Против всех страхов Глюнова, Лукин не стал пичкать парня таблетками или уколами, а предложил пройтись и подышать свежим воздухом. Вечерело, весна только-только вступала в свои права, и чахлый садик вокруг экспериментального оздоровительного центра как раз соответствовал унылому настроению Александра. Пожилой садовник добросовестно махал метлой - и Сашка, засмотревшись на узоры, которые чертили по серой земле березовые ветки, вдруг остановился и задержался. Дядя Бран - старикан добродушный и приветливый - закончив подметать, подрезал садовыми ножницами подсохшие за зиму побеги; потом, явно считая, что вечер хорошей работе не помеха, принялся переносить кучи мусора поближе к будущему костру. Сашка, не заметно для себя, начал помогать, потом они с дядей Браном долго сидели, смотрели, как чадит слабенький костерок, с недовольством потребляя отсыревший весенний мусор. Бран рассказывал о чем-то - дескать, вот, садовничаем помаленьку, а был у него друг в далекие времена - так ему стоило плюнуть, так и дерево бы выросло, да не простое… А золотое, - в тон подхватил Саша, и дядя Бран рассмеялся - нет, зачем нам золото? От него только душе искушения! А вот бы деревце, с одной стороны - вишневое, а с другой сливовое. Подумаешь, - хихикнул Саша, - да Журчаков и не такие фокусы горазд выделывать. Тоже мне, юные мичуринцы; не стоит им ждать милостей от Природы… С Браном было уютно и спокойно, веселые голубые глаза старика смотрели на мир так, будто этот чахлый голый садик позади потерянной в степи психиатрической клиники был лучшим местом во Вселенной, и к ночи Саша чувствовал себя так, будто не мусор - а свои печали сжег в садовом костерке.
- Да, Бран - такой, - вздохнул Лукин при следующей встрече. Встал, подошел к подоконнику - там на полу была такая хитрая скамеечка, чтобы низенькому доктору было удобнее сверху опрыскивать фаленопсисы и каттлеи. Лукин взял распылитель, задумчиво выпустил на растения водяное облачко. - Не представляю, что бы я без Брана делал все эти годы…
- А что, он тут давно? - черт дернул за язык Сашку.
- Давненько. Едва ли не первый пациент в моей клинике.
- Пациент? Пациент?! - поразился Саша.
Лукин согласно кивнул. Потом, видимо, почуяв, какие бури поднялись в Глюновской душе, обернулся и пожал плечами:
- Видишь ли, Саша, - объяснил доктор. - Бывают разные психологические проблемы. То, что мы, специалисты, называем болезнью… Ах, к чему вся эта научная словобредь! Скажи, вот теперь, когда ты знаешь, что Гильдебран - мой пациент, - что, твое представление о старике круто изменилось?
«Ага. Не представляете, как круто!» - хотел ответить Глюнов, но почему-то сказал совершенно другое:
- Его зовут Гильдебран? Ни фига себе имечко!
- Имя-то как раз обычное, - невозмутимо ответил Евгений Аристархович. - Старинное, да, а так вполне человеческое. Знаешь, в кельтской мифологии…
И в тот раз они так долго и подробно обсуждали кельтскую мифологию, оказавшую своеобразное влияние на развитие ортодоксального психоанализа, - но совершенно другое, по сравнению с мифологией античной, - что Саша совершенно забыл, что решил для себя бояться «дядю Брана», и, уходя, сердечно, как ни в чем не бывало, рассказал обихаживающему куст черноплодной рябины «садовнику» анекдот про охотника на крокодилов и черствый бургер[1].
Гильдебран на анекдот рассмеялся, и рассказал свой: про пройдоху-вора, однажды в дремучем подпитии пытавшемся украсть хвост у дремлющего дракона. История была веселая, и Сашка всю дорогу назад, в общагу, хихикал - и только на следующий день вспомнил, что бедняга дядя Бран неизлечимо болен, и загрустил.
Скажи Саше год назад самый что ни на есть заслуживающий доверия человек - мама, отец, Маша или хотя бы Василь Иваныч Гугоня, - что он будет бегать каждую неделю в психиатричку и смеяться над шутками постоянных пациентов - ей-ей, Сашка бы подумал, что с доверием он поторопился. А так… привычка, знаете ли. Вторая натура.
Вот такая, собственно, и была спокойная жизнь у Александра Глюнова до недавнего времени.
Снова зазвонил телефон. На этот раз подал сигнал черный аппарат - заслуженный офисный «старичок».
Сашка отвлекся от подробного описания нуль-порталов, сделанного по обзору творчества известного фантаста, поднял трубку. Будут молчать? Или Зиманович решил позвать посмотреть на проводимый эксперимент?
