— Это если поставить музыку в опере на первое место, — пробормотал Роджер.
— Извините, что вы сказали? — вмешался Бернард Бикль.
— Я просто хочу подчеркнуть, насколько это будет экономичней.
— Когда-нибудь, мой юный друг, — сказал музыковед, — вы оцените мудрость и смелость своей тетушки. Что значат несколько презренных долларов? Да ничто по сравнению с живым присутствием артистов, действующих добросовестно и грамотно, передающих восторженность должного музыкального опыта… это волнение, ощущение чуда, которое мы и собираемся донести до нашей аудитории!
Роджер мог бы найти и другие аргументы, но решил послушать, как дама Изабель и Бернард Бикль обсуждали достоинства Кассандры Праути в сравнении с Нелли Млановой; преимущество великолепного чувства сцены у Руджера Мандельбаума перед его невозможностью, в связи с тучностью, сыграть некоторые роли. Блитц Сорнер очень слаба в итальянском. Но зато никто из живых лучше нее не понимает Декаданс. Бернард Бикль предложил Андрея Сциника на должность сценического директора. Дама Изабель согласилась. И так продолжалось целых два часа, во время которых Роджер уныло сидел и рисовал ложкой круги на скатерти.
— Но вот с одним выбором у нас не может быть никаких разногласий, — объявила дама Изабель. — Дирижером у нас должен быть сэр Генри Риксон! Без него наша затея неосуществима.
Роджер оторвал глаза от скатерти и подумал, не сможет ли он как-нибудь упрятать этого сэра Генри Риксона куда-нибудь на полгода, пока тетушка не потеряет интерес к этому фантастическому, безумно дорогому пикничку.
Бернард Бикль задумчиво нахмурился.
— Сэр Генри Риксон… или Зиберт Хольгенесс.
— Конечно! Я и забыла про него, — призналась дама Изабель, — а ведь еще есть этот волшебник — молодой Ярвис Акерс.
Роджер вернул свой взгляд к кругам на скатерти. Если сэра Генри Риксона еще можно было бы посадить в заточении на каком-нибудь далеком необитаемом острове, то с дюжиной других справиться было бы весьма проблематично.
Наконец дама Изабель взглянула на племянника.
— А теперь, Роджер, давай-ка поговорим, что нам делать с тобой.
— Ну, — начал Роджер, — я почти уже решил отправиться с вами на "Фебе".
Дама Изабель энергично тряхнула головой.
— Это невозможно, Роджер. Я уже говорила сегодня твоей подруге мисс Росвайн, что на корабле и так мало места.
Роджер ничего другого и не ожидал.
— Я думаю, ты должна принять хотя бы мисс Росвайн. Она чрезвычайно талантлива.
— Сомневаюсь. И вообще, что это за девушка, Роджер? Что тебя с ней связывает?
— Ничего не связывает. Я просто случайно узнал, что она компетентный музыкант и…
— Пожалуйста, Роджер, не надо рассуждать о вещах, в которых ты ничего не смыслишь.
***
На следующий день Роджер опять завтракал вместе с Медок Росвайн. Ей, казалось, очень нравилось находиться в его обществе, и, когда они вышли из ресторана, она сама взяла его за руку.
На воздушном экипаже Роджера они отправились к океану. Внезапно он заявил:
— Я знаю тебя только два дня, но мне кажется, что это… ну, если честно, два самых восхитительных дня.
Медок Росвайн рассмеялась.
— Ты мне нравишься, Роджер. Ты такой непосредственный. Такой простой… Я буду скучать, когда ты уедешь.
Роджер набрал в легкие побольше воздуха и совершил галантное жертвоприношение.
— Да черт с ним, с этим космическим турне. Уж лучше я останусь с тобой. Слушай… давай поженимся!
Медок Росвайн печально покачала головой.
— Если из-за меня ты упустишь возможность отправиться в такое чудесное путешествие, то всю жизнь будешь на меня обижаться. Может быть, не сразу, но со временем ты начнешь об этом жалеть и в конце концов возненавидишь меня. Я видела, как такое случалось с другими… Поэтому я никогда не встану у тебя на пути. Отправляйся в экспедицию, а я буду жить, как жила.
— Если бы только тетя Изабель не была такой упрямой старухой! Мы бы вполне могли совершить это турне вместе! — воскликнул Роджер.
— Ах, Роджер! Это было бы так восхитительно! Но это просто невозможно.
— Возможно! Так оно и произойдет! Предоставь это мне!
— Ох, Роджер… ты такой впечатлительный!
Она обняла его за шею и поцеловала. Роджер тут же поставил воздушный экипаж на автопилот, но Медок Росвайн моментально от него отодвинулась.
