Геренд смачно припечатал себя ладонью по лицу.
— Чего… чего?! — Ворон озадаченно заморгал. — А как же тогда…
— Я выжил, — спокойно произнёс Парацельс, даже глазом не моргнув. — Хоть и побывал на грани и даже за ней.
— Моего брата дракон сожрал! — сказал Ворон, пристально вглядываясь в лицо Парацельса.
— Из самой безвыходной ситуации есть как минимум два выхода, — загадочно ответил Парацельс.
— А того дракона сожрал другой дракон, покрупнее!
— Чем больше драконов — тем больше выходов, — пояснил Парацельс.
Геренд смачно припечатал себя второй ладонью.
— Но почему ты не вернулся к нам назад? — продолжал докапываться Ворон.
— Амнезия, — без запинки ответил Парацельс. — Прихватила, зараза. Но вот как тебя увидел, брат, так сразу и отпустила!
Геренд вновь проклял своё новое тело — всего две руки и совершенно не гибкие ноги!
Широко улыбаясь Парацельс продолжил щедро вешать Ворону лапшу на уши.
— Я понимаю, что именно моя смерть что-то надломила в тебе, толкнула на лёгкий путь, на тёмную дорожку. Но никогда не поздно встать на путь искупления!
Но Ворону, видимо, надоел этот спектакль.
— Не знаю, как тебе удалось узнать о моём брате! — прорычал он и перехватил посох двумя руками. — Но я заставлю тебя пожалеть об этом! Пророк, ясновидящий или кто бы ты ни был! Я выну твою душу и разорву её на мелкие кусочки!
— Ты лучше оглянись! — воскликнул Парацельс, обеспокоенно глядя Ворону куда-то за спину.
Тот лишь разочарованно скривил губы.
— Что за жалкая уловк-к-х-х-х-хрр! — не договорив, Ворон захрипел и забулькал, щедро орошая накидку из вороньих перьев кровью.
Трудно складывать слова, когда в шею вонзился арбалетный болт.
— Чувствую себя последней крысой, — Парацельс разочарованно вздохнул. — Так и не вышло хорошей дуэли.
Он бросил взгляд на карету. В дверном проёме, распахнув дверь настежь, стоит молодо выглядевшая женщина в красивом, украшенном перьями и мехами платье. На шее у неё ожерелье из разноцветных камней, на руках — браслеты с рунами. Узкую талию плотно обхватывает пояс с несколькими подсумками, словно у охотника или рыбака. В вытянутой руке она держит странное устройство, похожее на миниатюрный арбалет.
Лицо её нельзя назвать красивым, скорее вполне обычным и неприметным. Широкий лоб, тонкие брови, узкий подбородок — людей с такой внешностью пруд пруди и среди простолюдинов, и даже среди знати. Но одна черта сильно выделяет даму из массы — её глаза, серые словно тучи. Судя по спокойному и сосредоточенному взгляду охотника, выследившего добычу, эти тучи уже сгустились над чьей-то головой и вот-вот грянет гром.
«Прямо в яблочко, — подумал Парацельс. — Адамово яблочко… Расстояние не особо большое, но попала точно в шею. Заклинание не прочесть, если горло полно крови».
Рухнув на колени, Ворон скрюченными пальцами тщетно хватался за окровавлённое горло, чувствуя как с каждой каплей крови стремительно утекает жизнь.
«Что за бред??? — молнией вспыхнула мысль в мозгу колдуна. — Меня, Ворона, не убить простой железкой!!»
Чародей воззвал к своей силе, потянулся к незримым струнам магии, сыграть исцеляющую мелодию. Но родился лишь жалкий звон, да струны окрасились кровью, стекающей со скрюченных пальцев.
Что-то мешает нормально колдовать, собрать мысли в кулак. Что-то сковывает его.
Неужели арбалетный болт далеко не простая железка?
Волосы Ворона стремительно поседели, а морщины покрыли его лицо сплошной сетью.
— Воро-о-о-он! — взревел Жбан. — Парни, убить их!
Разбойники словно очнулись ото сна. Застонал воздух, разрываемый воплями дюжин лужёных глоток. Заработали мускулы, перемещая капельки пота из одной части тела в другую. Земля затряслась от топота сапог, а воздух со свистом вспороли стрелы, обгоняя даже запах немытых порток.
В общем, громилы всем своим видом дали понять, что они не просто какая-то там массовка, и сейчас начнут серьёзно надирать зады!
