Я уверенно продвигалась к нужному вагону, погружённая в свои мысли. А вот и он, мой вагон, моя проводница, профессиональной улыбкой встречающая пассажиров. Чем–то она напоминала фрекен Бок из книги Линдгрен «Малыш и Карлсон»: такая же большая, самоуверенно–самовлюблённая и туповатая, да и улыбка у неё неискренняя… Не хочешь улыбаться — зачем улыбаешься?
Ой, какой симпатичный мужчина стоит рядом с ней, коротая время, оставшееся до отправления поезда, прям мачо, самый настоящий мачо, обожаю таких, эх–х–х: высокий, мощный — кстати, я не люблю хилых мужчин, — широкоплечий и мускулистый, с аккуратными ягодицами, одним словом, «Давид» микеланджеловский… хотя нет, этот немного помощнее будет. Вот только странно, что блондин. По моим наблюдениям, такими физическими данными природа и тренажёрный зал чаще всего наделяют брюнетов. Лицо неглупое, интеллигентное и доброе — это несомненный плюс. Бррр… такой мужчина, а я тут как челночница… Куда бы запихать все эти кошёлки, чтобы не позориться? Впрочем, что я, собственно, так возбудилась? Мой артритно–радикулитный дедулька уже давно поджидает меня в купе, как обычно потирая в предвкушении сморщенные лапки.
Я подошла к проводнице и на мгновение замешкалась: куда положила билет? В суете сборов действуя подчас механически, точно помню, что взяла билет, но вот куда засунула… Вариантов — три: в один из карманов джинсов, в один из карманов джинсовой куртки и, наиболее вероятный, — во внутренний кармашек сумочки. Ну и где моя гадальная ромашка? О» кей, буду проверять поочерёдно… хм… вот только чем? Руки–то заняты, а на грязную платформу ничего ставить не хочется. Придётся как–то изловчиться…
Я переминалась с ноги на ногу, задумчиво изучая то левую руку с рыболовным ящичком и пакетом, то правую — с чемоданом и спиннингами. Не проблема, мой мозг и не такие головоломки решал. Так, если я засуну ящичек под мышку правой руки, а пакет положу на чемодан, то освободится кисть левой, и я смогу обшарить карманы одежды. Шансы — два к одному, так что начнём с этого варианта.
Я начала осторожно перемещать ящичек и пакет. В общем–то в самом процессе перемещения ничего сложного нет. Сложности начинаются позднее, когда нужно удерживать в определённом, несколько приподнятом положении правое плечо, через которое перекинут постоянно сползающий ремень тяжёлого чехла со спиннингами; при этом крепко зажимать под мышкой довольно большой и увесистый рыболовный ящичек, а в кисти руки сжимать чемодан на колёсиках, на котором водрузился пакет с продуктами; при всём при этом левой рукой шарить по многочисленным карманам — и справа, и слева, и сзади, отчаянно стараясь удержать всю выстроенную конструкцию на себе… и себя удержать в вертикальном положении…Уф–ф–ф.
— Позвольте вам помочь, — вдруг раздался приятный низкий мужской голос, который моментально вывел меня из мучительных умственных баталий, и ладно бы просто вывел: от неожиданности я резко дёрнулась, с трудом удерживаемая конструкция пошатнулась, пластмассовый ящичек с блёснами выскользнул из подмышки и с громким грохотом упал на бетонную поверхность платформы. О не–е–е-ет, только НЕ ЭТО! «Ну разумеется, ЭТО», — съехидничал внутренний голос. Всемирно известный Закон Подлости работает безупречно, и вот я уже в полном унынии наблюдала, как разлетаются и раскатываются по всей платформе мои рыболовные причиндалы, выпавшие из раскрывшегося ящичка…
— Ой, простите, я вас напугал, я… я… не хотел, честное слово, простите! — мачо расстроенно созерцал моё рассыпавшееся богатство, чувствуя себя бесконечно виноватым. — Я… я помогу, не волнуйтесь!
Бедный, он так расстроился. Да нет, я вовсе не считала его виноватым, сама балда, нервы нужно лечить. Собственно, за этим и еду в Астрахань. И вообще, отличный повод для знакомства.
— Ну что вы, я сама во всём виновата, нагрузилась, как на вечное поселение в низовьях Брахмапутры… — приветливо улыбаясь, сказала я. — Буду вам очень признательна за помощь. Отнесёте вещи в купе, пока я соберу свои украшения? — ласково попросила я и вопросительно заглянула в его большие карие глаза.
Ух ты–ы–ы, какие выразительные глаза и длинные пушистые ресницы! Вот почему мужчинам всегда так везёт с ресницами? Что за несправедливость? Тут столько туши изведёшь, пока сварганишь себе нечто подобное, в конечном итоге глаза открытыми с трудом удерживаешь, но такой красоты всё равно создать не удаётся. Одно расстройство, да и только.