— Не забывайся, Роджер. Ты чересчур горяч…
— Так ты выйдешь за меня замуж? — вопросом повторил он свое предложение.
Медок Росвайн задумалась и скривила ротик:
— Нет, так как в скором времени нам предстоит расстаться.
Роджер замахал руками.
— Да плевать мне на этот маленький космический пикничок! Я остаюсь здесь!
— Ну, вот, Роджер, ты опять возвращаешься к старому.
— Действительно. Я забыл. Значит, мы оба полетим на "Фебе".
Медок Росвайн грустно улыбнулась.
— Твоя тетушка высказалась по этому поводу вполне определенно.
— Положись на меня, — заявил Роджер. — Уж я-то с этой старухой договориться сумею.
***
Дама Изабель была в очень хорошем настроении. Сэр Генри Риксон, Андрей Сциник и Эфраим Цернер согласились отправиться в турне на "Фебе", так что переговоры с другими музыкантами такого же класса теперь не представляли никакой сложности.
Роджер сидел в углу и слушал, как сэр Генри высказывал свои соображения по составу оркестра.
— Мы будем вынуждены то тут, то там идти на компромисс, но, естественно, бессмысленно даже говорить об Оркестре в сто двадцать инструментов. Как вы знаете, я считаю маленькие оркестры более гибкими, способными на более тонкое выражение чувств. Так что, если позволите, я рассмотрю состав оркестра, основываясь на этой предпосылке.
Вскоре сэр Генри Риксон ушел; дама Изабель некоторое время посидела в задумчивости, после чего позвонила, чтобы накрывали стол к чаю. Она повернулась к Роджеру.
— Ну? Что ты скажешь о сэре Генри?
— Очень впечатляюще, — согласился Роджер. — Самое лучшее, что только можно пожелать на эту должность.
Дама Изабель сухо хмыкнула:
— Рада услышать, что ты одобрил мой выбор. Роджер решил, что сейчас самый подходящий момент для обсуждения собственных проблем:
— Да, тетя, я все таки хотел бы присоединиться к этой поездке.
Холкер ввез сервировочный столик с чаем. Дама Изабель двумя решительными движениями налила две чашечки чая.
— Как я уже говорила, я не собираюсь брать тебя с собой. В данном случае ты, Роджер, будешь просто мертвым балластом.
— А я не пойму, почему мне нельзя найти в этом турне какую-нибудь должность, — проворчал Роджер. — Всех этих паразитов ты наняла с большим удовольствием.
— Не надо называть этих людей паразитами, Роджер; они музыканты.
— Паразиты или музыканты — это просто разные грани одного и того же. Аборигены далеких планет вряд ли поймут эту разницу.
— Не поймут? — переспросила дама Изабель с излучающей опасность мягкостью.
— Конечно, нет. И вообще, весь этот твой проект чистое сумасбродство. Все эти существа абсолютно чужды нам. Как, скажи мне ради Семи муз, они смогут воспринять любую нашу музыку, я уж не говорю о классической опере? Я могу посоветовать только одно: отмени эту затею, и ты сохранишь уйму сил и денег!
Дама Изабель снова холодно фыркнула.
— Иногда, Роджер, твоя риторика бывает весьма красноречива. Я, в частности, очень тронута твоим упоминанием о музах. Но в своих заботах о моем кошельке ты забываешь некоторые факты. Например, как ты сможешь объяснить такой потрясающий успех Девятой труппы здесь, на Земле?
Роджер сделал глоток чая.
— Ну… они были почти что людьми.
— Только в одной галактике существует около сотни различных человекоподобных рас, — спокойно возразила дама Изабель.
Роджер не стал продолжать спор, вспомнил о своей главной цели. Какое-то время он сидел, задумчиво уставившись на чашку с чаем, затем кивнул головой.
— Ну что ж… может быть, ты и права. Полагаю, ваше турне будет очень интересным, и, конечно, кому- то из вас надо будет вести аккуратный дневник, — Роджер поднял глаза, как будто его осенила внезапная мысль. — Вот за эту работу я бы с удовольствием взялся. Потом мы, несомненно, сможем издать его, как документальный отчет о нашей поездке. С фотографиями, звуковыми записями… Ты можешь написать к нему предисловие…
Дама Изабель начала было говорить, но замолчала на полуслове. Наконец, после паузы выдала:
— Ты уверен, что у тебя хватит способностей для такой работы?
— Конечно! Писать — это именно то, что у меня всегда лучше всего получалось.
Дама Изабель вздохнула:
— Ну что же, Роджер. Полагаю, это я могу себе позволить. Я прослежу, чтобы тебя включили в штат.
