— Нет, — сказал я. — Аппарат оставлю — ради ваших детей, господин Ротшильд, ведь им трудно будет прожить без домашних спектаклей. Но учтите — еще одна приобретенная вами пиратская копия, и домашний театр будет для вашей семьи потерян. В свою очередь могу предложить вам прекрасный лицензионный спектакль «Смерть в канализации». Отличные отзывы. Доступные цены.
— А можно поучаствовать в каком-нибудь фрагменте? — подал голос старший мальчик.
— Конечно, — сказал я и, выбросив из аппарата пиратский диск «Убийства на балу в честь Дня независимости», поставил «Смерть в канализации» — потрясающую бредятину, имевшую в те дни успех у не очень притязательных исполнителей.
КОГДА Я ВСПОМИНАЮ ДАВНИЕ ЭПИЗОДЫ СВОЕЙ РАБОТЫ рекламщика, меня порой охватывает ужас и волосы на голове встают дыбом. Дело в том, что, рекламируя замечательные изделия компании «Век», мне несколько раз приходилось встречаться с собой. В принципе, такая встреча — дело, скажу я вам, пустое, приходилось мне встречаться с собой неоднократно, и я уже об этом рассказывал. Было дело — видел я себя в десяти тысячах экземпляров и даже речь держал перед собой, размноженным, будто бройлеры в инкубаторе. В эргосфере черной дыры HD 59883, выбрасывавшей очередного Иона Шекета каждые десять с половиной секунд, мы ощущали себя единой семьей, никому из нас и в голову не пришло бы сказать друг против друга худое слово. Так что не нужно сравнивать эти славные эпизоды с тем кошмаром, что выпал на мою долю, когда я взялся рекламировать продукцию фирмы «Век» — компании, производившей зман-колодцы индивидуального пользования.
Инструкция, прилагавшаяся к изделию, гласила: «Колодец времени имеет стандартный диаметр и глубину, однако не обладает гарантийным талоном безопасности пребывания, хотя и осуществляет гарантийный возврат в точку отправления в случае возникновения ситуации, грозящей существованию Колодца». Иными словами, фирму больше заботила сохранность собственной продукции, нежели жизнь покупателя — действительно, почему фирма должна думать о безопасности покупателя больше, чем он сам?
И вот представьте себе, что такую опасную для жизни продукцию я должен был рекламировать как замечательный способ изучения мировой истории и потрясающе эффективный отдых. Почему потенциальный покупатель должен был верить мне на слово, когда я усаживался за его круглым столом в гостиной, куда приглашал сам себя, и начинал петь дифирамбы «Колодцу стандартного диаметра и глубины»? Покупатель, естественно, не верил, качал головой и всякими другими способами старался показать, что не нужна ему рекламируемая продукция фирмы «Век».
— Ах, как много вы теряете! — восклицал я и вытаскивал из изящной коробки пульт управления Колодца времени. — Предлагаю вам совершить со мной — за счет фирмы, разумеется! — небольшое ознакомительное погружение, и если вам не понравится, вы сможете пользоваться Колодцем бесплатно в течение месяца без каких бы то ни было обязательств. А если понравится, то фирма предложит вам массу увлекательнейших погружений в различные эпохи, начиная от древнего палеолита и кончая годом рождения великого Исаака Ньютона — в более поздние эпохи вы не попадете, поскольку глубина слишком мала, вы просто не успеете разогнаться, это ведь все равно что прыгать с десятиметрового трамплина в бассейн, глубина которого не превышает полуметра…
Упоминание о бесплатном месяце действовало на всех, кроме, конечно, тугослышащих и абсолютно глухих.
— Давайте, показывайте! — обычно говорил клиент. — Я уверен, что мне это не понравится, но раз уж вы пришли и…
«И уселись за мой стол», — хотел он добавить, но не успевал, потому что я с быстротой молнии подключал к его вискам рецепторы погружения, включался сам и нажимал кнопку старта.
Когда падаешь в колодце времени, действительно возникает ощущение свободного падения, не каждому это нравится, так что мне приходится находиться рядом, но это не самое страшное. Неприятности обычно начинались, когда мы выбирались из колодца и оказывались, скажем, в Риме эпохи Нерона или в Греции времен Перикла.
— Ах! — восклицал потенциальный покупатель и бросался в огонь, чтобы спасти подпаленный императором Вечный город.
Я хватал его за фалды пиджака или ворот рубахи и объяснял, что любые активные действия он сможет предпринять лишь тогда, когда приобретет аппаратуру погружения в личное пользование за три тысячи двести тридцать шекелей плюс налог на покупку. А пока можно лишь смотреть и не вмешиваться.
