ее головке начал вырисовываться план действий.
— Получишь еще у меня, — пробормотала она. Затем осторожно выползла из-под одеяла, тихонько приоткрыла дверь и прислушалась. До нее доносились неразборчивые голоса мисс Дайси и Найджела — оба сидели в столовой. Слышалось негромкое постукивание фарфоровой посуды.
— Ну, что за алчные создания! Чай пьют… — Она на цыпочках вышла в коридор и быстро добежала до двери в спальню мисс Дайси. Там воспитательница хранила свою собственную драгоценную коллекцию книг. Она неоднократно говорила детям, что книги эти очень дорогие и что дороже их у нее нет ничего на свете.
Комната мисс Дайси была большой, светлой и прямо-таки вылизанной. Шторы в цветочек, постельное белье в цветочек, а стены и потолок — розовые. На ночном столике рядом с кроватью стояла лампа под розовым абажуром, а еще две точно такие же украшали туалетный столик. Сам столик был сделан в форме почки, покрыт стеклом, а по бокам обшит рюшем; на нем стояли баночки со всевозможными косметическими мазями, лежали серебряная щетка для волос, расческа, две подобранные в тон щетки для чистки одежды и ручное зеркальце в серебряной оправе. Здесь же стояли две фотографии в рамках: на одной были изображены пожилые мужчина и женщина, сидевшие в саду. Очевидно, смекнула Джанет, родители мисс Дайси. На другой фотографии был запечатлен молодой и довольно привлекательный мужчина.
На стене, слева от кровати, располагалась небольшая деревянная книжная полка, уставленная рядами книг в кожаных переплетах.
— Она взяла мою, а я возьму ее, — сказала Джанет.
Она схватила с полки первую попавшуюся книгу. Это оказался очень тяжелый том в красном кожаном переплете, с золоченым обрезом.
— Что же мне с ней сделать? — думала девочка. — Как сильнее всего досадить мисс Дайси?
Джанет посмотрела в сторону ванной, в которую можно было войти прямо из спальни мисс Дайси, и открыла дверь.
— Отлично, — произнесла она вслух, — я испорчу ее книги.
Впрочем, еще до того, как войти в комнату, Джанет уже знала, что именно сделает. Но вот как? Сейчас же идея прояснилась. Она открыла кран в ванне, всунула затычку и бросила две книги в красных переплетах в воду. К глубокому удовлетворению ребенка очень скоро краска с обложек начала сползать, а сами они намокли, потемнели, стали почти черными. Страницы стали загибаться кверху и при небольшом содействии со стороны Джанет легко отделялись от переплета. В воде уже плавало несколько листков. Джанет смотрела на происходящее, испытывая сладчайшее, доселе незнакомое ей мстительное чувство. Потом она вернулась в спальню, подхватила вторую порцию книг и тоже швырнула их в воду. В тот момент, когда она собиралась было снять с полки третью охапку книг, в комнату вошла мисс Дайси.
Джанет никогда не приходилось видеть такого неистового негодования. Лицо мисс Дайси смертельно побелело, она смотрела на нее почти безумными глазами. Сначала она принялась драть Джанет уши, затем подхватила ее под руки и чуть не волоком оттащила отчаянно сопротивляющегося ребенка назад, в ее спальню, и там бросила на кровать.
— Я убью тебя за это, — зарычала она, после чего подняла одну туфлю, задрала ночную рубашку Джанет и принялась отчаянно нахлестывать девочку. Та беспрерывно вопила, но почти рехнувшаяся женщина словно не замечала этих криков и продолжала колотить ребенка. Тело избиваемой девочки покрылось багровыми полосами и пятнами, на коже появились глубокие рубцы, а сама она тщетно пыталась спрятать голову под подушку.