— Ну конечно! О чём речь!
Он засуетился, стараясь исправить непростительную, с его точки зрения — но не с моей, — ошибку, и ловкими, быстрыми движениями рук перегрузил на себя всю мою поклажу, за исключением дамской сумочки. «Хм… мне кажется, у него на руках осталось ещё достаточно места и для меня», — мечтательно думала я, исподтишка разглядывая его атлетическую фигуру и практически вслепую шаря руками по платформе, рискуя уколоться об острые крючки.
— Э–э–э… один момент, а какое у вас место? — он уже занёс ногу над подножкой вагона и остановился.
Тьфу ты, с этой катастрофой я совсем забыла, что так и не успела отыскать билет. Виновато улыбаясь, я стала лихорадочно шарить по карманам, но ничего не обнаружила. Значит, в сумке, больше негде. Билет действительно оказался во внутреннем кармашке сумочки.
— Место семнадцать, — прочитала я вслух и протянула билет для проверки проводнице.
Мужчина обернулся и озадаченно посмотрел на меня, хотел что–то сказать, но явно передумал, ухмыльнулся и шагнул внутрь вагона.
Проводница внимательно изучила данные и вернула мне билет, бурча себе под нос:
— Вот ведь не боятся доверять посторонним людям свои вещи. А они вот возьмут и убегут вместе с ними…
— Ну что вы! — смешная, честное слово. — Какой же он чужой? Он же с нами едет, так что никуда не сбежит, а сбежит — поймаем… я в полиции работаю, — почему–то соврала я.
Зачем соврала? Хоть убейте, не знаю. Однако я однозначно заработала уважение тётеньки — это сразу ощутилось по внезапно изменившемуся выражению её лица, теперь светившемуся наигранной добротой, подобострастием и раболепием. Просто противно, честное слово. Я убрала билет в карман куртки и стала быстро собирать разбросанное содержимое ящичка и раскладывать по местам.
— А меня Матвей зовут, а вас? — раздался знакомый голос у меня над головой, на этот раз прозвучавший несколько игриво.
Тьфу ты, дьявол, опять напугал… «Да хватит тебе дёргаться, Алёна! Возьми себя в руки, наконец! — ругался внутренний голос. — Больная чучундра». — «Отстань. Сам дурак», — мысленно огрызнулась я.
Матвей присел на корточки рядом со мной и стал помогать собирать.
— Так как вас зовут? — повторил он вопрос.
— Алёна, — просто ответила я и, увидев, как он складывает воблеры*, торопливо добавила: — Нет–нет, воблеры — вот в эту ячейку, а в ту — колебалки*.
Я люблю, когда у меня в ящичке рыболовные штучки разложены по своим местам. Размещение должно подчиняться логике и гарантировать порядок. Логика экономит время на поиски, да и выглядит всё гораздо опрятнее и симпатичнее.
И вот уже собраны и аккуратно разложены по местам последние крючочки–поплавочки.
— Матвей, спасибо огромное за помощь, без вас я бы точно до отправления не успела, — низким волнующим голосом — так его мужчины характеризуют — промурлыкала я, улыбаясь Матвею.
Да конечно бы справилась, но ему–то зачем об этом знать? Подольститься к мужчине всегда полезно, они это очень любят. И потом, дорога дальняя, глядишь, ещё удастся пообщаться, да и вещи по прибытии я сама, что ли, из вагона выгружать буду? Корыстная? Нет. Мудрая женщина.
Я повернулась лицом к вагону и, не дожидаясь ответа, зашагала внутрь. О» кей. Семнадцатое место — это: в купе четыре места и, следовательно, у меня пятое купе; нечётное число означает нижнюю полку, как и просила, а поскольку в моём купе есть ещё девятнадцатое нижнее место, то моё — слева, по ходу поезда. Ура. Дуть в окошко не будет.
Я подошла к двери пятого купе и потянула за ручку. Тык-с, как там поживает мой дедулечка, не соскуч… Я совершенно неприлично застыла на месте с открытым ртом: на девятнадцатом месте, потягивая минеральную воду из пол–литровой пластиковой бутылки, сидел приятный светловолосый молодой мужчина и выжидающе смотрел на меня. Я не смогла подавить в себе ощущения, что моё появление не оказалось для него неожиданным. «А–а–а, ну да… разведка донесла», — ухмыльнулась я про себя и смело шагнула в купе. Мои вещи были аккуратно разложены на полке.
— Я так понимаю, мы с вами соседи? — улыбнулась я. — Ну что же, очень приятно. Меня Алёна зовут.
— Иван, — с достоинством ответил мужчина, вставая и протягивая руку.
Я пожала протянутую руку, отметив про себя крепкое, но адаптированное под женщину рукопожатие.