Обычно этого оказывалось достаточно, чтобы покупатель восклицал: «Беру!», и мы возвращались назад, он подписывал бумаги, платил деньги, получал пульт управления, а я удалялся, чтобы не видеть все муки, на которые Колодец обрекал всякого, кто попытался бы по своей воле изменить ход исторических событий. В инструкции об этом, кстати, не было сказано ни слова.
Любители путешествий в прошлое действительно могли только наблюдать за событиями, но это не касалось меня — бывшего патрульного времени, владевшего всеми приемами превращения видимого в реальное.
Именно из-за этого и возникали ситуации, чреватые для меня смертельным риском.
Как-то, помню, бухнулись мы с потенциальным покупателем на глубину двенадцати тысяч лет и оказались в Атлантиде в период наивысшего расцвета этой удивительной империи. Будучи патрульным, я провел в Атлантиде несколько успешных операций по исправлению истории, и теперь с любопытством осматривался, узнавая знакомые места, в то время, как потенциальный покупатель крутил головой, ничего не соображая и не понимая даже, нравится ему здесь или кривые стены домов, скошенные под углом в сорок пять градусов, навевают ужас.
Пока потенциальный покупатель (кажется, его звали Барух Милькис, но не ручаюсь за точность) стоял, разинув рот, я увидел, как неподалеку от нас два дюжих атланта ростом метра четыре пытаются рекрутировать в евнухи парнишку, еще даже не достигшего возраста зрелости. В отличие от Баруха Милькиса, я знал, что эта деятельность противозаконна: евнух императора — должность, конечно, почетная, но сугубо добровольная. Вообще-то не мое дело было вмешиваться, но, сознаюсь, не сдержался.
Милькис все еще стоял с раскрытым ртом, а я храбро бросился на обидчиков молодого поколения и врезал одному в ребро, другому в пах, а третьему…
«Позвольте, — успел подумать я, — а третий-то откуда взялся? Их же двое только что было — парнишка не в счет!»
…А третьему я врезал в солнечное сплетение, отчего тот согнулся пополам и отлетел к стене здания Совета Высшей Нервной Деятельности, возле которого мы как раз находились.
— Аркабаз! — прокричали атланты ритуальное ругательство и бросились наутек, поскольку в столице каждый знал: посягнуть на достоинство императорских стражей могли только более высокопоставленные императорские же чиновники, и правило это не знало исключений. Получив от меня по первое число, оба стража решили, что степень моей приближенности к императору очень высока и у меня есть законное право лишить их добычи.
Двое ретировались, а третий остался. Он уже оправился от моего удара, выпрямился и… Вот тут я охнул: передо мной стоял Иона Шекет собственной персоной с бляхой патрульного времени на отвороте модной атлантической рубахи. Я, получивший удар в живот, конечно, тоже узнал меня, этот удар нанесшего. И я крикнул себе, чтобы я немедленно убирался туда, откуда свалился, поскольку иначе возникнет парадокс и всю историю Атлантиды придется выворачивать наизнанку и переписывать заново.
Я и сам это понимал, мог обойтись и без собственной подсказки. Но ведь задачи у меня и у меня были разными. Патрульный Иона Шекет должен был уберечь Атлантиду от вмешательства, а рекламный агент Иона Шекет обязан был всучить клиенту аппаратуру зман-колодца.
И оба мы понимали, что никто из нас не пойдет на попятную — нам ли, черт побери, не знать самих себя!
Ну что ж, — рассудил я, — патрульный Иона Шекет — это ведь мое прошлое, я уже вышел из этого возраста, я больше не служу в патруле, так что если я прибью на месте самого себя, нынешняя моя жизнь от этого не изменится.
В то же время я понимал, что я, стоявший передо мной, рассуждал примерно таким образом: «Ну что ж, этот тип — мое будущее, так что если я его сейчас прибью, ничто не помешает мне, двигаясь вперед по жизни, стать тем, кем мне суждено стать».
В общем, как вы понимаете, никто из нас сдаваться не собирался. А тут еще и потенциальный покупатель пришел в себя, закрыл наконец рот и решил помочь. Правда, пока не сообразил — кому именно. Впрочем, к счастью для нас обоих, вмешаться Милькис не смог бы все равно, поскольку еще не заплатил ни шекеля за предложенный ему товар.
— Хоп! — заорал я и бросился на себя, собираясь покончить с собой ударом в висок.