Парацельс устало закатил глаза. Стрелы, трескаясь и ломаясь, отскакивали от его тела, словно от железной стены. Едва нападавшие приблизились на расстояние удара, Парц резко взмахнул рукой, и яркая вспышка ослепила всех присутствующих.
В дорожную пыль упало оружие и пустая одежда. Сами разбойники таинственно исчезли, словно испарились. Остался только непередаваемый запах портянок, от которого у Геренда уже слезились глаза.
Впрочем нет! Из-под складок одежды одна за другой выбирались лягушки. Очень большие и воинственные лягушки. Увидев волшебника, они обложили его такой громкой квакающей руладой, что с деревьев только чудом не посыпались листья.
— Взгляните на это с другой стороны. Впервые вы начнёте приносить пользу человечеству, истребляя комаров, — приободрил их архимаг.
Лягушек перспектива приносить пользу, кажется, не очень обрадовала. Но Парацельс уже забыл о них, снова переключив внимание на Ворона.
Чернокнижник испустил дух. Мёртвая плоть ещё подёргивалась в агонии, а сверху уже парил призрак Ворона, соединенный с телом светящейся пуповиной. И взгляд, которым дух сверлил архимага, просто не поддавался описанию. Гнев, отчаяние, страх, ненависть — очень приблизительные человеческие эпитеты, способные лишь отдалённо описать бурю, бушующую в призрачных глазах.
Как любой серьёзный волшебник, Парацельс умел не только видеть души умерших, но и разговаривать с ними.
— Жаль, не вышло у нас хорошей битвы, — сказал архимаг с явным разочарованием.
— Ты! — выпалил призрак. — Ты!
— Я, — согласился Парацельс.
— Ты убил меня!
— Строго говоря, тебя убил арбалетный болт, — поправил Ворона Парацельс.
— Я бы легко отразил его! Ты отвлёк меня!
— Какая уже разница? — заметил алхимик. — Маг не имеет права отвлекаться.
В ответ Ворон разразился нецензурной бранью пополам с бессильными обрывками заклинаний. Речь его с каждой секундой становилась всё тише и бессвязнее, а сам призрак всё бледнее и прозрачнее — мир мёртвых потихоньку затягивал свежую душу.
— Парц, — Геренд коснулся плеча архимага. — Ты там с колдуном переговариваешь?
Бывший вампир, лишённый магии, не видел душу Ворона, но, разумеется, подозревал о её присутствии.
Дама с арбалетом, кажется, тоже о чём-то догадывалась. Во всяком случае она очень пристально глядела на тело Ворона и не торопилась опускать своё оружие. Охранявшие её рыцари топтались на месте, ожидая приказов.
— Он там, случаем, не грозится мстить посмертно? — спросил Геренд. — А то проснусь утром, а он под потолком кружит и зудит, какая я сволочь.
— Я его быстро спроважу, не переживай, — сказал Парацельс. — Уже скоро его затянет в мир мёртвых, и забудем о нём. Подозреваю, на той стороне уже выстраиваются в очередь, чтобы лично поприветствовать его. Как правило, подобные колдуны за жизнь наживают немало врагов. Далеко не все из них люди.
Ворон, тем временем, закончив вопить, дернулся в сторону леса. Светящаяся пуповина натянулась, но не порвалась, удерживая дух недалеко от тела.
— Проклятье! — взвыл Ворон. — Я не успеваю!
— Что не успеваешь? — спросил Парацельс.
— Он уже близко… он быстрее, чем я думал… — забормотал Ворон, с испугом взглянув на своё тело. — Я не готов… не успел подготовиться… надо что-то делать… Ты! — он вновь вонзил взгляд в Парацельса. — Воскреси меня!
— Что-что, прости? Не расслышал, что-то в ухо попало, — сказал Парацельс, демонстративно коснувшись мочки уха.
— Воскреси меня! — зашипел Ворон и протянул руки к архимагу, словно хотел задушить его. Но пуповина снова остановила его.
— Зачем мне воскрешать тебя? — спросил волшебник. — Мёртвый ты куда безобиднее. Хоть и не намного.
— Иначе придёт Он! — завопил Ворон так, что его глаза чуть не выскочили из орбит. — Он явится после моей смерти!
— Кто явится? — прищурился Парацельс.
— Он начнёт с меня… а потом и вас… — забормотал Ворон. Его взгляд затуманился. — О-о-о, пепел и тлен… он уже здесь!
