Маманя – в обморок, пять соседок за столом (а Митя без публики не может) в крик, хоть святых выноси! Подоспели мужики, его стыдить начали, ну он им в лоб по всем правилам честного психоанализа на тему «тёмен разум деревенский, раз Монтеня не читал». Народ логично счёл фамилию знаменитого философа новым матерным словом и обиделся. А тут и Марфа Петровна очнулись, рукавчики засучили, слёзыньки вытерли, ну и… Рука у неё, известное дело, тяжёлая… Да ведь и помогали всем миром.
– Что, одним воспитательным подзатыльником не ограничились? Непременно линчевать надо было работника милиции?!
Мой возмущённый вопрос остался без ответа, ибо к этому моменту мы уже вырулили на место преступления (казни, экзекуции, мапет-шоу – нужное подчеркнуть). Итак, традиционнейшая деревенская изба, большая и кособокая, хлипкий плетень, крыша набекрень, счастливые собаки и толпа местных жителей, громко обсуждающая произошедшее. Причём почему-то сгрудившись в стороне, у старенького, почерневшего колодезного сруба…
– Да уж, сгубили парнишку во цвете лет! Во красе да молодости, во соку да свежести, на пике карьеры служебной, в родимом доме, в краю отчем! Не за дело грешное, не за слово бранное, не за вину тяжкую, а так… Хотя, по совести, давно б следовало!
– Ой, а меня сестрица за водой послали! А ведро два раза не долетат, потому как они там головой сидят… Но ить ежели всё ж там зачерпнуть, то щи, поди, куда как наваристей будут. Правда, дяденьки?
– Марфа-то отошла уже? Да не в мир иной, куры, а сердцем родительским… Это ж надо было такую непроизносимую ласку в кулаке иметь! Митькин батька, помнится, и не пикнул, когда она его на сеновале завалила. Поп ещё опосля ругался, что, дескать, жених больно помятый и стонет так, словно сказать чего хочет… Вот и сынок пошёл по стопам отцовым, прими господь утопленника… Пузыри-то видны ещё?
– А у нас коза родила! Причём двойню, один рыженький с пятнышком, а другой чёрненький, и ножки у него ровно в чулочках белых. Хорошенькие-э, так бы и расцеловала обоих! Хотя при чём энто в данной ситуации?
– Граждане, попрошу!
Я решительно ввинтился в возбуждённый бомонд, потому что подобное развитие сюжета было не в интересах отделения. Верните мне младшего сотрудника или… Я остро ощутил нехватку надёжного плеча Фомы Еремеева с верными стрельцами, парни славились умением без лишней грубости наводить порядок. А вот деревня пока милицию не уважала, и, пробиваясь непосредственно к колодцу, мне пришлось изрядно поработать локтями.
– Невежливый человек сыскной воевода, – то и дело сдержанно ворчал кто-то. – К простому народу без уважения…
Уважай их, как же… Ни один гегемон дорогу не уступил, а ведь то, что я по делу, видели все! Ладно, разберёмся…
– Митя-а!
– Тута весь, – с облегчением донеслось из колодца. Я едва ли не по пояс свесился над срубом:
– Ты там не утонул ещё?
– Никак нет, Никита Иванович!
– Сейчас уто… – вообще-то я хотел сказать «уточню, где верёвка и прикажу тебя вытащить», но в этот момент чьи-то заботливые руки нежно подтолкнули меня в спину. Нарочно ли, случайно – без понятия…
Когда я, чудом сгруппировавшись в полёте, приземлился верхом на Митькину шею, он только недоуменно булькнул:
– За что?
– Ты издеваешься, да?
– Нешто я совсем без мозгов, чтобы ещё и издеваться в моём-то положении, – рассудительно признал наш увалень, усаживая меня поудобней. – Раз уж самолично решили утопить, так на то и ваша начальственная воля. А напоследок я скажу…
Штаны мои промокли безвозвратно, ботинки грозили соскользнуть и не вернуться. Где-то на верху заходился народ, ругались мужики и надрывно голосили бабы. Митяй, по плечи в холоднющей воде, выстраивал очередную отвлечённо-филососфскую теорию, а мою дурную голову никак не хотела покидать мысль, что днём из колодца видны звёзды. Кстати, чушь! Не видны, я присматривался. Возможно, потому что уже вечер… Или всё-таки видны, но самую чуточку?
– Участковы-ый…
Я отреагировал не сразу, поскольку, как только что было сказано, задумался о вечном. А мой напарник резко вжался спиной в склизкую стену – неужели так страшно? Обычная русалка…
– Здравствуйте, Дина. Я правильно вас запомнил?
– Всё верно, участковый. – Из колодезной воды, почти нос к носу с побледневшим Митькой, появилась чудная русалочья головка с мокрыми зелёными волосами.
– Знаете, а мне всегда казалось, что русалки живут в море, реке или озере. Что привело вас в колодец?
– А вас, люди милицейские?