- Алло? Я вас слушаю, - вежливо сказал Саша в трубку.
Ответом ему был короткий матерок в исполнении Ноздрянина.
- Тебе сколько раз,…, объяснять,…, как отвечать? Ты «Аист», понял?
«Понял, дятел, понял,» - мысленно вздохнул Глюнов. И вежливо повторил, ибо у Ноздрянина, судя по заплетающимся выражениям, уже пена на клыках висела:
- Я «Аист», слушаю.
- Так-то лучше, - чуть притих Ноздрянин. И добавил, не делая пауз: - Звони Лукину, код 19-а. Мы будем через двадцать минут.
- Хорошо, сейчас позвоню, - ответил Сашка, подвигая поближе второй аппарат, помоложе и посовременнее, предназначенный для экстренной связи с экспериментальным и оздоровительным.
- Я те,…,»позвоню»! - опять завелся Ноздрянин. - Ты что, у тещи сидишь? Ты, пингвин, не звонить, а докладывать должен, понял?
- Понял, понял, - не стал связываться Сашка, набирая номер клиники Лукина. - Всё понял…
Код 19-а, размышлял Сашка, - интересно, а что он обозначает? Коды второго десятка обозначали события, связанные с присутствие вокруг Объекта кого-то постороннего. Всю весну звучал код «десятка» - посторонние в близком контакте с дальним периметром! А «девятнадцать»?
Глюнов потянулся к стеллажу, искать брошюрку в красной обложке, где перечислялись все внутренние коды и распорядки, - и Черно-Белый Кот, ну как же без него - тут же бросился на клавиатуру, чтобы стереть только что набранный текст. Нет уж, извини… Мы уж сохранились…
Впрочем, игривое поведение Кота натолкнуло Глюнова на мысль, что можно и не копаться в поисках давно потерянной брошюрки, а сходить и самому посмотреть, что, как и чего. Заодно сделать профилактическую гимнастику против прогрессирования миопии и остеохондроза, выгнать Кота, чтоб пошел, что ли, мышей половил, и подышать свежим воздухом.
Сашка подхватил ЧБК на руки и вышел из душного корпуса.
Позади корпусов, блока общепита и стройплощадки суетилась компания техников в синих комбинезонах. Зиманович, возвышающийся над коллегами как минимум на полголовы, со своей аккуратной бородкой похожий на богатыря времен Красного Солнышка, «колдовал» у черного пульта со множеством рычагов и кнопок. Глюнов остановился поблизости и попытался угадать назначение огромного прибора, извлеченного из недр Объекта: огромный круглый металлический каркас был оплетен жутким количеством проводов, на которых висели какие-то дополнительные детали, датчики, кнопочки. Со всех сторон подползали толстенные кабели постоянного тока от дополнительного генератора и вообще, всё выглядело загадочно и солидно, как декорация к фантастическому фильму.
- Что за фигня? - спросил он у пробегающего с коробкой дополнительных деталей Кубина.
Кубин сочно и кратко Глюнова послал. «Фигня»?! Да чтоб ты в этом понимал! Это не фигня, это новое слово в физике!
- Этот, как его… коллайдер, что ли? - уточнил Саша, прекрасно зная, что другого способа, как сморозить абсолютную глупость, получить от Кубина подробный комментарий, нет.
- Ты, Саша, тут не умничай, - попросил Зиманович.
- И без тебя умных достаточно, - подхватил Кубин.
- Нет, а все-таки, что оно делает? - не унимался Саша.
- Вертится оно, вертится! - рявкнул Кубин.
Саша понял, что на более подробный комментарий рассчитывать не приходится, и отошел в сторонку. Кот попробовал сунуть любопытный нос в конструкцию из проводов и приборов, а Глюнов попробовал его удержать. Получилась боевая ничья: Кот сбежал, а Саша остался лелеять очередную порцию царапин.
- Ввожу код, - торжественно объявил Зиманович. - Всем отойти за экран. Минутная готовность.
Саша оглянулся в поисках экрана. Нет, вряд ли собранная металлическая конструкция является бомбой особо извращенного вида, но всё-таки… Экрана поблизости не было, техники побежали прятаться в блоке столовой, Кубин и Зиманович явно собирались остаться под прикрытием пульта, и Саша, пометавшись в растерянности и сомнениях, юркнул за ближайшую дверь.
Это оказалось не очень хорошей идеей - дверь, хоть и металлическая, была тонкой и хлипкой, содержала несколько прорезей для вентиляции и, оказывается, вела к большому техническому подъемнику, уходящему вглубь Объекта. Более того, в этом импровизированном убежище уже сидел Черно-Белый Кот, настороженно и любопытно наблюдающий за происходящими снаружи событиями через нижние вентиляционные дыры.