– Нас? – чуть стушевался я. – Мм, это длинная история, но если вкратце, то мы здесь мокнем по делам следствия. Ваша подружка сегодня утром уже пыталась предупредить меня насчёт грядущего вселенского ужаса. Вы не в курсе, если поподробнее?
– «Земля не родит, безвинные погибнут…», да? – легко пародируя нежную Уни, продекламировала русалка, картинно заламывая руки. – Знаю уж, она у нас натура впечатлительная, без патетики никуда. Я тебе по-простому скажу – Зло пробуждается! Людишки глупые в земле недоброй не по-хорошему рыться начали! Сама… своей персоной… грядёт!
– Дина, – взмолился я, – вы друг дружки стоите, а ещё поконкретнее нельзя? Кто эта «сама», куда грядёт, какие люди, зачем роют? Я уж не спрашиваю, при чём здесь милиция, мы вечно крайние…
Вместо ответа она молча протянула мне руку и положила на мою ладонь маленькую речную жемчужинку. Это уже вторая…
– Тогда хотя бы скажите… – Договорить я не успел. Именно в этот, традиционно неподходящий, момент сверху бухнулось тяжёлое деревянное ведро, приложив меня по маковке так, что в глазах потемнело…
– Никитушка! Митенька! А ну вылазьте сей же час из колодца, опера подмоченные, – раздался из зенита скрипучий голос Бабы-Яги. Русалка исчезла, даже не булькнув на прощанье. Я выбирался первым…
* * *
Народу вокруг… никого! Даже часто встречающаяся Маняша предпочла раствориться, не попрощавшись. Дворовые собаки, любопытные кошки, вездесущие воробьи – все попрятались кто куда… Интересно, что же такого наша бабушка им сообщила?
– Ну погорячилась я, старая… С кем не бывает! – чисто по-девичьи потупилась Яга. – Слово я им сказала тайное, деревенское, городским ушам непонятное… Вот и убёгли все.
– М-меня н-научите? – чуть приклацывая зубами, попросил я.
А водица-то и впрямь студёная не по-летнему…
– Давай-ка ты в баньку, участковый, – мягко игнорируя мой вопрос, определила бабка. – Митенька, укажи Никите Ивановичу дом кузнечий, я Манечку-то сразу отправила, поди, затопила ужо… И неча на меня из подбровья так глядеть, сама знаю, что на людях колдовать устав службный не дозволяет. Но ить не буду же я молча смотреть, когда мне, почитай, всю опергруппу в колодце, ровно котят, мочут…
Тоже не поспоришь. «Спасибо, бабуля», – переглянувшись, поклонились мы. Митька до земли, я так… как умею. Объяснялись уже в единственной деревенской бане. По вполне логичному стечению обстоятельств она находилась у дома кузнеца. То есть там и огонь постоянный, и кузнец вечно грязный ходит. Вот вся деревня к нему мыться и бегает, в целях личной экономии…
– А я, знаете ли, полюбопытствовать хочу, русалка эта, Дина которая, она кем вам приходится? – вопрошал наш младший сотрудник, окатывая меня полной лоханью после второго веничного битья.
Я игнорировал как вопрос, так и содержащийся в нём намёк, ибо прекрасно понимал, куда он клонит. Но Митька не отступал:
– Потому как русалки общеизвестно рыбьим хвостом заканчиваются. То есть как ни верти, а в некотором смысле проблема!
– Мить…
– А что я? Мне оно без надобности, вы – начальство, вам видней – чё куда, зачем и как…
– Понравилась, значит? – Всё равно отмолчаться не получится, достанет…
– Есть такой интерес, – скромно согласился он, кажется намереваясь намыливать мою спину по третьему разу. – Я ить отметил ненавязчиво, кто до поясу гражданочка водяная, окромя бус, и не прикрыта ничем. С одной стороны, сплошная экзальтация да вызов обществу, но с другой… до чего ж приятственный вызов!
– Шестой размер, – где-то как-то примерно прикинул я. – Мить, тебе к ней нельзя, она замужем.
– За водяным, что ль? Да тьфу на него! У него таких русалок небось пруд пруди, рази ж старого хрыча одного на всех хватит…
Я невольно кинул взгляд на бадью с холодной водой, ожидая, что оттуда, как в сказках Роу, вытянется укоряющий перст водяного, но, по счастью, ничего такого не произошло. Возможно, банник не позволил, это всё-таки его территория, а местная нечисть разделение сфер влияния блюдёт чётко.
– Ладно, при случае познакомлю.
– Вот спасибо!
– А у тебя серьёзные намерения или так, на уху?
– У меня с научной целью, – важно подчеркнул наш умник и с воодушевлением взялся за веник.
На этом наш познавательный диалог обрывается, потому что все мои мысли сводятся к одному – как выжить? Собственно, у всех, попавших в бане под Митькину массивную руку, мысли одинаковые… Но, видимо, у моего напарника тоже не всё было спокойно на душе, поэтому хлестал он довольно умеренно, я даже чуть не задремал от расслабления. Бывает такое вот промежуточное состояние: и сон, и не сон…
